Отверженный 追放者 Часть V (СИ) - Орлов Александр

— Я не хочу лежать со свернутой шеей и жалеть о том, что ничего тебе не сказала, ясно?

— Ясно.

— Слушай, я… Ты знаешь, я не особо романтичная натура. Моя мать, она ведь была проституткой, ты знаешь…

— Она просто работала в банном салоне, — смягчил я.

— Угу, в банном салоне. Я ненавидела её. Нет, когда была маленькой, я этого не понимала, она же моя мама. Но после, когда начала взрослеть… Её клиенты были отвратительны, её повадки, поступки, привычки… А ещё мой статус, — шлюхина дочь. Как говорила Норика-сан: «Ты будешь хорошей банщицей, Мико-чан». «Какое милое личико, сможешь зарабатывать больше всех в салоне!» Потомственная шлюшка, хуже не придумаешь. Можешь представить, как меня дразнили на улице. И этот страх вечного позора до сих пор со мной. Поэтому мне было важно, как смотрят на меня те якудза. Клеймо, что мне осталось от матери, оно даже хуже тех ран, что оставили те ублюдки. Я смотрела на мужчин, которые приходили к матери, и думала, — у меня будет совсем другой. Мой парень будет самым крутым, самым безбашенным и знаменитым якудза из всех. И он меня не бросит, как поступил с нами отец. И я этого добилась. Глядя на тебя, я горжусь собой. Опаснейший из всех якудза, мрачный и жесткий, гроза преступного мира, невероятный красавчик, и только мой. Ты мой, Рио. Что бы не случилось, ты только мой. Я хочу знать, что ты меня не бросишь. Все остальное мне не важно, я лучше пойду на казнь вместе с тобой, чем останусь одна. Я не лишусь своей главной медали.

Я взял у неё стакан и осушил. Вискарь мягко обволок горло и обжег изнутри грудь. Выдохнув пары, я прикурил, задумываясь над ответом.

Я в этом теле почти год. Столько эмоций, столько нового опыта, ощущений, впечатлений… Я смогу собрать это воедино и сформировать в слова. Мне больше не нужен Икари Рио для того, чтобы притворяться. Да и притворяться больше не нужно.

Я просто больной человек, который получил возможность быть здоровым. И испугался этого.

— Асура, знаешь, я не был особо общительным раньше, — начал я.

— В это я могу поверить, — улыбнулась она.

— Я не о школе. У меня никого не было, никогда. Я привык к одиночеству, ведь не испытывал необходимости в том, чтобы объединиться с кем-то. Я мог месяцами не проронить ни слова, разговаривая только с внутренним голосом. И я думал… Я был уверен, что нет никого, ни единой пропащей души, что могла бы меня понять. Даже частично. Я полагал, что если позволю себе раскрыться хоть немного, то моя суть сразу же полезет наружу, отталкивая всех, кто рядом. И я притворялся, постоянно. Даже в Габутай я играл роль другого человека. Со временем я понял, что я не притворяюсь рядом с тобой. Иногда мне кажется, что я могу рассказать тебе самые ужасные свои мысли, и ты не оттолкнешь меня. Мы с тобой не одна душа. Мы разные, но понимаем друг друга. Мы калеки, что нашли что-то общее, за что стоит держаться. Будто мы… два обгрызанных пазла, что почему-то сошлись в одну деталь.

— Две разрозненных кусочка, — засмеялась она. — Мне нравится.

— Я не брошу тебя, — признался я. — Уж точно не по причине твоих травм. Тем вечером, когда на тебя напали, я должен был уехать.

— Что? — удивилась она.

— Хай. Я хотел все бросить, земля горела под ногами. Я вылез из той ямы, в которой меня хотели похоронить, и понял, что больше не хочу этим заниматься. Что я закапываю сам себя, в ничтожной и мелкой войне, которая даже не моя. Я хотел оставить все за спиной. У меня была сумка с деньгами, пропуск за Желтое море, и новый паспорт. Каин бы меня никогда не нашел. Но он позвонил мне и сказал, что отправил своих людей к тебе. Он сделал это, чтобы причинить мне боль. И у него это получилось. Я остался не из мести, Мико. Я вернулся к тебе. Ты мое сломанное крыло, тащишь меня назад, но мне плевать. Я забыл о небе.

— Ксо, Рио, ты ублюдок… — произнесла она, пряча слезу на щеке. — Кто бы знал, что ты такой романтик.

— Так я этот монолог в фильме слышал, — улыбнулся я.

— Пошел ты! — врезала она меня подушкой.

Я упал на спину, глядя в потолок. Она легла рядом.

— Ну что, теперь будем в любви признаваться? — спросила она с насмешкой.

— Я думаю, к этому мы никогда не придем, — ответил я честно. — Слишком мы изувечены.

Она перевернулась набок и прижалась ко мне.

— Хай, согласна. Как два сломанных пазла.

Мир якудза, часть 1

В половину шестого утра приехал представительский седан и два минивэна, набитых людьми Ягами-кай. С тех пор они сидели в машинах, в дом не заходили. Что-то намечалось, но что, никто из нас не понимал.

Все утро мы провели на общей кухне, строя планы и совещаясь. Ягами ходил из стороны в сторону, как запертый в клетке волк. Акира курил, ел хлопья, потом опять курил, потом опять ел хлопья. Сэра не выспался и пил третью чашку кофе, все время зевая. Асура сидела в кресле в гостиной, и постоянно выглядывала в окно, отодвигая шторку. Кэтцу сначала ходил следом за Ягами, пока не надоело, а потом присел на диван, постоянно теребя ремень на кастете. Дайго не было, он сидел в своих покоях все утро. Хоть кому-то удалось выспаться.

Я же тихо сидел за столом и ждал, стараясь не тревожить больную руку, которую я поместил в самодельный плечевой бандаж.

Наконец, к половине первого, лестница заскрипела от тяжелых шагов оябуна. Мы разом повернулись, провожая его фигуру взглядом.

Ягами-сан выглядел потрепанным. Лицо осунулось, на глазу повязка, на щеках свежая щетина, и даже галстук, казалось, был завязан криво. (Он его хотя бы одел, в отличии от остальных). Похоже, Кимико не удалось поднять его боевой дух.

Босс пригладил волосы ладонью и сел за барную стойку, кивая в сторону стеклянного чайника.

— Кто нальет оябуну кофе?

Дайчи, несмотря на свежее ранение, пулей метнулся к кофейнику и подал боссу кружку.

Дайго отпил горячего напитка, вставил в губы сигарету, дождался, пока Дате ему прикурит, и лишь после этого заговорил.

— Сегодня мы покидаем Токио, — произнес он задумчиво, выдыхая облако дыма.

— Что? — встрепенулся Ягами. — Что это значит, ото-сан⁈

— Находиться здесь слишком опасно, — ответил босс. — Сводки с полей неутешительные. Кайне разослал весточку всем семьям, — теперь он за главного, и тех, кто не согласен с новым руководством, ждет смерть. Наглец объявил, что совет готовил заговор против него, с целью присвоить все заработанные активы, и он в ответ совершил переворот. Каин пригласил всех участных склонить голову, а взамен пообещал, что дело якудза будет процветать. Также он уменьшил ежемесячный налог, а всех погибших членов совета заменил преемниками.

— Преемниками? Он создал совет из своих людей? — решил уточнить Дате.

— В том и дело, что нет. Места заняли члены той же семьи, из которой был предыдущий оябун. Официальные наместники, советники, вторые лица. Если бы погиб я, следующим оябуном стал бы твой дядя, — Синобу Сакай.

— Но дядя бы не согласился!

— Он, конечно, нет. Но не другие. С некоторыми Каин успел договориться заблаговременно, а кто-то просто не видит другого выхода. Эти люди должны занять место оябуна на случай его смерти, и что им теперь отказываться? Переворот уже произошел, если хочешь сохранить семью на плаву, лучше начать играть по новым правилам.

— И что нам теперь делать? — спросил Сэра.

— Готовить новый переворот, и быстро, пока Каин не укрепил позиции. Но для этого нам нужно выжить. В город возвращаться нельзя, каждый из нас теперь на прицеле, поэтому будем уходить по воде, через залив.

— Куда? — осведомился Дате.

— До нашего убежища в Тибу. Там сегодня вечером состоится встреча семей, которым мы можем доверять. Туда же прибудут люди из Осаки.

— Осака? — поразился Ягами младший. — Ото-сан! Ты говоришь о клане Кёдо⁈

— Хай.

— Они же головорезы и грязные деревенщины, ты сам говорил!

— Но их много. Кобе, Осака, Киото, — триада городов под начальством одного председателя. И они не особо привередливы в вопросе работы. А у нас есть средства оплатить их услуги. Люди из Кёдо, что бешеные псы, но могут оказаться весьма полезны в войне. Я хочу, чтобы вы все понимали, — нас ждут очень тяжелые времена. Темные времена. Прошлая война унесла сотни жизней, правительство было вынужденно объявить комендантский час, горели офисы, страдали гражданские, и каждый день кто-то умирал.