Что-то сдвинулось в переплетении труб. Клочок пространства размером не больше пикселя, и шорох шел оттуда.
Зарычав, Антей перемахнул через перила. Такой спуск мог стоить ему жизни, но за этот месяц он уже приноровился. Его ловкость возросла, так что вряд ли Ульфриг будет очень недоволен, особенно когда он притащит ему шкуру странной твари.
Если поймает.
Очередной уступ, на который нацелился перепрыгнуть Антей, оказался шаткой опорой, и выскользнул из-под ноги. Выругавшись, Волк вцепился рукой в переплетение труб, и на счастье поймал там нечто неподвижное, оказавшееся способным удержать его вес.
Когти скрежетнули по металлу, и, повиснув, Антей с удивлением обратил внимание на свою руку.
Действительно, когти. Однако, над этим время подумать будет как-нибудь потом, и, оттолкнувшись, разворачиваясь в полете, он перемахнул на очередную опору, тонкую, словно жердочку, но прочную. Металл жалобно скрипнул, но выдержал.
Вцепившись в эту опору обеими руками, Антей замер, сжавшись. Снова прислушиваясь, он чуть склонил голову на бок. Здесь грохот был тише, но звуки стали разнообразнее, их сложнее было расчленять.
Сидеть так пришлось несколько минут. Он уже почти разуверился в своих силах, когда вновь услышал долгожданный шорох, и улыбнулся.
Очень близко. Не больше двадцати метров, но это – по переплетению силовых кабелей, труб охлаждения и прочих составляющих. Подобраться незамеченным почти нереально. Даже для Волка. К счастью – он не гигант-Астартес. Чуть мельче, гораздо подвижнее.
Осторожно перевернувшись вниз головой, продолжая цепляться за опору ногами, он на несколько мгновений завис над пропастью. Это решение пришло само собой, основанное на каком-то странном инстинкте. Он никогда прежде такого не делал и рисковал сломать шею, если чуточку промахнется, но он не медлил дольше времени, нужного, чтобы рассчитать падение.
Осторожно расцепив ноги и вытянув перед собой руки, он бесшумно соскользнул вниз.
Удар получился сильнее, чем он рассчитывал. Запястья и плечи отозвались острой болью, от которой перехватило дыхание, но он промолчал, закусив губу. Треснувшие кости не беда. Не совсем же сломались.
Не поднимаясь в полный рост, он перетекающими движениями пробрался вперед. И пусть они слюной изойдут, доказывая, что бой лучше вести в доспехе, но у их теории куча недостатков. Не каждый бой выдерживает испытание грубой силой.
В сплетении сосудов корабля его ждала пустота.
Уже не сдерживаясь, он рыкнул, из-за чего в его сторону повернулось несколько удивленных человеческих лиц.
Месяц! Проклятый месяц он охотится за шорохами, которые, он был готов поклясться, принадлежат не экипажу и не кораблю.
Его рука уже падала на решетку пола, словно он желал отомстить кораблю за его загадку, когда тонко пискнул вокс, извещая о начале сборов, и, со свистом выдохнув сквозь зубы, Антей поднялся на ноги.
- Я все равно отыщу тебя.
Его слова проскользнули мимо оболочек кабелей и труб, канув в темноту.
Темнота улыбнулась, но он не заметил белоснежного блеска. Улыбка была брошена ему в спину.
──────── XXXIII ────────
Незаконченные поиски, как и всякое невыполненное дело, не давало покоя. На душе скреблось нечто противное, как если бы он оставил за спиной опасность. Причем не только и не столько за своей спиной.
Почти насильно Антей заставил себя отвернуться от черного жерла коридора и подойти к трапу. Взобравшись по нему последним, он устроился в крайнем противоперегрузочном кресле. Выбираться придется первым. Он и так чуть промедлил при посадке.
Немного раньше он заслужил неприязненный взгляд наставника, но причиной его было не опоздание на сбор стаи, а, видимо, странное времяпрепровождение волчонка.
Ульфриг ничего не сказал, почти и не заметив Антея, а тот лишь слушал.
Инструктаж был кратким, дежурным. Он свелся к демонстрации их цели и противника.
Ничего необычного. Ледяная пустыня, ксеносы и только ксеносы. А это, в свою очередь, означало бесхитростную резню. Тренировка на живых мишенях.
Только мысль о призраке портила вкус новой игры, да затея Ульфрига.
Он выбрал нескольких особо отличившихся Волков и назвал их вожаками. Потом приказал им выбрать себе членов стай.
Он даже не удивился, когда остался не у дел. В принципе, это не было проблемой. Он мог остаться на борту корабля, как несколько Волков, которых условно наказали за совсем уж откровенное нарушение дисциплины.
Он мог отправиться вниз и на корабле с сервиторами, трэллами и снаряжением. Тоже, своего рода, выход. А потом бродить одиночкой, довольствуясь огрызками с волчьего пира мечей и топоров. Он почти решился уйти, когда его со смехом окликнули.
Ну конечно. Они не упустят шанса.
На трапе «Птицы» стоял гигант с лицом, исчерченным такими глубокими шрамами, что, похоже, достигали костей черепа.
Антей уже слышал историю о том, как эти чудесные отметины появились на, несомненно, правильном и даже красивом, когда-то, лице, навсегда изуродовав его.
До того случая он мнил себя величайшим воином, неуязвимым, сильнейшим. Антей так и не позволил себе ухмылки при мысли, что место этого воина в третьем легионе. Он виртуозно владел оружием, предпочитая парные секиры. Хвастался красивыми ударами и придумывал приемы…
Это не спасло его тело и гордость.
Зверь, напавший на него во время очередной попытки похвастаться, был крупным и злобным. Не намного превосходя размерами ездового волка, он категорически не подчинялся дисциплине и не восхитился талантом легионера. Просто и бесхитростно он бросился на него со скалы и вцепился когтями в голову.
На которой, в подражание старшим Волкам, не было шлема.
Зверь практически полностью содрал кожу с головы легионера, только на затылке остался пучок волос, похожих цветом на платину – еще одного прежнего предмета гордости юнца.
Стоило отдать ему должное – ксенотварь была убита еще до того, как коснулась земли – он голыми руками сломал ей шею, но бой продолжить уже не мог – когти твари повредили крупные сосуды на шее, и трэллы вынесли его из схватки.
Кто-то из его друзей, если они у него были, в знак уважения освежевал труп хищника. Когти – по три с каждой лапы, изуродовавших Астартес, теперь украшали его нагрудник, а шкура покоилась на наплечниках.
Он не смирился с унижением, но был слишком молод, чтобы его что-то научило. Шлем он с тех пор не носил, кроме совсем исключительных случаев – отсутствия атмосферы или слишком опасных ее компонентов.
Когда он улыбался, его лицо становилось кошмарной маской. Он знал это и пользовался этим. Кровь стыла не только в жилах врагов. Его немного сторонились и собратья.
Антей чувствовал лишь жалость и легкое презрение. Он не мог игнорировать очевидное превосходство Стейнара – как воина, как Волка.
И выхода он не видел. Взбегая на борт, Антей склонил голову, признавая изуродованного Волка вожаком, и занял отданное ему место.
Отдав команду пилотам-сервиторам, их вожак без спешки занял свое место, так и не надев шлем. Он даже не взял его с корабля. Этой показухи Антей не понимал и не принимал.
Стейнар не смотрел на него.
Ему и так была оказана невиданная честь. Стать игрушкой для самовлюбленного легионера и его своры.
Закрыв глаза и выкинув из головы лишнее, Антей расслабился. Он почти не спал этот месяц. Как идиот, гонялся по всему кораблю и распугивал слуг.
Перед боем стоило отдохнуть, и он позволил себе задремать.
Идеально выдрессированный организм активизировался, когда транспорт едва только приблизился к поверхности планеты. Уже тогда рука Антея метнулась к фиксатору ремня. Когда трап упал на снег, он был уже почти на его середине.
Сбегать до его конца он не стал – спрыгнул на полпути и сразу, пригнувшись, осмотрелся.
Ничего. О чем он и сообщил вожаку, пока остальная стая покидала утробу «Птицы».
Рассредоточившиеся легионеры изучали мир, в котором они оказались, и только Стейнар почти величаво прошел вниз по ребристой поверхности трапа.
