«Что я могу сделать, сынок?» – прошептала Ран, сложив руки на коленях.
Они сидели в кабинете Эгира, где огромная карта Игга все еще хранила старинные названия. Единственная слабость отца – хелевы карты. О них он беспокоился сильнее, чем о собственных детях. Маленьким Каге и Рейвен прилетало, если они заходили в кабинет без спроса, и не дай духи что-нибудь передвинуть. Взгляд Каге скользнул по корешкам книг и запнулся о сборник сказок.
«Помнишь, ты читала мне сказку о силаче Ло, которого обманул хитрый торговец? У Ло были волшебные волосы, заплетенные его матерью и сотней девушек его деревни в сотню кос и дающие силу сотни человек. Но волшебство это работало до тех пор, пока Ло не знал об этом. Он думал, что эта сила дарована богами. Он побеждал в каждом бою, и все ставки против попадали в его карман. Каждый раз, когда Ло возвращался в деревню с выигрышем, мать наказывала, чтобы он берег волосы, расчесывала и заплетала косы заново. Волосы душили его, давили, и трудно ему приходилось. Каждый раз Ло обещал, но сам был беспечен и в косы его попадали колючки, веточки и птичьи гнезда. Однажды хитрый торговец, проигравший солидный куш, подслушал наставление матери и решил обманом лишить Ло волос и забрать свои деньги. Он притворился немощным стариком и попросил его волосы, чтобы сплести себе плед. И Ло, несмотря на обещание матери, пожалел старика и отрезал волосы. Тут же лишился он своей силы, и кучка нанятых торговцем бандитов избила его и отобрала деньги. Но Ло не жалел. Он сделал хороший поступок, не выполнив обещание матери. Впервые в жизни он был свободен».
Ран сжала руки в кулаки. Ее бледное красивое лицо с огромными синяками под глазами выражало скорбь и раскаяние.
«Отрежь мои волосы, мама».
Когда последняя прядь упала на пол, Кагерасу понял, что мама плачет, но ее руки были тверды.
«Прости, что не уберегла ни тебя, ни ее».
Кагерасу покачал головой, не зная, что сказать. Ему не нужны были ни ее сожаления, ни оправдания. Сделанного не вернуть, но будущее зависит только от него.
«Береги себя, мой сын, – Ран крепко обняла его и долго не решалась отпустить. – Помни, что ты варден-защитник, сын Ран Гиафы и внук Дракона Монотари».
«Я буду помнить».
Пересекая великий лес Кад Годдо, поезд замедлился по принятому Церковью Девяти закону. Лес был древним, старым и простирался очень далеко на запад, служа естественной границей между Срединными землями и Свартальхеймом. Мощная река брала свое начало в Трех Сестрах, делила лес пополам и впадала в море. Дикие духи все еще бродили в этих священных местах, поэтому-то сварта с трудом проложили железную дорогу. Сидя за стеклом, на удобной кровати, Каге даже без духовника ощущал незримое присутствие духов, а в бледно-оранжевых цветах тисовых деревьев ему чудились их глаза. Передернув плечами, он заставил себя не пялиться в переплетение ветвей, но на лбу все равно выступила испарина. Опыт с открытием Утгарда без духовника словно переломил что-то. Каге стал острее ощущать границы между мирами, и его самого будто половинило. Дергая завязки платка на руке, он скрипнул зубами, размышляя, как остаться наедине с Мистой, чтобы хотя бы попытаться поговорить. Вагонов в поезде осталось-то всего пять, но он не знал, в котором она находилась. Оставалось только выжидать и наблюдать.
Лес проехали уже затемно, и скорость заметно прибавилась. Мост через бурную и злую Лесораздельную реку, распухшую от талого горного снега, пересекли около полуночи, и вскоре поезд замедлился и встал. Брес удивленно буркнул что-то, и Каге понял, что остановка не была запланирована. Гиафа прилип к стеклу, пытаясь высмотреть, кто их покидает или присоединился, но так и не увидел. Зато, когда они тронулись, он понял, что на восток, к Цверги, они не едут.
Каэр-Огм, дрянной городишко, известный своим лингвистическим университетом и держащийся только на его выпускниках, расположился в болотистой низине и вечно купался в туманах и сырости. Сам университет стоял чуть повыше и располагался в здании бывшего монастыря-крепости, где когда-то сам Огм Мудрый с учениками разрабатывал рунический алфавит и пытался научиться с помощью слов повелевать физической материей. Камень Огма, источенный временем валун с руническими знаками, заботливо обнесенный уродливой оградкой от любопытных туристов, стоял во дворе второй по величине в Игге библиотеки (первая, конечно же, была в Муспельхейме при дворе императора). Именно эта библиотека и стала целью Рейвен.
Поезд загнали на какой-то тайный вокзал, принадлежащий «Оку». Неприятный тип, пыхтящий сигаретой, фонариком освещал им перрон, чтобы они не свалились на рельсы, пока спрыгивают с подножки. Альв и турс встали за Каге, ожидая указаний. Каге расправил плечи, вдыхая сырой воздух и ежась от холода. У него было несколько минут, чтобы рассмотреть кирпичное приземистое здание вокзала, явно выстроенное наспех, тусклую лампочку у входа и мерзнущую Мисту. Три упитанных пса крутились под ногами, визгливо лая в темноту ночи. Рейвен вышла последняя, а вот Кун пропал. Каге смекнул, что именно его высаживали на перекрестке. Иргиафа бодро показала типу с фонарем повязку с оком и кивнула на голову состава. Кажется, Рейвен продавала поезд с пятью вагонами. Что стало с машинистом и его помощником, Каге так и не узнал, но догадывался об их незавидной судьбе.
Гиафа яростно раздул ноздри и отвернулся от сестры в сторону железной дороги. Брес предупреждающе положил руку ему на плечо, но он и не собирался по-идиотски сбегать.
– Прекрати, турс. Я никуда не денусь.
Лорел чуть хмыкнул и на вопросительный взгляд турса утвердительно кивнул. Брес тяжело вздохнул и убрал руку.
– Двигаемся! – бодро приказала Рейвен, указала на мини-автобус, припаркованный у склада, и закинула катану на плечо.
– Куда мы едем, мэм? – осторожно спросил Брес, когда из машины вылез хмурый приземистый тип в замусоленной восьмиклинке, надвинутой на глаза, и пожал Иргиафе руку.
– Увидишь, Брес! – пропела пребывающая явно в хорошем расположении духа Рейвен.
Она запрыгнула на водительское сиденье, повернула ключ зажигания и дождалась, пока остальные залезут следом. Впереди сел тип в восьмиклинке, Каге прижал к окну Брес, Лорел и Миста расположились напротив, на разных сиденьях. Автобус тронулся. Водила Рейвен ужасно. Кагерасу пытался в окно высмотреть названия улиц или какие-нибудь знаки, но вскоре его укачало и он смежил глаза, борясь с тошнотой, подкатывающей к горлу. Единственное, что он мог сделать сейчас, – это не выблевать ужин. Приоткрыв окно, он носом ловил невероятную смесь из аромата сирени и канализационной вони. Во время поездки им почти не встретилось машин, а в салоне не разговаривали. Тип дымил в окно, Миста дремала, Лорел медитировал, даже Брес уронил голову на грудь, борясь со сном. Через сорок минут они оказались на месте. В Огмийской библиотеке.
Серое здание с двумя игольчатыми башенками по бокам примостилось возле университета, словно подобострастный слуга. Символы девяти в одном, выложенные на кирпичной брусчатке круглой площади перед главным входом, подстерлись от времени. Неухоженные кусты сирени и рябиновые деревья ютились под решетчатыми окнами, а над высоким каменным крыльцом свисало уродливое железное чудовище, зеленое от окисления и белое от птичьего помета. Каге даже успел увидеть за ухом у твари опустевшее гнездо. Одноглазый фонарь освещал старинную вывеску, написанную на старосвартаи, которого Кагерасу не знал.
Они вышли из машины, и молчаливый тип перебрался за руль, чтобы припарковать автобус за зданием возле аптекарского садика. Рейвен поднялась по ступенькам и дернула на себя тяжелую дверь. Каге задрал голову и успел заметить бледное лицо, промелькнувшее в окне второго этажа. Испугаться он не успел, но на всякий случай решил не расслабляться.
Внутри было на удивление светло, хоть и прохладно. В маленькой буферной комнате их встретил потеющий толстый мужчина в черной форме библиотекаря с изящной серебряной брошью в виде дерева на воротнике-стойке. Его нервозность подсказала Каге, что Рейвен здесь тайно и тайна эта связана с делами «Ока». Круглые очки были мужчине маловаты.
