Ваше Сиятельство 14 (СИ) - Моури Эрли

Я переключиться не успел, и вышло так неловко, что принял огненного подлеца отчасти плечом, отчасти грудью. Тут маг-грифоновец и вовсе «помог» мне. В одну секунду развернул температурную магию свободной рукой. Синеватое свечение сошло с ладони, метнулось ко мне, оставляя в воздухе морозный след. Пещерного летуна задело, он посинел с одного бока, шипя, точно сало на сковородке, отлетел к завалу. Мне досталось куда больше. Место ожога даже инеем покрылось. Я чуть было не заорал. К обжигающей боли в плече и груди, добавилось ощущение совершенно другое, но еще менее приятное.

— Ну ты и мудак, — криво усмехнулся я. Сильно воняло прогоревшей одеждой и моей прожженной плотью. Извернувшись, я поймал момент и метнул еще комок «ликосы». Магическая паутина развернулась в сетку, облепила светящийся шар и прижала его к одной из глыб завала.

— Простите, Алекандр Петрович! Простите, ради светлых богов! — заголосил Журба, бледнея, молитвенно складывая руки на груди. — Я за Дашковой!

— Стоять! — крикнул я ему. — Не надо никакой Дашковой!

— Гакстор у меня еще есть. На инъекцию, — Немов приподнялся. — Кстати, хорошо помогает. Тело как бы мертвеет, боли почти не чувствуешь.

— Так, все, успокоились! Боль я и так не чувствую, — прервал я их. Впору было пошутить, будто я чувствую удовольствие, когда кто-то поджаривает мое тело. Я повернулся к завалу и закрыл магической паутиной оставшуюся дыру. Увы, вышло расточительно для моих ресурсов, но я спешил и такова была необходимость.

— Наши сюда бегут, — заметил Журба, так и не показав мне место, где светящиеся шары проплавили камень.

Я и без него слышал приближавшийся топот. Первым выскочил из-за угла Бабский, подсвечивая фонарем и держа наготове «Лель-5-Спец». За ним Колесов и Рустам Усманов почти вместе с запыхавшейся Дашковой, тащившей свой тяжелый рюкзак целителя. Вот что мне меньше всего хотелось, так это чтобы сейчас Софья занялась моим лечением. Я уже запустил упрощенный процесс самоисцеления, который хотя бы остановит негативные процессы, связанные с ожогом. Остальным можно будет доделать потом, когда мы выберемся.

— Как тут у вас, Александр Петрович? — еще издали вопросил Бабский. — Вижу, не так плохо, — наверное наш шутник заключил это лишь на основании того, что мы до сих пор живы.

За Дашковой появилась Бондарева и Ольга с Элизабет. Вот теперь я не понимал происходящего: они шли сюда все. Первые бегом, следующие за ними уже с меньшей расторопностью.

— Какого черта? Наташа, я же сказал занять позицию там! — крикнул я менталистке.

— Во-первых, там тупик, — часто дыша, выпалила Бондарева еще шагов с полста. — И там больше никого нет! Нет этих железных тварей и шаров нет! Мы обследовали коридор до конца. Хотя, не уверена, что там тупик. Стена там странная, может за ней что-то есть. А во-вторых, Ольга Борисовна желает сказать кое-что очень важное. Кстати…

— Вообще-то, баронесса, это «во-первых», — перевала ее Ковалевская, пока не замечая рану на моем плече — я намеренно повернулся к ней другим боком.

— Теперь слушай меня, Елецкий! — резко продолжила княгиня. — Ты упускаешь кое-что очень важное! Такое, что может стоить всем нам жизни! Хотя бы теперь послушай меня! Очень внимательно послушай! — она подняла палец, едва ли не тыча им в меня.

Глава 30

Образ совы

Вот теперь имелось время выслушать Ковалевскую. По-прежнему стоя к ней боком, чтобы не показывать рану, я глянул возвращавшихся наших и сказал:

— Говори, Оль. И, прошу, не сердись, ты же сама понимаешь, я очень спешил. От моей расторопности зависели жизни ребят, — я кивнул на Журбу и Немова — возле него уже хлопотала Дашкова, выкладывая склянки со снадобьями и перевязочный материал.

— Корнет! — от резкого возгласа Бондаревой я встрепенулся. — Да ты ранен серьезно! Почему сразу не оповестил⁈ Дашкова, ну-ка сюда!

— Софья, продолжай заниматься Борисом! — остановил я целительницу. — У меня пустяковая рана. Наташ, не лезь, пока! — строго сказал я и повернулся к Ковалевской. — Говори, Оля!

Она испуганно смотрела на прожженную насквозь одежду на моем плече и груди. Знаю, там проступал глубокий, кровящий ожег — зрелище неприятное.

— Оль, говори! — настоял я. — Ты же знаешь, я — высокий маг, и для меня это мелкая царапина. Завтра уже следа не будет, — вот здесь я немного приврал для ее успокоения. — Давай, рассказывай! Сама же спешила со своим важным разговором.

— В общем так, — начала княгиня, отвернувшись, чтобы не смотреть на мою рану. — Напомню, что произнес неведомый голос, когда сработал Ключ Кайрен Туам. Я не могу в точности повторить все слова и первые я не запомнила, но последние звучали примерно так: «…аккэн дансатин хара виэд!». Я хорошо почувствовала интонацию. Хотя фразу произносил не человек, а какой-то аналог наших электро-логических систем, в сказанном было торжественность. Торжественность и восклицание. Можно предположить, что управляющая система Пещеры этим приветствовала нас.

— Очень похоже, — согласился я. — Скажу более: первые два слова, которые ты упустила, созвучны приветствию на одном из древних языков. Кстати, намного более древнем, чем арийская цивилизация.

— Отлично, значит моя мысль находит подтверждение. Саш, пусть Софья Павловна обработает твою рану. Не могу на это смотреть! — Ковалевская поморщилась, едва взгляд зацепился за мое плечо.

— Потом. Не смотри. Давай дальше! — поторопил я ее.

— Как я говорила, мне видится противоречие в том, что управляющая система Пещеры приветствует нас, а потом нас же атакуют стражи. Либо здесь произошло рассогласование, расслоение командных пакетов, либо от нас требовалось какое-то подтверждение… — Ольга замялась, разведя руками, не в силах быстро подобрать слова, — Подтверждение как пароль, что мы имеем право находиться здесь. Подтверждение, что мы вошли по правилам с точки зрения устроителей тайника, а не взорвали запирающую плиту или проникли каким-либо еще способом.

— Да, возможно, — согласился я, глянув на мечущиеся за «ликосой» красные шары, достал коробочку «Никольских».

— Так вот, что произносят эти собакоподобные роботы, по интонации звучит как вопрос. Например, «кто вы?», «кто позволил войти?», «какой у вас уровень доступа?» или что-то подобное, — торопливо продолжила Ковалевская. — А теперь еще раз внимательно самая первая фраза, которая звучала как приветствие. В ней последние слова такие: «… дансатин хара виэд»! Понимаешь, Саш? Хара виэд — это Харвид! Принц Харвид, люди которого устроили здесь тайник.

— Черт! — воскликнул я, потрясенный подсказкой Ольги Борисовны. Ведь в самом деле последние два слова очень созвучны имени принца династии Пандарпиев. Как же я сразу не услышал это явное соответствие в звучании⁈

— Тогда те, первые слова, которые мы услышали, когда проход открылся, могут означать «Добро пожаловать, посланцы принца Харвида!», — вдохновившись продолжила Ковалевская. — И получается так: стражи Пещеры нас спрашивают, кто мы? Ведь они много раз произносили свое: «Карнье ли увис? Карнье ли увис?». Мы не отвечаем, и они нас определяют, как существ, не имеющих право, находится здесь.

— Очень похоже на правду, — согласилась Бондарева.

— А что тогда надо им отвечать? — озаботился Багир Талханов.

— Ты молодец, Оль! Ты у меня божественная умница! — я хотел поцеловать ее, и непременно это сделаю, но чуть позже. — Что отвечать? — я коротко глянул на Багира. — Отвечать: мы — посланцы принца Харвида! Иначе говоря: «Акким дансатэн Хара-виэд!». Не уверен, что это сработает, ведь разрешительные слова в системе могут быть другими, но попробовать стоит. Полагаю, у нас высокие шансы на успех. Ну-ка! — здоровой рукой я отодвинул в сторону Радкевича и направился к каменному завалу.

Ковалевская и Элизабет последовали за мной. За ними вся здоровая часть нашей группы. Несколько бойцов лежали или сидели у стены — им оказывала помощь Софья Дашкова.