"Фантастика 2025-76". Компиляция. Книги 1-35 (СИ) - Стоев Андрей

Меня не устаёт поражать, насколько легко у демократов можно лишиться головы, а то, что в этом участке полетят головы, не вызывает ни малейших сомнений. У нас, в нашем тоталитарном княжестве, тоже может, конечно, при случае не поздоровиться, но князь всё же вынужден следовать законам, и при этом тщательно следит, чтобы его решения одобрялись общинами и выглядели справедливыми. При выборной же системе ограничений почти нет — во-первых, благодаря развитой бюрократии всегда можно найти подходящий закон или нормативный акт, много их разных насочиняли, а во-вторых, персональной ответственности там не существует, и виноватого найти невозможно. Можно не особенно заботиться об одобрении общества, а в случае чего всегда можно переложить ответственность на народ — а чего вы хотели, сами же таких выбрали.

С Бутко мы больше не перемолвились и словом. Он, по-моему, вообще не знал, как ко мне относиться. С одной стороны, какой-то мутный тип, но с другой стороны, мутный тип, который на короткой ноге с гражданкой Лановой, может оказаться весьма опасным. Так что Олесь осторожно молчал, гадая, кто я такой, ну а мне у него, собственно, спрашивать было и нечего.

Секретарша Славяны не поленилась выскочить из-за стола и открыть для нас дверь кабинета, отчего Бутко совершенно растерялся.

— Ах, да ведь это же знаменитый Кен Вострик! — расцвела Лановая, выходя из-за стола и всем видом демонстрируя, что прямо жаждет меня обнять.

— Здравствуйте, гражданка Славяна, — отозвался я. — Вы мне льстите и вовсе я не знаменит.

— Знамениты-знамениты, — погрозила она мне пальцем. — Правда, в узких кругах, но всё же. Однако неплохо живут воздушники — костюм, как я погляжу, гривен за семьдесят? Уже механик, наверное — можно вас поздравить?

— Всего лишь за пятьдесят, — кисло ответил я. — Всё ещё помощник, увы. У вас платье тоже недешёвое, замечу.

— Ну, я-то гражданка, а вы простой помощник механика, — усмехнулась она. — Так что ты расскажешь про нашего дорогого гостя, Олесь?

— Пришлось за ним побегать, гражданка, — начал докладывать Бутко. — Очень энергичный молодой человек, всегда был на шаг впереди нас. Определился в гостиницу «Голубой рассвет», но сразу же оттуда ушёл, заявив, что едет в воздушный порт. В порт, однако, не поехал, а пошёл пешком в сторону Всеславского рынка. Там ввязался в игру в горошину с жуликами, и имел неосторожность выиграть…

— Выиграл в горошину? — удивилась Славяна. — Получается, что вы тоже жулик, Кен? Вы же, надеюсь, не станете утверждать, что выиграли честно? Честно там выиграть невозможно.

— Сам не знаю, что меня стукнуло, — виновато сказал я. — Вот захотелось подшутить над жуликами, а о последствиях подумал слишком поздно.

— Вот именно, — назидательно сказала Славяна. — Если вы начинаете играть с шулерами, то для вас существует только два возможных варианта — вы либо жертва, либо шулер. А раз вы выиграли, то вы шулер, верно?

— Здесь можно поспорить, — возразил я. — Слово «выиграл» здесь вряд ли применимо. Оно подразумевает получение в результате неких денег, но я никаких денег не получил. Наоборот, потерял свою гривну.

— В ваших рассуждениях есть определённый резон. Соглашусь, пожалуй, что вы жертва мошенников, но как мне кажется, этим тоже гордиться не стоит. Впрочем, это всё же лучше, чем быть мошенником самому.

— Если вы думаете, гражданка Славяна, что таким образом получили рычаг давления на меня, то вы ошибаетесь, — мрачно сказал я. — Вы можете хоть публиковать это в газетах — я принципиально не поддаюсь на шантаж, и даже не надейтесь что-то с меня получить.

— Спокойней, спокойней, господин Кен, — она подняла руки. — У меня и в мыслях не было вас шантажировать. Скажу больше — я обещаю, что никто не услышит от меня ни одного слова об этих событиях. Что же касается других участников, то они будут либо молчаливыми, либо мёртвыми — верно, Олесь?

— Я позабочусь об этом, гражданка, — твёрдо пообещал Бутко, бросив на меня странный взгляд. Похоже, он даже уже не пытался догадаться, кто я такой.

— Благодарю вас, — сказал я, чувствуя неловкость за свою вспышку.

— Просто имейте в виду, что я вовсе не собираюсь с вами враждовать, — мягко сказала Славяна. — Но продолжай, Олесь.

— Мошенники вызвали стражей, которые их опекали, в результате свободного Кена Вострика задержали и препроводили в участок как мошенника. Там они решили, что раз он выиграл, то, вне всяких сомнений, и сам является шулером — как вы правильно заметили, гражданка Славяна. А раз так, то они собрались заставить его отрабатывать свой якобы проступок, причём как раз в качестве шулера.

— Это просто позор, — с отвращением заметила Лановая. — Знаете что, господин Кен — я обещала вам молчать, но я хочу попросить вас об ответной услуге: не рассказывайте князю Яромиру о происшедшем. Нас, как вы понимаете, это история тоже не красит, а с Яромиром у нас и без того непростые отношения. Он очень вас ценит и вполне может счесть всё это личным оскорблением.

Бутко был уже в полном замешательстве, и я его полностью понимал. На его месте я бы тоже был в недоумении, что это за помощник механика, которого князь не последнего княжества ценит настолько, что может воспринять неуважение к нему как личное оскорбление.

— Если он мне сам не задаст прямой вопрос об этом, то я ему ничего не скажу, — пообещал я.

— Вот и замечательно, — кивнула Славяна. — Олесь, поезжай туда и разберись с этой помойной ямой. Они перешли границы допустимого.

— Им уже выносилось гражданское предупреждение. Так что я для начала приказал арестовать причастных к этой истории, а также начальника участка и его заместителя. Остальные пока сидят там без права выхода.

— Всё правильно сделал, — одобрительно кивнула она. — Возьми бригаду народных инспекторов и вытряси из этих мерзавцев всё. Даю тебе право использовать все меры демократической защиты вплоть до высшей. Волей народа!

До чего же разные демократы любят к месту и не к месту упоминать народ. Наверное, чтобы народ не забыл, что они исполняют его, народа, волю, и не задался мыслью — а кто это, собственно, такие?

— Слушаюсь, гражданка Славяна! — вытянулся Бутко. — Разрешите выполнять?

— Разрешаю, — веско сказала Лановая, отпуская его мановением руки.

Она проводила его взглядом и повернулась ко мне.

— Давайте присядем, господин Кеннер. Этот неприятный вопрос полностью закрыт, не беспокойтесь об этом. Олесь сделает всё, что надо.

Она открыла шкафчик и достала оттуда вазочку с печеньем.

— Сейчас Уляна сделает нам чаю. А печенье я сама пекла.

Я посмотрел на неё с таким изумлением, что она нахмурилась.

— Ну что вы на меня так смотрите? — недовольно сказала она. — Я, в конце концов, женщина, а не машина для отрывания голов.

Я бы с этим поспорил — если бы был подурнее. К счастью, глупости я совершаю не так часто, и свою норму сегодня уже выполнил с запасом, так что я просто уважительно кивнул.

— Меня всё же удивляет, почему вы пользуетесь одними и теми же фамилиями, — доверительно заметила она.

— Других нет, увы, — развёл я руками.

— Всего две? — удивилась она. — Вострик и Махренко?

— Три. Но третья была бы здесь совсем не к месту.

— Это просто безобразие, — покачала головой она. — А такой продуманный, казалось бы, молодой человек. Но я вам помогу, не благодарите.

Она нажала кнопку рядом со своим креслом, и через несколько секунд в комнату заглянула секретарша.

— Уля, вот для этого молодого человека сделай документы на имя… — она на мгновение задумалась, — на имя Казимира Куродойко.

Секретарша кивнула и исчезла. Интересно — это у всех Высших склонность к тупому юмору, или мне просто везёт с такими сталкиваться?

— Вот вы и стали киевлянином, — с удовлетворением заметила она.

— Благодарю вас, гражданка Славяна, — кисло сказал я. — Не могу также не отметить ваш великолепный юмор.

— Ах, я же сказала, не благодарите, — махнула рукой она. — Как погода в Вене?