— Но это комната для переговоров, — захлопала глазами Лёля. — Там можно.
Я не стал её разубеждать о том, что переговоры бывают разными. Особенно если это переговоры между парнем и девушкой.
— Говори, — сказал я, устраиваясь на диванчике.
— Фу, какой ты невежливый, — скривилась Лёля.
— Устал очень, — признался я, — всю ночь этих идиотов дежурили.
— Вот они тебя ненавидят! — хихикнула Лёля, — а когда товарищ Сидоров им после лекции вместо того, чтобы разрешить отлежаться, общественно-полезный труд организовал, то Болдырев и Корнеев сказали, что тебе морду побьют.
— За что?
— Что ты их товарищу Сидорову сдал, и их чуть обратно не отправили.
— Мда, — покачал головой я, — то есть это я их без разрешения отсюда вывел и по злачным местам водил? А потом заставил набраться до изумления и в пять утра на рогах приползти? Причём в чужой стране?
— Ну не знаю, они так сказали… — пожала плечами Лёля.
— Можешь у товарища Сидорова спросить, если бы не я — их бы ещё утром отправили обратно на родину.
— И поделом им! — неожиданно зло фыркнула Лёля.
— Чего ты так на них? — удивился я, — вроде, как только что защищала…
— Потому что они сами ушли, а меня не позвали! — возмущённо сказала она и её голос зазвенел от обиды.
— Ну, так не только тебя не позвали, — мягко сказал я, — вон Тельняшева тоже не взяли…
— Потому что Тельняшев — скотина, — сердито ответила Лёля, — и правильно, что не позвали. Он достал постоянно нарываться. Идиот.
— И Мишу не позвали…
— Какого Мишу?
— Пуговкина.
— Этого сморчка деревенского? — фыркнула Лёля и с нешуточной обидой в голосе добавила, — и главное, это толстожопую Аллочку взяли. А меня — нет!
Я не стал объяснять ей, что Аллу взяли только потому, что у неё дядя. А у Лёли таких связей нет. Вот и всё.
— Ты об этом поговорить хотела? — еле-еле сдерживая зевок, спросил я.
— Нет, о другом… — отвела взгляд Лёля.
— Ну так говори, — недовольно проворчал я, — а то я прямо сейчас тут усну.
Повисло молчание. Я посмотрел на Лёлю и удивился — первый раз видел, что она настолько смутилась.
— Да говори ты! — возмутился я, ибо сантименты сантиментами, а спать всё больше хочется.
— Слушай… — замялась она, — а то, что ты вчера говорил, это правда?
— Что именно я говорил? — не понял сначала я.
— Ну, о том, чтобы жениха мне тут найти? — лицо Лёли стало пунцовым, — в смысле мужа…
— Правда, — пожал плечами я и, не сдержавшись, таки зевнул.
— И как ты себе это представляешь? — еле сдерживая волнение, спросила она.
Я чуть не рассмеялся. Вчера чуть не била меня за такие слова. А сегодня вьётся ужом.
— Так ты же за простого слесаря или инженера хочешь выйти и жить в коммуналке, — не сдержался от шпильки в её адрес я.
— Ну Муля! — возмутилась Лёля и надула губки.
— Что Муля?
— Ну расскажи-и-и-и… — капризным голосом протянула она.
— А зачем? Чтобы потом опять извиняться? — совершенно неблагородным образом злопамятно напомнил я, — нет, Ольга, я в такие игры не играю.
— Ну, Мулечка-а-а-а! — умоляюще промяукала она и вдруг добавила мурлыкающим голосом, — а хочешь, я тебя за это поцелую?
Я чуть не заржал. Целоваться я с ней не хотел. Я хотел спать. Но рыбка плотно нанизалась на крючок, по самые жабры, и глупо было бы не воспользоваться моментом. Поэтому я сказал:
— Ну ладно, раз ты так просишь.
— Ой, Мулечка, ты такой милый… — аж захлопала в ладоши Лёля.
— Я милый, но не бескорыстный, — сказал я.
— Ну я же предлагаю тебе поцеловаться, — опять мурлыкнула Лёля, как ей очевидно казалось, сексапильным голосом.
— Нет, Лёля, — категорически ответил я, — поцеловаться и я могу. Это легко.
— А что ты тогда хочешь? — забеспокоилась Лёля и оглянулась на дверь.
— Как всякий советский человек, я за справедливость, — пафосно сказал я, — думаю, и ты тоже.
— Я тоже, — пробормотала в недоумении Лёля.
— Давай поступим так — информацию меняю на информацию, — сказал я.
— Какую информацию? — чуть даже испугалась она.
— Ты ответишь на один мой вопрос, — сказал я.
— Какой? — захлопала глазами Лёля.
— Он лёгкий и ты легко на него ответишь, — сказал я, — согласна?
— Ох, не люблю покупать кота в мешке. Но куда от тебя денешься, — деланно рассмеялась Лёля и торопливо добавила, — только сначала ты всё расскажи!
Я согласно кивнул и начал рассказывать:
— Чтобы найти здесь мужа, тебе нужно не в гостинице сидеть, а действовать, — сказал я, но Лёля тут же перебила:
— Как я могу не сидеть в гостинице, если товарищ Сидоров никого без сопровождения не выпускает!
— Таковы правила, — поморщился я и предупредил, — не перебивай.
— Извини, — стушевалась Лёля.
— Тебе нужно отсюда выбраться, — сказал я и, видя, что Лёля опять что-то хочет сказать, покачал головой, — ты обещала не перебивать. Так вот. Просто выбраться тебе отсюда невозможно. Иначе будет, как у этих придурков. Только у тебя таких родственников нет, так что тебя никто посадкой кустиков жалеть не будет. Отправят домой и там сразу возьмут на карандаш. Сама понимаешь, это не шутки.
Лёля судорожно сглотнула, видимо представив всю ситуацию.
— Поэтому тебе нужен официальный повод, чтобы покидать гостиницу. И такой повод, чтобы иметь свободное время. На пример, ты можешь напроситься в помощницы к Ивану.
— Он же звукооператор, — хмыкнула Лёля, — я в этом ничего не понимаю.
— Не понимаешь, — кивнул я, — но у любой техники есть особенность выходить из строя. Какая-то деталька, к примеру, перегорит и надо нестись в магазин покупать. А ему некогда, не будет же он съемки прерывать… а какая там, в магазине, очередь была — никто же не проверит тебя.
— Я поняла! — просияла Лёля.
— Или, ещё может быть, что именно такой детальки не было в том магазине и пришлось ехать в другой. А это не близко, на другом конце города. Вот полдня и каталась.
Лёля захохотала и зааплодировала мне.
— Или ты купила детальку, а она немножко не подходит и опять нужно ехать… вариантов там куча. Понимаешь?
Лёля понимала.
— А между делом ищи обеспеченного жениха. Не мне тебя учить, как.
Лёля мечтательно улыбнулась, а я сказал:
— Теперь мой вопрос.
— Давай, — вздохнула Лёля.
— А что это за госконтракт такой, которым ты мне всё время угрожаешь? — спросил я.
Глава 4
Лёля посмотрела на меня нечитаемым взглядом и тихо сказала:
— Ну как же, Муля…
Однако, договорить ей не дали — в дверь дважды громко стукнули и вошёл товарищ Иванов. Я скрипнул зубами. А он с подозрением посмотрел на нас и спросил:
— Товарищи, а чем это вы здесь уже в течение получаса занимаетесь?
Пока я придумывал варианты ответа, Лёля быстро сказала:
— Обсуждаем проблему, товарищ Иванов.
— Что за проблема? — нахмурился он. Проблем товарищ Иванов не любил.
— Да вот товарищ Бубнов на меня лишнюю работу наваливает! — на лице Лёли было такое искреннее негодование, что мне её аж жалко стало.
— В каком смысле? — заинтересовался товарищ Иванов.
— Представляете, он хочет, чтобы я у этого Матвеева на побегушках была! Нет, ну вы представляете?! Кошмар! А я, между прочим, тоже работаю в Комитете искусств! И прислугой к нему не нанималась! У нас крепостное право, между прочим, давно уже отменили, товарищ Бубнов! Вот сам и бегай за ним! — для аргументации она гневно фыркнула и надулась.
— Поясните, товарищ Бубнов, — велел товарищ Иванов непререкаемым тоном. — Отлынивание от общественной работы вверенных ему комсомольцев он категорически не одобрял.
— Эммм… — сказал я, но Лёля тут же взяла инициативу в свои руки:
— Бубнов хочет, чтобы я была как бы помощницей вот этого Матвеева! Он звукорежиссёр. Вы это понимаете?!
— Понимаю, — кивнул товарищ Иванов и уточнил, — а что именно вас так возмущает?
