Всё вроде шло в нужном направлении.
Его не обнаружили. Во всяком случае, сведений об этом он не нашёл ни в одной передаче.
Выловленные из какофонии переговоров землян внутри планетарной системы и перехваченные сведения о цели путешествия позволили хозяину «Пастуха» уточнить местоположение Реестра, и он рванул к Земле, как луч света, минуя пояса станций и контролирующих телескопов. Завис над Европой, знакомясь с толстой «шубой» искусственных спутников и сооружений, подкорректировал траекторию и начал опускаться к району России, где находилась её столица и пригороды, оставаясь невидимым.
Однако спуск продолжался лишь до высоты в сто десять километров.
Внезапно под спускающимся с высоты беспилотником проявились три аппарата, которых мозг «Пастуха» квалифицировал как российские эскоры последнего поколения: «Мир», «Заря» и «Восток».
«Сто одиннадцатый», а вместе с ним и хозяин беспилотника услышали в радиодиапазоне и на волне грависвязи короткий угрожающий приказ:
– Искин «сто одиннадцать» – стоять на месте! Доложить обстановку на борту!
«Сто одиннадцатый» мог выполнять множество операций в соответствии с программами, но думать не умел, несмотря на высокий интеллектуальный потенциал. Он и в этом путешествии подчинялся, но уже не себе, не своим алгоритмам, а более мощному ИИ, каким был моллюскор, а тот в свою очередь – тому, кто владел боевым роботом в настоящий момент.
Приказ остановиться «Пастух» выполнил, но лишь потому, что его продублировал нынешний хозяин. Надо было отвечать, гладко формулируя причину, из-за которой беспилотник покинул объект изучения, то есть систему Вирго. Сам «сто одиннадцатый» сообщил бы правду, не умея лгать, но командовал им более изощрённый ИИ.
– Я повреждён, – услышали экипажи эскоров ответ «Пастуха». – На борту находится опасный груз, не подчиняющийся моим командам. Прошу разрешения сесть на полигоне Плесецка.
Сообщение мгновенно разлетелось по кабинетам и постам Службы безопасности ЦЭОК в Плесецке, и после быстрого обсуждения проблемы (в режиме «один-на-один» оно заняло полминуты) фрегатам ушло распоряжение действовать по протоколу СРАМ.
Капитаны фрегатов, также включённые в режим параллельной работы с компьютерами космолётов, отреагировали незамедлительно. «Пастух» услышал ещё один приказ:
– Искин «сто одиннадцать», немедленно выйди за пределы атмосферы планеты на высоту пятьсот. Жди группу ЧС! Открой люки!
Хозяин беспилотника не был ни человеком, ни каким-то другим существом, даже если иметь в виду захватившего дрон моллюскора. Его трудно было назвать искусственным интеллектом в соответствии с теорией земных разработчиков IT-технологий. Однако мыслил он быстро, начиная действовать по своему плану, разработанному ещё до захвата моллюскора на Вирго 444.
Сначала район космодрома Плесецка, а потом корабли пограничников были атакованы мощными шумовыми импульсами сродни тем, что использовались земными (и российскими в том числе) подавителями связи во время военных конфликтов.
Защита эскоров с трудом, но выдержала удар, помешав тем самым перехвату управления кораблями, чего хотел достичь хозяин моллюскора.
Системы защиты ЦЭОК тоже справились с атакой, продолжая подчиняться своим компьютерам. Пострадали только системы контроля пространства – радиотелескопы и средства визуального наблюдения, из-за чего виомы в залах управления космодромом перестали выдавать изображения в районе развернувшихся событий.
Однако электромагнитный удар понадобился «Пастуху» лишь для отвлечения внимания земных (в данном случае сугубо российских) погранслужб. Одновременно с нанесением оглушающей «оплеухи» земной технике беспилотник покинула невидимая вуаль неизвестной субстанции, вмещавшая в себе и моллюскора, и хозяина всей полевой конструкции, демонстрировавшего не известные земным учёным технологии.
«Пастух» стал виден. Мало того, он стал беспомощным, так как потерял способность мыслить на уровне искусственного интеллекта. Последовать приказу подняться за пределы атмосферы он не смог.
Результат был плачевен.
Протокол СРАМ был разработан не для объявления предупреждений типа: «Не послушаешься – дам по роже!» Не получив ответа и видя, что дрон не повинуется, капитан эскора «Заря» отдал приказ компьютеру корабля, и беспилотник прекратил существование, просто исчез, как изображение на выключенном экране. Был применён «нихиль», искусственный коллапсар, превращавший в чёрную дыру любой материальный объект. Это было одно из самых мощных, наравне с «нульхлопом», земных изобретений для уничтожения себе подобных, не считая существ, и вовсе не похожих на людей.
Носителем «нихиля» могла быть мина либо ракета типа современного «кинжала», развивающая скорость до ста километров в секунду – малого формата, и до тысячи километров в секунду – большого, близкого к классу «Сармат-22», достающего чуть ли не все планеты Солнечной системы. В данном же случае был послан «мини-кортик», ракета ближнего радиуса действия (до десяти тысяч километров), но и её хватило для уничтожения «Пастуха». От беспилотника не осталось ни следа. Он просто сжался в точку, превращаясь в объект Калаби-Яу планковского размера [97].
Однако ликвидация беспилотника, доставившего непрошеного гостя в Солнечную систему, не остановила этого супер-ИИ. Поднявшись в стратосферу Земли, он переместился к Москве, невидимый системами обнаружения Погранслужбы из-за фрустрации её кванк-мозга, и выпустил также невидимого посланца к Национальному космическому центру в Филях, где специалисты-айтишники российских спецслужб изучали Реестр Мёртвой Руки.
Посланец достиг цели за минуту, завис над зданием Института цифровизации, одного из подразделений Центра, и, в свою очередь, десантировал невидимый «орех», предназначенный для изучения систем защиты Института.
Конечно, владелец моллюскора в целях экономии времени и ресурсов мог легко уничтожить здание инфоцентра, а также всю Москву, да и всю планету, но у него тоже был Хозяин (с большой буквы), который вложил ему в мозг программу действий в зоне ответственности земной цивилизации, и владелец моллюскора подчинялся этой программе, не понимая, что зависим. Человеческой интуицией он не обладал.
* * *
Шаргин ещё спал, собираясь вставать как всегда – в семь часов утра, но был разбужен сердитым звонком. Возмутителем душевного равновесия на сей раз оказался дежурный офицер ЦЭОК в Плесецке, сообщивший о появлении над российской территорией невидимого почти на всех частотах электромагнитного спектра неопознанного летающего объекта.
Рассмотрев цифры времени, мелькнувшие перед сомкнутыми веками – семь минут пятого, Владислав Михайлович вскочил по-юношески бодро, вызвал дежурный флайт, быстро привёл себя в порядок, хлебнул чаю и в начале шестого прибыл в офис Коскона в Москве, откуда ему тоже позвонили, но с задержкой в несколько минут, о чём он подумал с раздражением. По мнению генерала, специфика службы обязывала каждого контрразведчика докладывать начальству о возникающих проблемах мгновенно, а не спустя минуты. А ещё лучше – за час-два до происшествия.
Несмотря на раннее утро, здание Коскона было освещено, и по его коридорам почти так же часто, как и днём, сновали боты, вифы, андроиды и дроны. Сотрудники центра тоже иногда показывались на глаза, но реже. Несмотря на поголовную цифровизацию всех управленческих процессов, центрами принятия решений в российских спецслужбах оставались люди.
В приёмной Шаргина ждали двое: два заместителя из трёх – Етоев и Шмелёв – и секретарь-виф по имени Фил.
– Вызови Олега Протасовича, – велел ему начальник Коскона. – Заходите, товарищи. Прошу прощения за столь ранний вызов.
– Ничего, всё понятно, – пробормотал Етоев.
Компьютер кабинета включил оборудование.
Заработали все умные системы и гаджеты, засветился виом персонального кванка, приветствовавшего хозяина и гостей вежливо:
