Тем не менее Бугров ещё с четверть часа не давал отбой тревоге, пока фрегат шарил по окрестностям звезды лучами локаторов.
После того как все более или менее успокоились, выяснилось, что пришелец, ворочаясь как слон в посудной лавке, уничтожил десять беспилотных аппаратов и две станции.
– Депешу в Центр! – объявил Бугров.
– Готов, – доложил Эрг.
– Кто это был, как вы думаете? – спросил Боярский.
– Не знаю, – лаконично ответил капитан.
– А вовремя мы лупанули по Реестру! – развеселился Голенищев.
– Ну и зря, – буркнул Нарежный. – Потеряли источник важнейшей информации.
– Зато не дали какому-то террористу завладеть Реестром! К тому же, как говорит Ипатий Михайлович, мы скачали практически весь контент.
– А я считаю… – начал навигатор и не договорил.
Звёздный полог за кормой фрегата исказила судорога, и из пространства вытаял эллипсоид неизвестного аппарата, качнув гравитационной волной российский корабль.
– Мяч, – пробормотал изумлённый Голенищев. – Для регби!
Объект и в самом деле походил на мяч для игры в регби, вот только оболочка этого «мяча», достигавшего по длине не менее трёх километров, привела космолётчиков в шок. Она представляла собой сеть или клетку из переплетённых, похожих на человеческие, гигантских рук.
Ещё пару минут «мяч» повисел в сфере обзора фрегата, не предпринимая никаких действий, а потом медленно, как привидение на рассвете, истаял в черноте космоса.
Глава 11. Не брат ты мне
Его звали Лю Сяопо.
Тридцатитрёхлетний сисадмин Центра обработки стратегической информации китайского космического Агентства JSC, располагавшегося в городке Дунфэн в провинции Гирин, закончил работу ровно в девятнадцать ноль-ноль (работать в режиме фриланс здесь не разрешалось) по местному времени и отправился домой в пригород Дунфэна (одна остановка на маглеве).
Жил он в сягошке – тысячеквартирной башне для холостяков, – обладая крохотной квартиркой площадью в девять квадратных метров, но со всеми удобствами, включая капсулу для сна, раскладывающуюся на ночь, и совмещённый санузел.
Спортом Лю Сяопо не занимался, а отдыхать предпочитал на Луне, где его двоюродный брат Чан Фэндунь содержал в кратере Пан гостиницу «для бедных». Так как воскресенье двадцатого января было выходным днём, ничто не мешало Лю Сяопо снова отправиться на Луну, что он и сделал, сообщив компьютеру Глобального Син-контроля о своём решении. Долгов у Лю не было, и разрешение он получил быстро. Тихий и незаметный специалист в области цифровых технологий не раз проверялся службами безопасности Китая, считался благонадёжным жителем Поднебесной и не входил в список лиц, кому было запрещено покидать страну.
На спутнике Лю бывал часто, хотя её пейзажи айтишника не прельщали, поэтому после прибытия на территорию купольного отеля «Чженшень» он наведался к брату, разительно отличавшемуся от него по всем параметрам. Чан Фэндунь был высок ростом, спортивен, красив, улыбчив и смешлив. Но самым позитивным его качеством, по мнению Лю, было умение располагать к себе людей. Именно благодаря друзьям, их связям и положению, Чан и стал владельцем лунного отеля, где останавливались не только «бедные» китайцы, но и экономные туристы из других стран.
Братья обнялись, перекинулись новостями, Чан спросил: как всегда? Лю ответил: «конечно», и ему выдали чип-ключ от номера, где он обычно останавливался. Это была комната вдвое большая по площади по сравнению с квартирой, действительно недорогая, с видом на вал кратера, где Лю чувствовал себя комфортно. Так как приближалось время контакта, он быстро переоделся, настроил личного секретаря на определённую программу и послал мысленное сообщение. После этого срабатывало какое-то спецоборудование в стенах номера, и он стал ждать вызова человека, находящегося где-то в Солнечной системе.
Ровно в двенадцать часов по местному времени, отстающему от китайского на восемь часов, Лю мысленно включил нужный контур терафима и мысленно же произнёс по-китайски короткую фразу:
«Горизонт чист».
Терафим ответил щелчком, в свою очередь, включая вмонтированный в мозг китайца контур менара. В ушах Лю прошелестел бесплотный голос:
«Говорите».
Лю собрался с мыслями, глубоко вздохнул, как всегда борясь со страхом, вытер влажные ладони о колени и заговорил.
Его мысленная речь длилась шесть минут. Память у айтишника была прекрасная, и он помнил всё, что должен был сказать.
После сеанса мыслесвязи он приказал терафиму стереть след переговоров, если таковой остался в памяти чипа, и расслабился, сбрасывая напряжение. Потом начал составлять план отдыха на вечер, надеясь, что его ничто не нарушит.
* * *
Шёл десятый час вечера. Шаргин ещё не освободился от обычной рабочей суеты, когда позвонил Шмелёв:
– Владислав Михайлович, есть новости.
Начальник Коскона взглядом выпроводил сотрудников отдела коррекции программ, с которыми обсуждал новую редакцию Ксеноспаса, и проверил работу генератора информационной защиты периметра. «Облако» работало, отсекая любые возможности утечки информации.
– Слушаю.
За столом напротив проявилась фигура заместителя в камуфляжном унике, но без знаков различия.
– Я в Плесецке, – сказал Шмелёв. – Решаем с Посейдоном задачу поиска агентов, которые помогли призраку умыкнуть копию Реестра.
– Результаты?
– Пока скромные. Но я звоню по другому поводу. Вышел на связь Косой.
Шаргин невольно усмехнулся. Кличку, а вернее, оперативный псевдоним «Косой» получил китаец Лю Сяопо, сотрудничавший с Косконом уже два года. К нему обращались редко, только в тех случаях, когда требовалось выяснить планы китайского космического Агентства в отношении связей с другими родственными Агентствами или поиска древних военных баз исчезнувших цивилизаций.
– Запись вели?
– Так точно, посылаю файл.
– Коротко, в чём дело?
– Китайцы действительно отыскали на Энцеладе артефакт, которому нет цены и который непредсказуемо опасен.
Шаргин приподнял брови:
– Даже так?
– Ещё слабо сказано. Надо срочно созывать Совбез! Китайцы нашли…
– Неужели джинна? Или моллюскора?
Шмелёв смешался:
– Нет, это не боевой робот, но оружие, не имеющее аналогов в мире. Китайцы назвали его «Умертвием».
– Как? – удивился Шаргин.
– «Умертвие». По словам Косого, оно сродни неймсу, нейтрализатору молекулярных связей, только принцип действия у него другой. Луч «Умертвия» останавливает все внутриядерные процессы. Даже электроны перестают скакать вокруг ядер атомов, сваливаясь на них, а кварки внутри элементарных частиц перестают обмениваться глюонами. В луче замирают абсолютно все жизненные процессы.
– Да ладно. Я не физик, но знаком с М-теорией. Это невозможно.
– Оказывается, возможно. Мало того, «Умертвие» может остудить звезду в течение нескольких секунд. Похоже, именно с его помощью был создан «Чёрный принц».
– Объект в Деве…
– Где разместили тюрьму моллюскоров.
Шаргин помолчал, приводя мысли в порядок, побарабанил пальцами по столу.
– Ничего себе сюрпризец! Уж не собираются ли наши союзнички и братья применить эту штуковину для смены гегемона?
– В смысле?
– США потеряли функцию мирового жандарма ещё в середине прошлого века, уступив это место Китаю. К концу века Россия наконец обрела былую форму и уважение всех стран, кроме части европейских. Естественно, Китай не смирился с этим положением, а с получением такого оружия у них могут проявиться соблазны изменить мировой порядок.
– Может быть, вы правы, эти парни способны на всё. Вот почему я предлагаю собрать Совбез.
– Ладно, Илья Сергеевич, буду думать. Как идут дела у Етоева?
– Он работает с аналитиками, составляет список выявленных угроз. Всё ещё надеется провернуть операцию с засадой на призрака, угнавшего моллюскора. Хотя затея, прямо скажем, стрёмная.
– Может, ему помочь?
