Пленник. Война покоренных. Книга 1. Милость богов

– Ты специалист по управлению исследованиями? – огрызнулся Тоннер, прежде чем вспомнил, кто числится у Дафида в родственниках.

– Если тихо не получится, поднять шум никогда не поздно, – сказал Дафид. – Но после шумихи сделать тихо уже нельзя.

– А стоит ли вообще этим заниматься? – спросил Ньол. – Если война уже проиграна, может, разумнее не гнать волну?

– Нет, – возразила ему жена, и Тоннер с удовольствием отметил, как уверенно звучит ее голос. – Нет, хорошее случается не часто. За него стоит повоевать.

– Как бы ты взялся за дело, Дафид? – спросила Илси.

Ассистент помолчал, обдумывая ответ. Тоннер едва сдержался, чтобы не поторопить его.

– Я бы поговорил с ближним окружением членов совета. Выяснил бы, кто у Устада в союзниках, а кто недоволен им. Зная, кто наш враг, мы сможем выдвинуть встречные предложения. Такие, чтобы его коалиция распалась, а не сплотилась еще больше. Что-то мы потеряем, конечно. В любом случае. Но лучше предложить другой путь, чем просто отказаться от предлагаемого нам. И Даянской академии будет труднее возражать. Это уже другой разговор.

– Времени нет, – сказал Тоннер.

– Справишься за два дня? – спросила Илси, словно не слышала его. Парень встретил ее взгляд, покраснел и кивнул, точно получил боевое задание.

Тоннер, как руководитель проекта, имел право первым выбрать себе жилье. Его инстинкт указал на коттедж бывшего преподавателя с потертыми бамбуковыми циновками и неистребимым – несмотря на все чистки – запахом плесени. Не то чтобы дом ему нравился, но он стоял ближе всего к лабораториям. Если бы он последовал первому побуждению, то выгадал бы полчаса в день на дорогу. Но Илси похвалила более новое, выращенное из коралла здание, где ей особенно понравилась одна квартира, с выходившим на север балконом над длинной изогнутой улочкой. Она отказалась от своего проекта ради присоединения к его команде, их отношения были тогда в первом цвету, и Тоннер надеялся, что, если дом будет в ее вкусе, она станет чаще ночевать у него. Илси не состояла в руководстве, и ей отвели помещение в полуподвальном этаже старой экосферы, в часе пешком, если идти к югу. Она там почти не бывала, но хранила кое-какие вещи.

Он вышел на балкон – добытый специально для нее – и сел в кресло рядом с ней. Тоннер находил Илси бесконечно очаровательной, и его восхищение только усиливалось от ее дурных привычек, среди которых было курение. Это увлечение казалось ему волнующе-экзотичным. Коричневая бумажная трубочка с травкой, зажатая между ее пальцами, пахла марихуаной и чесноком. Он и не думал морщиться, но Илси все поняла и переложила сигарету в другую руку – подальше от него.

– Смотришь на звезды?

– Смотрю, есть ли на что смотреть, – ответила она.

Ночь была безоблачной, но дымка в воздухе отражала свет научного комплекса медри, верфей на западе и раскинувшегося за ними города. Звездная россыпь была не такой густой, как в совсем ясную ночь, и все равно вверху горели миллионы огней. Какое-то время он любовался блеском звезд в небе, свечением домов и улиц внизу, словно этот уголок мира мог отразить космос – надо было только заглянуть в зеркало под нужным углом.

– Не жалеешь, что занялась наукой? – спросил он.

– Иногда, – призналась Илси. – Я была бы хорошим прикладником. Между основным и продвинутым курсами полгода работала на аквакультурной ферме. Большей частью чистила цистерны. С ламинариями справлялась – зашибись.

– Может, и зашибись, но я рад, что ты там не осталась.

Над городом взмыли три огонька: два бледно-желтых и один оранжевый. Транспорт в Обаран или Гленкол. Ему представилось, будто звезды решили вернуться на небо. Он верил в такие сказки, когда был ребенком, и отчасти – даже сейчас. Дети не понимают, а взрослые забывают, что все сказки по сути своей – аналогии.

– В управлении ты бы поднялась, – сказал он. – Уже вошла бы в совет.

– Я не политик. Все лучшие администраторы – политики.

– И Алькор тоже.

– Она знает свое дело.

– Я не про тетку. Я про твоего. Про мальчика.

Илси глубоко затянулась. Кончик сигареты стал ярче огней транспорта, затем померк. Она заговорила, выпуская изо рта белый дымок:

– Злишься, что я взяла его сторону?

– Он простой ассистент. Еще не заслужил права иметь свою сторону.

Она снова поднесла сигарету к губам, помедлила, облизнула большой и указательный пальцы другой руки и, затушив уголек, выбросила его в темноту. Все это – молча. Тоннер понимал, что и он должен помолчать. Какое-то время это ему удавалось.

– Знаю, он нравится всем вам, но я ему не доверяю. Интриган. Ничего не делает просто так. И вечно за всеми наблюдает.

Ее понимающая улыбка была такой недолгой, что могла ему примерещиться.

– По-моему, он обаятельный. Да, интриган, но жестокости я за ним не замечала.

– Значит, я сейчас веду себя жестоко?

– Скажи еще раз, что не злишься на меня.

– Не злюсь. На тебя – нет, – сказал Тоннер. И продолжил: – Просто злюсь. А ты под рукой. Так что я, пожалуй, засранец.

Илси поразмыслила.

– Похоже на то.

– Если у Рикара выгорит… если у меня перехватят проект…

Она повернулась, чтобы лучше его видеть. А когда заговорила, в ее голосе звучал вызов, хотя и мягкий.

– Заканчивай мысль. Если ты лишишься проекта… что тогда?

Тоннер подался вперед и взъерошил волосы. Оранжевый огонек транспорта сменился зеленым.

– Я весь в этой работе. Лишусь ее – не знаю, что от меня останется. Много слышал о том, что каждые десять лет надо изобретать что-нибудь новое и начинать с нуля, но вряд ли меня на это хватит. Так понятно?

Илси прищурилась. На ее губах появилась легкая улыбка, но смотрела она не на него. Куда-то внутрь себя. В такие минуты – когда она уходила в свои мысли, не допуская в них Тоннера, – ему делалось тревожно.

– Ты понимаешь, что́ лежит на весах, – заговорил он, прерывая молчание. – Ты пожертвовала больше всех, чтобы участвовать в этом. У тебя была своя тема. Ты вела ее.

Она отмахнулась от этой мысли – двумя пальцами, словно рука забыла, что уже не держит сигарету.

– Анализ спиралей был тупиком. Все понимали это. Надо было бежать с корабля или до конца карьеры заколачивать гвозди в гроб. Я рада быть вторым номером в твоей команде. Это очень разумный выбор.

– А ты куда как разумна.

Эти слова прозвучали более едко, чем ему хотелось бы, но она отказалась заглотить наживку.

Илси встала, заложила руки за голову, потянулась, склонившись на один бок, потом на другой. Когда она повернулась к двери в комнату, он тронул ее за плечо. Это не было приглашением, но жест вышел очень личным. Тайный, только для них двоих, знак, поданный под конец дня. Тоннер сомневался, что сумеет уснуть. Да, он вымотался, но не устал. Она отстранила его руку и ушла внутрь. Он послушал, как она включает душ: меняющий тон плеск воды, что смывает с нее этот день. Транспорт скрылся за горизонтом. Над головой проходил строй высотных кораблей – нацбезопасности или глубокой разведки, он их не различал.

Душ выключился. Он подумал, не войти ли внутрь, потом вспомнил о Рикаре. Челюсти сжались – до боли. Он уже представлял, как будет сидеть, уставившись в темноту, до самого рассвета. А потом… что? Терпеливо ждать, пока какой-то ассистент спасает его программу? Настоящий кусочек ада.

Илси тронула его за плечо. Когда она успела оказаться у него за спиной? Она протянула стакан, куда плеснула немного – на палец – янтарного виски.

– Без толку думать, – сказала она. – Заходи в дом. Расслабься. Постарайся выспаться. Утром все выглядит светлее.

Он взял стакан и пригубил напиток. По горлу пошло тепло, просочившееся в грудь.

– Ненавижу проигрывать. Ненавижу стыд.

– Знаю.

– Алькор в тебя втюхался.

– И это знаю.

Он одним глотком осушил стакан и поставил на плитку рядом с креслом. При свете дня надо будет убрать. Комната осветилась зеленым и желтоватым мерцанием, и он ощутил себя уснувшим в цветке насекомым. Как ни странно, это успокаивало. Илси уже легла на краю кровати и скорчилась под простыней, отвернув лицо. Тоннер погасил свет, разделся в темноте и забрался в постель. Он не надеялся, что сон придет, но уплыл прочь, едва голова коснулась подушки.