Цезарь поморщился — выражение лица выдало, что сам он не в восторге от выбранного места встречи. Но, увы, вариантов не было. Здесь, в этих пыльных горах, вероятность утечки информации действительно была почти нулевой.
Ци-ван, прищурившись, задал прямой вопрос:
— О ком вообще идёт речь?
— О русском, — коротко бросил Цезарь.
Ци-ван уточнил равнодушно:
— О Борисе? — назвал он по имени Царя Российского.
Цезарь качнул головой:
— О другом русском.
В следующее мгновение Ци-ван резко подался вперёд, словно его ударили током, и, вскакивая, выдохнул сквозь зубы:
— Мать вашу… Нет. Нет, нет, нет! Я с этим демоном больше связываться не буду!
В памяти, помимо воли, всплыло то унизительное мгновение, когда он, окружённый камерами мировых новостных каналов, в прямом эфире обмочился верхом на Золотом драконе. Сам ведь напросился на эту демонстративную поездку! Сразу же накатывает и другое воспоминание — груды убитых солдат, погибших в войне из-за того же человека, из-за Филинова.
Да, если вспомнить хотя бы генерала Ван Юньи, прозванного Желтоглазым Тигром… Отличный полководец, гордость армии, и всё же сгинул в той операции, как и многие другие. А потом, как следствие, пришлось лично проводить репрессии: несколько городов вспыхнули мятежами, отдельные сановники решили, что Ци-ван ослаб, раз позволил себе так позориться. Но они просчитались.
Он всё ещё оставался Грандмастером — и подавил все восстания быстро и жестоко. В этом он не изменился. Ци-ван был сильнейшим! Только вот Филинов… Филинов был каким-то совершенно другим, выбивающимся из всех привычных схем противником.
Цезарь, явно не желая даже упоминать мальчишку по имени и фамилии, произнёс тяжело:
— Он принёс нам обоим кучу проблем, а у меня ещё и реликвию без спроса брал, представь себе!
Ци-ван бросил с насмешкой:
— Не скромничай. Вы ещё и платите ему, чтобы у вас не было проблем.
Цезарь нахмурился:
— Откуда ты знаешь?
Ци-ван усмехнулся уголками губ:
— Из реестра указов Римской Империи, конечно. Не стоило делать приказ о субсидиях виноделен публичным. Думаешь, я или моя разведка это пропустим?
Цезарь тихо, но выразительно чертыхнулся, понимая свой промах. Следовало оформить всё как тайное распоряжение, а не официальный приказ. Да и лучше было бы не оставлять бумажного следа вовсе… Но, блин, поздно теперь трепыхаться.
— Да доколе это будет продолжаться! — сдавленно выдохнул он, облокачиваясь на стол и тяжело вздыхая. — Мы с тобой — самые могущественные правители в мире, а теперь вот терпим выходки какого-то мальца!
Шах Калифа неожиданно подал голос, слегка обиженно, будто напоминая о своём статусе:
— Калифа тоже могучий правитель, да? Или вы двое забыли?
Ци-ван, раздражённо передёрнув плечами, заговорил торопливо, запинаясь, как человек, который старается одновременно и высказать всё, и не сорваться на крик:
— Я не хочу больше связываться ни с Россией, ни с Филиновым. Ни напрямую, ни косвенно. Хватит мне одного позора и десятка потерь, что уже были.
Цезарь возразил:
— А мы и не будем связываться сами лично. Мы просто спонсируем того, кто купится… вернее, кто возьмется за этот подвиг и доведёт дело до конца.
Он медленно повернул голову к Калифе и, прищурившись, добавил:
— Отомстишь Филинову за то, что он загробастал всех остроухих гурий? С нас не заржавеет
Калифа вскинул голову, в голосе его зазвенела злая решимость:
— Да никто не смеет забирать всех красавиц-женщин! Они — мои!
Цезарь довольно кивнул, будто получил именно тот ответ, на который рассчитывал:
— Отлично. А мы с Ци-ваном займёмся твоим снабжением и дадим тебе флот: столько кораблей, сколько потребуется.
Император Рима весело заключил:
— Я даже знаю, куда ты ударишь первым. На самую восточную территорию Филинова. На Замок Дракона.
Глава 3
Центральные кварталы, Сторожевой город
Булграмм с Бером шагнули внутрь заведения, над которым красовалась вычурная вывеска с золотыми буквами. В нос сразу ударил насыщенный фруктовый аромат. Булграмм, оглядев массивные золоченые двери, пробурчал, будто самому себе, но громко:
— Странная таверна…Ну что, глянем, что за забегаловки в этой стране пернатых. Рвачи советовали эту харчевню, мол, самая нормальная из всех. Надо зайти, проверить, что тут к чему, как тут эти крылатые живут.
Бер, шагая чуть позади за могучим тавром, надменно скривил губы, словно ему в рот попала лимонная косточка.
— Ну, блин, я правда не понимаю, зачем ты меня с собой потащил, — проворчал альв недовольно.
— Да ладно, не ссы, кузен конунга, — легкомысленно отмахнулся Булграмм, даже не замедлив шаг. — Мы ведь теперь с тобой оба теневые воители конунга, так что нам есть о чём потолковать.
— Например? — хмыкнул альв, оглядев грубого воеводу с рогов до грубых сапог.
— Например, баб! — расхохотался Великогорыч и от души хлопнул стройного альва по плечу ладонью, размер которой могла бы прикрыть половину его спины. Удар был настолько мощным, что Бер едва не потерял равновесие и не влетел плечом в ближайшую стену.
Внутри оказалось вовсе не то, что ожидал Булграмм. Вместо привычного для воеводы задымлённого кабака с деревянными столами — ухоженное, почти утончённое место. Высокие колонны, мягкий приглушённый свет, ровный блеск отполированного пола. У самого входа стоял хостес в безупречном белом фраке под цвет крыльев. Он моментально подскочил к новым посетителям, но увидев, что они без крыльев, а один из них так вообще с рогами, растерялся:
— Эмм…Чем могу помочь, сиры?
Булграмм, покосившись на него, спросил прямо и без обиняков:
— Пиво у вас есть?
Хостес чуть поморщился, будто это слово оставило на его слухе грязное пятно.
— Пиво? Нет, — холодно произнёс он. — Только вино. Красное и белое.
— Рвачи, ну вы и козлы, даром что с перьями, — вздохнул воевода. — Ладно, давайте нам стол на двоих.
Вскоре они уже сидели за столом у стены, откуда было видно половину зала. Булграмм, развалившись на стуле, обхватил своей широкой пятернёй бокал с красным напитком, посмотрел на него с недоверием и всё же сделал глоток. Почти сразу его лицо скривилось, и он процедил сквозь зубы:
— Ну и кислятина!
— За ножку бокала держи, а не за сам бокал, — наставительно заметил Бер, поджав губы.
Булграмм хмыкнул и прищурился, подавшись вперед.
— А ты, случаем, не херувимский шпион? Откуда ты, вообще, такие тонкости знаешь?
— И локти со стола убери, — добавил Бер, закатив глаза. — Не позорь меня, рогатый.
— Ладно, ладно… — проворчал Булграмм, убирая руку со стола и отставив от себя подальше бокал. — Слушай, позвал я тебя для мужского разговора. Хотел дать совет насчёт женщин. А то, смотришь на тебя — и прямо видно: твоя тебя уже до ручки довела. Она тобой вертит, как кукловод марионеткой, дёргает за ниточки — и ты скачешь.
— И вовсе нет! — возмутился Бер.
— Да все же видят. Тут главное — держать их в узде. Вот как мы с конунгом держим своих женщин! Чтобы знала своё место, чтобы перечить и не думала, и вообще женщина должна…
Он не успел договорить — в кармане у него зазвенел связь-артефакт. Булграмм шумно выдохнул.
— О бычьи яйца, подожди минуту, — буркнул он и достал устройство. Приложив его к уху, сменил тон на примирительно-ласковый:
— Да, коровка моя. Нет, не шляюсь. Нет, не позорю конунга. Нет, не учу его, как жить… Да, зашли в заведение… Ненадолго, просто кружку уронить… Да-да, скоро вернёмся…
Бер, скрестив руки, молча наблюдал за этой сценой, а на его лице расползалась ехидная ухмылка. Булграмм положил трубку, и Бер, не удержавшись, с явным удовольствием, заметил:
— Значит, говоришь, в узде держать надо, да?..
— Да что ты пристал, остроухий! Мы о тебе вообще говорим! — буркнул Булграмм, отмахнувшись так, будто хотел прогнать назойливого шмеля, и принялся рыскать глазами по залу. Его взгляд на мгновение замер на одном из углов, но он сделал вид, что просто продолжает наблюдать.
