Кстати… если их с Владимиром матушка из вил, то и Аглая Кузьминична Ромашкина, возможно, не совсем человек?
Добрыня насупился, но промолчал.
- Что-то еще? – напомнил Владимир. – Ты сказал «во-первых». Значит, есть «во-вторых».
- Совета спросить хотел, - вздохнул Влад. – Марьяна вот… задумала куклу делать. Другую оболочку для фейри. Я рассудил, что беды в том нет. Но, возможно, я чего-то не знаю?
- Пожалуй, что и нет беды, - ответил Владимир. – Фейри это не освободит, а поговорить с ним ты сможешь. Опять же, если у нее получится. Я так понимаю, ее ведовству никто не учил?
- Разумеется, нет. Я обещал помочь. И вот…
Влад взглянул на Добрыню. От друга секретов нет, но батюшка… Батюшка, если прознает, то запрёт, пожалуй. Для усмирения непослушного отпрыска все средства хороши.
- Не нравится мне, что вокруг Марьяны творится, - все же решился Влад. – Может, ну его, этот конкурс? Забрать ее, дочку, да уехать далеко-далеко?
- Сбежать и спрятаться? – уточнил Владимир.
- Спрячешься тут, как же, - проворчал Влад. – Марьяну в безопасное место отвезти, да намерения обозначить.
- И где оно, это безопасное место?
Хороший вопрос.
- Если я правильно понимаю, интерес во мне. И если я покажу, что отказался от престола, то оставят в покое и Марьяну.
- А если нет? То есть, то, что от тебя избавиться хотят, ясно. Но что, если и от Марьяны тоже? Но по иной причине.
- Дочка? – предположил Влад. – Кстати, есть еще и «в-третьих». Как печать снять, что магию крови сдерживает?
- К целителям обращаться надо, я в этом деле не помощник. – Владимир достал из кармана знакомый браслет и положил его на стол. – А вот и другая причина.
- Палач? За ним все же охотятся?
- Охотятся, пожалуй. Только это не Палач. Во всяком случае, не тот камень, что описан в летописях.
Добрыня подался вперед, силясь рассмотреть браслет. Владимир сделал приглашающий жест рукой, мол, бери и смотри, коли есть охота. Влад же, полагая, что ничего нового не увидит, уставился на брата в ожидании объяснений.
- Хорошо бы Пронских расспросить, но, боюсь, семейными тайнами они делиться не захотят, - сказал Владимир. – А, может, и нет никакой тайны, и камень попал к ним случайно. Хотя я все же склонен думать, что кто-то из рода знал правду о свойствах сего артефакта, и отчего-то придумал сказку о Палаче. Чтобы боялись? Возможно…
- Так что там за артефакт? – в нетерпении спросил Влад. – Черное ведовство? Или…
- Черное. На крови рода замешанное. Цель его не убить, а оживить.
- Так оно… полезное? – поинтересовался Добрыня.
- Смотря для кого. – Владимир забрал у него браслет, погладил камень подушечкой большого пальца. – Артефакт нельзя отобрать у владельца. И передать его нельзя. Только унаследовать. Этот пункт… ясен?
Влад кивнул. Тот, кто искал браслет, не мог отобрать или украсть его у Марьяны. И купить не мог. А у мертвых наследовать проще.
- Теперь о действии, - продолжил Владимир. – Допустим, умер кто-то из твоих близких…
- Типун тебе на язык! – возмутился Влад.
- Это так, фигура речи. Чтобы понятнее было, - пояснил Владимир. – И человек этот так дорог, что ты захочешь его оживить.
- Не захочу, - перебил его Влад. – Это ж против природы. Это… Да будто ты сам не знаешь!
- Что, и Марьяну не захочешь? – коварно поинтересовался Владимир. И продолжил, глядя на окаменевшее лицо Влада: - Бывает и такое, когда чувства застят разум. И никакие доводы рассудка не помогают. Так вот, в таком случае нужна жертва. И есть обязательное условие. В жертве должна течь кровь двух родов. Первый род – создатель артефакта. Полагаю, это Пронские. Второй – того, кого хотят оживить.
«Александр! – бухнуло в голове. – И Василиса…»
- Ты уверен? – спросил Влад вслух. – Что все именно так?
- Увы. – Владимир развел руками. – Хочешь узнать, почему я уверен? Раб камня. Не душа и не личность. Так… искра разума. И разговорить ее было непросто. Так что, мой милый брат, я тебе помог?
- Да, - уверенно ответил Влад. – Спасибо, Володя.
- Держи в курсе, по мере возможности, - сказал Владимир. – К батюшке я наведаюсь. Уж не знаю, что ты там понял… - Он многозначительно подвигал бровями. – Но умоляю, не поступай опрометчиво.
- Постараюсь.
- Хотя бы до вечера, - добавил Владимир. – Увидимся в театре.
Еще недавно казалось, что дел невпроворот. И нужно куда-то бежать, что-то решать. Но после визита к брату Влад осознал, что спешить, собственно, некуда. И что делать дальше, он не представляет.
Глава 23
в которой Марьяна снимается в рекламе
Марьяна
Прогуляться в сад я не успела. Аннушка помогла мне переодеться, наспех причесала, и я отправилась на обед. А после тем, кого отобрали для съемки, велели собраться у крыльца. За нами прислали конный экипаж.
В карете мне ездить не приходилось. Если я и выходила из дома, то гуляла пешком. А Влад возил меня в ведомобиле.
Карета, что нам подали, выглядела богато. Издалека. Вблизи же скрипела и качалась, угрожающе заваливаясь на бок, стоило встать на нижнюю ступеньку лесенки.
Мне и в сказках-то кареты казались ненадежными конструкциями…
К слову, на улицах города таких «монстров» я не видела. Ведомобили – дорогие игрушки, и обычный люд передвигался на лошадях. В колясках, чаще двухместных, с закрытым или открытым верхом, обитых кожей. Встречались и многоместные. Или вот… телеги. Как говорится, дешево и сердито.
Это же средство передвижения определенно вышло из моды. Инкрустированный шкаф на колесах – лучшее его описание. Причем местами облупившийся. Внутри же дерево обтянули красным бархатом. Сидеть полагалось на двух лавочках, друг напротив друга.
Всего отобрали пять конкурсанток: меня, Фрею, Тамару, Алтану и Наби. Шестая – Ульяна Тимофеевна, наша кума. Ей «выпала честь» сопровождать барышень.
Седьмым в нашей компании был Балор. Он улегся на пол кареты у ног Фреи. На меня он, в отличие от хозяйки, не смотрел. Фрея же вновь прожигала взглядом, усевшись напротив. И мне ничего не оставалось, как победно улыбаться. В конце концов, теперь можно и торжествовать: под кроватью спрятан горшок с холодным фарфором.
Шкатулку с шитьем я привезла с собой. Там, кроме ниток и иголок, лежали обрезки тканей и пуговицы. Еще я зачем-то сунула туда несколько пузырьков с красками и кисточку, а о мотке проволоки забыла. Но делать куклу я не собиралась, а…
- …соотечественник. Но Галлия огромна. Я выросла на острове, что у северных границ. А господин Анри – с юга.
Голос Фреи заставил меня прислушаться к разговору, что велся в карете.
- Мы даже говорим на разных языках, - продолжала Фрея.
- На разных диалектах? – уточнила Тамара.
- Языках, - возразила Фрея. – Но предок у них один. Латынь.
- Ах, латынь! – воскликнула Тамара. – Все же общее есть. Так господин Анри…
- Давно переехал в Россию, - перебила ее Фрея. – Что ты пытаешься узнать?
- Да так… - засмущалась Тамара. – Я подумала, если основатель парфюмерного дома – галл, ты знаешь о нем что-нибудь интересное. Я с детства помню его мыло, с буковками. А еще мне как-то подарили мыльного младенца, в ванночке-мыльнице. Было жаль его использовать, и я играла с ним, как с куклой.
- Господин Анри начинал, как мыловар, - вмешалась в разговор Ульяна Тимофеевна. – А теперь у его парфюмерного дома несколько магазинов, где торгуют не только мылом, пудрой и помадой, но еще духами и одеколонами. Барышни, вы слышали об истории с фонтаном?
- Фонтан с цветочными духами? – спросила Алтана. – О да, об этом даже у нас говорили.
- У господина Анри очень чистые цветочные ароматы, - вставила и Наби. – Они… нежные. И вкусные.
- Ты их пробовала, что ли? – фыркнула Фрея.
- Нет, не на вкус, на запах, - смутилась Наби.
Она тоже говорила по-русски, но намного хуже Фреи. был слышен акцент, и слова Наби подбирала с трудом.
