– Боюсь, вы заблуждаетесь, – мягко сказал Шмелёв. – Шеф по секрету сообщил мне, что в связи с важностью решаемых задач вам в Ланиакее будет доверен контакт с тартарианцами.
– Мне?! – ещё больше удивилась Диана. – Почему?
– Потому что имеется прецедент – ваше влияние на «машину Судного дня», то есть на Копуна. Начальство РКС надеется, что вам и с Властителями удастся договориться.
Волков засмеялся, но Дроздов цыкнул на него, и оператор умолк.
– Вас не поставили в известность? – с любопытством спросил заместитель Шаргина.
– Нет, – огорчённо ответила она.
– Вы бы отказались?
Диана озадаченно помолчала.
– Наверно, нет.
– Тогда всё в порядке. Мы все надеемся, что наши усилия с вашей помощью не пропадут даром.
– Прошу внимания! – обратился к экипажу и пассажирам Дроздов. – Старт через минуту. Приготовьтесь!
– Готовы! – весело проговорил Шмелёв, не дожидаясь ответов остальных.
Через минуту «Великолепный» исчез из пояса Койпера, представлявшего собой «строительный материал» Солнечной системы, чтобы в режиме свёртки пространства преодолеть космическую бездну.
* * *
На этот раз компьютер фрегата по команде Дроздова сделал прыжок в один миллиард световых лет и оказался за пределами скоплений галактик Волос Вероники и Девы, в районе, не видимом с Земли по причине расположенных на данном векторе пылевых облаков.
Космолётчики быстро пришли в себя, привычно полюбовались на волокна колоссальной космической паутины, сотканной из других скоплений галактик, предваряющих мегаскопление Ланиакеи.
– Предлагаю провести испытание «Умертвия» здесь, – обратился к учёным Дроздов. – Мы на краю области Цвикки, рядом с парной звёздочкой класса М9.
– Звёзды – коричневые карлики, – добавил Твердыня, кванк фрегата. – Планет не имеют из-за неустойчивости орбит в условиях меняющихся гравитационных эфемерид.
– Изменится гравитационная картина этого района, – возразил Шустов.
– Незначительно.
– Вообще-то, если мы угрохаем одну звёздочку, – сказал Шмелёв, – трагедии не случится. Да, капитан?
– Поехали, – скомандовал Дроздов.
«Великолепный» отработал шпугом десять миллионов километров до ближайшей из звёзд, едва светящейся на красной границе диапазона, остановился в миллионе километров от неё, как бы давая космолётчикам возможность убедиться в отсутствии жизни в системе.
Диана с интересом осмотрела увеличенную в растворе виома безымянную звёздочку, на которую можно было глядеть, не прибегая к защитным очкам. По багровой поверхности звезды, расколотой более светлыми «плоскогорьями» на отдельные плиты, объятые сетью тёмных трещин, плыли облака более яркого тумана, а вырывающиеся из ущелий между «материками» кое-где алые протуберанцы создавали причудливые фонтаны, тающие в космосе. Это было красиво, и Диана пожалела, что приходится уничтожать ни в чём не повинную древнюю звёздочку.
Свои сомнения она высказала вслух, но физики её не поддержали, и она успокоилась. Правда, Булковски проворчал, что жизнь могла зародиться и на самом коричневом карлике, чей возраст исчислялся семью миллиардами лет, однако Твердыня ответил ему, что следов жизни, в том числе плазменной, а тем более разумной, не наблюдает, и Дроздов дал отмашку:
– Таисия, командуйте!
– Выстрел!
Свет проходит расстояние в один миллион километров за три секунды.
Спустя три секунды звезда исчезла, не оставив ни следа. Не было ни взрыва, ни сотрясения пространства. Она только что играла протуберанцами и пропала, будто её никогда не существовало.
– Впечатляет! – крякнул Дубовик, нарушив молчание, наступившее после выстрела. – Знать бы наверняка, почему китайцы решили отдать «Умертвие» нам.
– У тебя есть сомнения? – поинтересовался Шмелёв.
– Кошки скребут на душе…
– Надо было раньше разбираться со своими кошками. А китайцы просто испугались.
– Чего?
– Мало ли чего. Может, подумали, что «Умертвие» было запрограммировано на самоуничтожение при захвате его конкурентами создателей. А при такой мощи, упакованной в небольшой капсуле, взрыв мог уничтожить не только полигон, но и всю Землю.
– И Солнечную систему! – подхватил Волков.
– Итак, господа, мы убедились в работоспособности «излучателя смерти», – сказал Шустов. – Смело вперёд!
– Хорошо бы им не воспользоваться никогда, – вздохнула Диана.
– Вашими устами да мёд пить, – проворчал Дубовик.
Шустов помолчал, в полемику влезать не стал.
– Товарищ капитан, сколько нам понадобится прыжков до Ланиакеи?
– На стандарте – три, – ответил Дроздов, – на ТДР – один.
– Лучше один! – вырвалось у Дианы, постоянно думавшей о встрече с Дариславом. Прошло уже пять дней с момента последней передачи с борта «Салюта», но эскор так больше и не прислал сообщения. Смутившись, она добавила: – Чем быстрее мы доберёмся, тем лучше.
– Что такое ТДР? – спросил Шустов.
– Аббревиатура слов «теоретически допустимый режим».
– Проверен?
Дроздов промолчал, и вместо него ответил Шмелёв:
– Неоднократно.
– В таком случае я тоже за ТДР. Другие мнения есть?
Других мнений не было.
«Великолепный» нырнул в «струну»…
* * *
Ланиакея была великолепна!
Её волокна – не просто звёздные скопления, а гигантские скопления галактик – простирались изумительной паутиной на сотни миллионов световых лет, собираясь в букет, которому трудно было подобрать сравнение. Диана могла, наверно, любоваться панорамой мегаскопления часами, однако дело не требовало отлагательств. Надо было идти дальше и искать в центре Великого Аттрактора систему Властителей, управляющую Ланиакеей.
Поэтому сразу после финиша и отработки экипажем привычной процедуры, включающей КФС (контроль функционирования систем), тестирование компьютерных сетей, проверку самочувствия (в том числе пассажиров), непременное медицинское обслуживание (что кресла делали автоматически) и сеанс кофе-о-клок, «Великолепный» сразу направился в глубь скопления, определив точные координаты войда, «спрятавшего» систему тартарианцев-Властителей. Прыжок в триста миллионов световых лет показался всем пустяковым после недавней «струны» длиной в два с половиной миллиарда световых лет. Космолётчики перенесли его легко, почти не заметив. Твердыня уточнил местонахождение двенадцати бозонных звёзд, указывающих на положение метрополии Властителей, и фрегат в режиме шпуга за полчаса добрался до кольца, окружающего, по докладам Дарислава, систему необычного сооружения, получившего название «Колобок». Название, конечно, было шутливым, даже ёрническим, что отражало хорошее настроение его творца, но космолётчики фрегата приняли его без оговорок. Для них было главным содержание Колобка, под которым предполагался портал в Тьмир, как назвал Копун «тёмную изнанку» Вселенной.
Ожидали всего, только не внезапной атаки целой эскадры кораблей, среди которых были и уже знакомые двухголовые «крокодилы» с «еловыми сучьями», и могучие «киты», и конструкции вовсе невероятной формы и непонятного назначения, и текучие рои «рыбьих мальков», какими эти небольшие – полуметрового размера – объекты казались издалека. Они и начали первыми стегать космос длиннющими плетями зелёного огня, после чего к ним присоединились и «крокодилы».
«Великолепный» ответил манёвром «КГГ», вырываясь из окружения, и первым же залпом «нульхлопа» уничтожил один рой и «крокодила», ещё до того как это осознали космолётчики на борту фрегата. Лишь спустя несколько секунд на происшествие отреагировали люди: первым, как обычно, Дамир Волков, подготовленный лучше всех (молодость, спорт, спецучёба), вторым – капитан Дроздов. Да и Диана не сплоховала, придя в себя почти одновременно с капитаном.
– Товарищ капитан, – позвала она, вглядываясь в темноту пространства затуманенными глазами.
– Слушаю, – откликнулся Дроздов.
– Начинайте искать письмо, которое Дарислав должен был оставить.
