Мужик снимает с решётки защитный барьер специальным артефактом, затем открывает замок ключом и машет дубинкой:
— Добро пожаловать. Койка у стены, сортир в углу.
— Вон та дырка, что ли? Какое счастье. Уверен, из неё лучше пахнет, чем у тебя изо рта.
Спокойно захожу в камеру и осматриваюсь. М-да, хоромы-то тесные. Комнатка два на два метра, окна, понятное дело, никакого нет. Только крошечное зарешёченное отверстие в потолке для вентиляции.
Слышу, как за спиной громко хлопает дверь и чувствую, как тюремщик заново активирует охранное зачарование.
— Всё, Зверёныш! Из этой клетки только на казнь! — злорадствует он.
— Иди отсюда. Я ведь и через клетку могу тебя достать, — развернувшись, говорю я.
— Да ладно? Попробуй! — говорит тюремщик, но при этом отходит на два шага.
Резко дёргаюсь вперёд, оставаясь на месте. Бедолага отпрыгивает и чуть не падает, выставляя дубинку.
— Вали уже, — скучающим тоном говорю я и сажусь на койку.
Конвой уходит. Когда свет их фонарей отдаляется, наступает непроглядная тьма. Самое время попробовать, хватит ли сейчас моих сил на астральное зрение.
Призываю энергию и нужным образом преобразую её. Несколько мгновений — и я начинаю видеть всё вокруг. Правда, в фиолетовых оттенках, но это не проблема. Хорошо, что во время охоты в Крепости ночи я поднял силу души до седьмого ранга по градации Стражей. Результат налицо.
Так, ну и что мне делать? Вызвать командора отказались, а освободить меня от обвинений может только он. Ну, думаю, он всё равно спустится, чтобы со мной поговорить. Ведь он прямо говорил, что ценит меня и не желает терять. Поэтому захочет лично убедиться, что я грязный предатель и всё такое. Уверен, что, когда ему объясню, как всё на самом деле обстоит, Дмитрий Сергеевич поймёт и снимет обвинения.
Поэтому пока что просто подожду. Буду воспринимать это заключение как заслуженный отдых. Здесь тихо, и никто не помешает медитировать.
Только я об этом думаю, как откуда-то из коридора доносится хриплый кашель. Подхожу к решетке и осматриваюсь. В одной из соседних камер вижу движение и спрашиваю:
— Эй, сосед! Покажись!
— Кто здесь? Кого-то ещё привели? — отвечает неизвестный.
— Ага, привели. Ты что, не слышал?
— Спал я, — голос вдруг кажется мне знакомым. Уверен, что раньше я его уже слышал.
— Так просыпайся, день на дворе.
— Откуда мне знать в этом подземелье, день сейчас или ночь…
— Хорош ворчать. Подойди к двери, мне тебя не видно, — уговариваю я.
— В смысле? Тут нигде ничего не видно!
— А я вижу. Подойди, будь добр.
— Да как это так? Ну ладно, ладно, сейчас.
Заключённый приближается к решётке, и когда я вижу его лицо, то смеюсь:
— Ушастый! Ты ли это?
Точно, тот самый браконьер, который со своими дружками хотел ограбить меня возле разлома. Не повезло бедолаге, до сих пор здесь мается. Я-то думал, его давно на каторгу отправили.
— А ты кто? — спрашивает браконьер.
— Зверь. Которого ты по глупости грабануть хотел.
— Зверь? Ты тот молодой Стражик, что ли⁈ — Ушастый хватается за прутья решётки, и та немедленно наказывает его магическим разрядом.
Отшатнувшись, он дует на обожженные руки и скалится.
— А тебя за что, Стражик? Накосячил чего-то?
— Меня на экскурсию привели, скоро выйду. А ты почему до сих пор не на каторге?
Скривившись, браконьер бурчит:
— Лучше бы на каторгу отправили. Они думают, что я ещё что-то про Монстроедов знаю. А я не знаю ни хрена! Всё рассказал уже, что мог. Слышишь, Зверь… Может, замолвишь за меня словечко? — вкрадчиво просит Ушастый.
— Разбежался. Ты хотел меня ограбить и избить, а я за тебя словечко?
— Ну, погорячился я, не признал хорошего человека. Что тебе стоит? Скажи этому капитану, с мечами который, что я больше ничего не знаю. Не могу я здесь больше, лучше киркой махать отправлюсь!
Я только усмехаюсь и говорю:
— Ничего, посидишь. В следующий раз, может быть, умнее будешь. Хотя сомневаюсь.
— Да и пошёл ты, гнида! — выкрикивает Ушастый и уходит вглубь камеры.
Обиделся, похоже. Да и хрен с ним.
Укладываюсь поудобнее и возвращаюсь к медитации. Моя душа улетает в Астрал, а тело полностью расслабляется. Жёсткая койка вообще не проблема, я мог бы и на полу лежать, только он холодный.
В общем, несмотря на неприятное положение, я провожу время с пользой.
Не знаю, сколько времени проходит, но затем я вдруг слышу в коридоре осторожные шаги и бурчание тюремщика. Может, ужин принесли?
Повернувшись, вижу свет фонаря. Тюремщик идёт не один, с ним кто-то ещё. Мне требуется немного времени, чтобы отключить астральное зрение и привыкнуть к обычному свету.
Точно, ужин. И несёт его никто иная, как моя рыжая подруга Лариса. Увидев меня, она ободряюще улыбается.
— Пять минут, поняла? — раздаётся голос надзирателя.
— Ты обещал, что оставишь нас, — говорит в ответ рыжик.
— Оставлю, оставлю… Эй, Ушастый! Жрать будешь?
— Конечно, буду! — отвечает браконьер.
Тюремщик ненадолго отключает магический барьер на решётке, чтобы просунуть к браконьеру в камеру пластиковый поднос, а потом подходит к моей клетке. Тоже отключает барьер, чтобы Лариса могла передать мне мой ужин, активирует защиту обратно и уходит, неслышно бормоча что-то очень грубое. Оборачивается на ходу, похотливо оглядывая задницу рыженькой, но натыкается на мой взгляд и предпочитает ускорить шаг.
— Привет, — тихо говорит Лара.
— Привет. Спасибо за ужин. Выбор блюд не очень, конечно, — брезгливо смотрю на баланду и несвежий чёрный хлеб.
— Андрей, что случилось? Почему тебя обвинили в поклонении Хаосу? — спрашивает рыжик.
— Долго объяснять, пяти минут не хватит. А ты что, переживаешь за меня?
— Конечно. Мы же друзья, ты сам говорил, — улыбается она.
— Это так. Но ты не боишься, что тебя тоже обвинят в чём-нибудь? Или будут косо смотреть за то, что ты ко мне спускалась?
— А мне плевать! Я не верю, что ты виновен. И никто из наших не верит. Я имею в виду Витю и Дашу. Самойлов там уже адвокатов подключает, хочет тебя вызволить. Но вряд ли у него получится, в ордене свой внутренний суд.
— Ты права, адвокаты мне вряд ли помогут. Можешь позвать командора? Если я с ним поговорю, то улажу всё вот так, — щёлкаю пальцами.
Лариса вздыхает и качает головой:
— Я бы с радостью. Командор уехал куда-то в область по важным делам. Сказали, что вернётся ночью. Но сначала он наверняка поедет домой, а потом уже на базу. Уверена, ему про тебя доложили.
— Ладно, могу и до утра подождать, — пожимаю плечами я.
Рыжик наклоняется ближе к клетке и шипит:
— В том-то и дело, что утром тебя уже могут казнить! А то и раньше. Ты не представляешь, какое волнение поднялось среди наших. Офицеры требуют расстрелять тебя как можно скорее. Сам понимаешь, поклонник Хаоса среди Стражей — это позор для всего ордена. Они хотят избавиться от тебя, чтобы никто в остальных отделениях и тем более император не успели об этом узнать. Иначе орден могут ждать проверки, увольнения среди командиров и прочие беды. Если бы капитан Радов не помешал, тебя бы уже убили.
Лариса выдаёт все это на одном дыхании, а я внимательно слушаю. Да уж, если так посмотреть, ситуация и правда хреновая. Зато приятно, что Герман всё равно за меня заступается.
— Ясно. Не переживай, я со всем разберусь, — успокаивающе говорю.
— Как ты разберёшься, сидя в этой клетке?
Лара качает головой, а затем наклоняется ближе к решётке и еле слышно шепчет:
— Послушай, я придумала, как помочь тебе сбежать. Надо только…
— Нет, — прерываю я.
— Ты даже не дослушал!
— И не хочу. Не вмешивайся, поняла? Ещё не хватало, чтобы тебя тоже посадили в камеру. Я сам разберусь.
— Андрей, но… — пытается настоять она.
— Никаких, но ещё раз спасибо за ужин, Огонёчек. Приятного мне аппетита, хотя вряд ли я буду это есть. Фу, здесь что, черви в супе?
