Здесь располагалось кресло, откидываемый столик и откидываемый лежак. Стены комнаты отливали серебром, представляя обзорный виом. Из личных вещей Дроздов держал в нишах две статуэтки: одна изображала белого медведя, вторая раскачивала множество колёсиков и рычажков, представляя собой комплекс психодинамической разгрузки. Такими гаджетами, изобретёнными японцами (они назывались «токанава»), пользовались миллионы людей во всём мире, нуждающихся в психологической поддержке.
Дроздов поймал взгляд Дианы.
– Подарок дочки. Слушаю вас.
Шмелёв указал на Диану, и та быстро объяснила капитану суть происходящего.
– Точных координат, увы, дать не могу, – закончила она виноватым тоном. – По ощущениям, Дарислав находится ниже нас на приличном расстоянии.
– Какое расстояние для вас является приличным?
Шмелёв рассмеялся:
– Хорошо бы это было не больше сотни метров.
– Не меньше тысячи, – сморщилась Диана, – километров.
Дроздов остался невозмутим.
– Что предлагаете конкретно?
– Идти вниз! – сказал Шмелёв.
Диана кивнула.
– Вниз так вниз. – Дроздов кинул взгляд на кресло. – Все наши уцелевшие аналитические системы работают нормально. Мне хотелось бы получать целеуказания, – Дроздов покосился на Шмелёва, – лично, – он повернул голову к Диане, – от вас.
Шмелёв понимающе покривил губы, но не обиделся.
– В том смысле, – добавил капитан, – что вы можете получить от Дарислава Ефремовича точные координаты.
– Я понял, понял, – сказал Шмелёв успокаивающе.
– Попытаюсь установить прямую пси-связь, – кивнула Диана. – А пока предлагаю продолжить спуск до глубин в пару тысяч километров.
– Хорошо.
Гости выбрались в зал поста управления.
– Внимание! – Дроздов объявил решение «малого квалитета ответственности». – Плотно садимся на «малый ВВУ»! Посторонним разговорам конец!
– Мы и так стоим «на ушах», – удивлённо прокомментировал Рушевский.
Никто ему не ответил. Члены экипажа хорошо знали цену строгости капитанских приказов.
Фрегат отделился от «веточки мха» площадью в два футбольных поля и продолжил путь в режиме «инкогнито». Большую скорость в этом сумрачном мире, затканном «паутиной» и стеблями тёмной материи, развить было невозможно, поэтому шли медленно, преодолевая сто километров примерно за двадцать минут. На глубине шестисот километров от точки старта, что соответствовало общей глубине погружения в глубины псевдопланеты на тысячу девятьсот километров, Твердыня подал сигнал тревоги:
– Алярм! Фиксирую всплеск ментального поля!
В принципе, компьютер мог бы и не объявлять свои действия и маневры вслух, передавая сообщения непосредственно на шлемы экипажа через командную сеть. Но на борту находились и пассажиры, эксперты и учёные, и чтобы они не чувствовали себя лишними, Дроздов велел Твердыне вести постоянные доклады о состоянии дел.
– Нас кто-то лоцирует, – хмуро сказал навигатор. Он до сих пор не принимал участия в координации пути следования «Великолепного» и поэтому нервничал всё больше.
– Можно отследить, в каком направлении сигнал сильнее? – спросил Шмелёв.
– Их два, – ответил Твердыня.
– Объясни!
– Давление пси-поля усиливается по мере нашего спуска в недра тёмноматериальной формации. То есть в ядре, очевидно, находится массивный объект. Но появилась дополнительная пучность.
– Где? Далеко?
– Около ста километров за кормой. Точнее определить не могу.
– Это наверняка чёртов «мяч»! – сорвалось с губ навигатора. – Он догнал-таки нас!
– Дьявол! – в сердцах выговорил Шмелёв. – Как он нас находит?! Мы же сидим под пузырём поля!
– Чует массу, – меланхолически ответил Дроздов.
– Но мы не просто под силовым полем, мы под «зеркалом»!
– Даже слой поляризованного вакуума не экранирует полностью гравитационное поле, – назидательно сказал Рушевский.
– Но хозяин «мяча» определяет наши координаты с невероятной точностью!
– С невероятной для нас, – хмыкнул Дамир.
– Диана Ильинична? – обратился к женщине Дроздов.
– Попробуйте поманеврировать, – неуверенно ответила она.
– Используйте РСН, – добавил Шмелёв. – Система работает?
– Работала.
– Действуйте, но при этом продолжайте спуск.
– Слушаюсь.
Фрегат ухнул в пропасть между стеблями «можжевельника», и Твердыня отключил линию обзора, чтобы мелькание пейзажей и ежесекундно меняющийся рисунок вылетающих снизу ветвей «мха» не отразился на вестибулярном аппарате космолётчиков.
Режим РСН (что означало «режим стохастической неопределённости») на какое-то время помог фрегату оторваться от преследователя. «Великолепный» добрался до условной границы в две тысячи километров, определённой интуицией Дианы как приблизительный район местонахождения Дарислава, ничего похожего на бакен или маяк не обнаружил, двинулся дальше в глубь массива псевдопланеты и неожиданно наткнулся на невидимое и даже не обнаруженное локаторами фрегата препятствие, отбросившее его, как упругая рыболовная сеть – мелкую рыбёшку. Корабль к этому моменту набрал скорость примерно две сотни метров в секунду, и его масса, помноженная на скорость, породила мощный импульс, способный сплющить незащищённый полем аппарат в блин. Но гравикомпенсаторы фрегата приняли на себя всю инерцию, и люди в коконах защиты не пострадали.
– Твердыня! – рявкнул Шмелёв.
– Прошу прощения, анализирую…
Потемневшие стены засияли вновь, показывая чащу побегов «мха», практически сросшихся зонтичными вершинами. Но никакого препятствия по-прежнему видно не было, словно кульбит и встряска корабля произошли во сне.
– Твердыня! – повторил вслед за Шмелёвым капитан Дроздов.
– Анализирую… налетели на невидимую стену… радарные лучи поглощаются стеной стопроцентно.
– Ты… её не видишь?!
– Не вижу, – сухо подтвердил компьютер.
– Вот это да! – обескураженно проговорил Спирин.
– Кроме того, у нас полетела система «инкогнито».
– Что за чушь?! – взорвался Шмелёв. – Нас видят?!
– Илья, – попыталась успокоить полковника Диана.
– Но ведь такого не может быть!
– Может, раз случилось.
– Делаю всё возможное для ремонта системы, – сухо доложил компьютер.
Фрегат порыскал носом в поисках удобного обзора массы «мхов» под кораблём, выдвинул манипуляторы, медленно двинулся к непонятно откуда взявшейся стене. Лапы манипуляторов упёрлись в прозрачное нечто, амортизаторы сжались, и корабль остановился.
– Чтоб я так жил! – изумился Филин.
– Стена… – растерянно сказала Дарья.
– Какая стена?!
– Твёрдая! – фыркнул Рушевский. – Только невидимая.
– Кто-нибудь может объяснить сей феномен?
– Моя аппаратура ничего не… – начал Твердыня.
– Пощупай, во что мы упёрлись.
– Щупаю. – Твердыня помолчал. – Не вижу препятствий ни в одном диапазоне.
– Это какое-то поле, – сказал навигатор.
– Сам вижу, что поле. Твердыня, потыкай его лазером.
– Опасно же! – возмутился Свирский. – Если это защитное поле, его создатели не зря накрывали им ядро псевдопланеты, могут и ответить.
Шмелёв подключился к линии Дианы:
– Что-нибудь чувствуете?
Она помолчала, прислушиваясь к своим ощущениям.
– Кругом слишком много шума…
– Чего?
– Вибрации полей забивают все каналы, в том числе пси. Но я по-прежнему уверена, что Дарислав где-то поблизости.
– Хорошо бы сориентироваться поконкретнее. Не идти же наугад.
– Я понимаю, сама заинтересована. Попробую на пределе сил.
– Ради бога, Дианочка, не до инсульта!
Диана усмехнулась:
– Постараюсь.
Однако осуществить «бросок мыслеволи» в недра сгущений тёмной материи ей не удалось. Как только Диана сосредоточилась на расширении восприятия, Твердыня прервал сеанс возгласом:
– Боевая тревога!
Через несколько мгновений стала понятна причина тревоги: со всех сторон, кроме той, где простиралась невидимая плоскость неизвестного силового поля, из скоплений «мха» вылезли гигантские змеи и всем скопом кинулись на фрегат.
