Энцо посмотрел на меня так, словно я позволил себе матерную брань на приеме у его величества.
— Сноловцы? — переспросил он. — Но ведь их уже нет. Последнего обнаружили еще в прошлом веке…
Он окончательно растерялся. Я кивнул.
— Она поймала мой сон, как только появилась в замке, — сказал я. — И видимо, я как-то направил ее силы, чтоб проснуться. Дора пересказала мне свой сон, она видела меня в подвалах замка Цетше — а эти подвалы снились мне почти три года. Я сидел в кресле, читал книгу о хаалийских филинах и не мог выйти.
Энцо провел ладонями по лицу, и этот жест был таким, что я невольно ощутил дрожь.
— Я решил, что это совпадение, — продолжал я, — и ничего не стал говорить Доре. Но сегодня ночью она поймала уже не сон, а энергетический отпечаток вчерашнего заклинания. И это уже намного хуже.
Лоб Энцо прочертила глубокая морщина — он все понял. Он не был магом, но прочел очень много книг по магии, и знал, что я имею в виду.
— Она может умереть, — сказал Энцо. — Поймает какой-нибудь сон, и на этом все закончится.
Я кивнул.
— Если сделать для нее защитный артефакт, то она будет жить долго и счастливо. Но у меня сейчас нет для этого ни ингредиентов, ни условий, — я помедлил, крутя в руках перо. Оно было чистым, а чернильница рядом — наполненной. — Именно Дора меня разбудила, и я должен ответить добром за добро. Завтра мы отправляемся в столицу, Энцо. Я хочу, чтоб ты поехал с нами.
Энцо посмотрел на меня с благодарностью и надеждой, словно увидел за столом не меня, а человека, который был намного лучше и сильнее, чем я.
— Разумеется, милорд, — ответил он. — Я прикажу слугам собрать все необходимое.
* * *
(Дора)
У семьи Цетше был собственный особняк в одном из самых престижных районов столицы, и, когда Мартин вошел в дом, то слуги, которые выстроились встречать хозяев, смотрели на него так, словно видели перед собой восставшего из мертвых. В каком-то смысле это так и было — должно быть, все просто ждали, когда Мартин тихо умрет в своем сне, и никто не думал, что однажды он снова станет таким — сильным, уверенным, решительным.
— Добрый день, — сказал он тем тоном, который заставляет вздрагивать и подчиняться, и слуги поклонились и прошелестели:
— Добрый день, милорд Мартин. Добрый день, милорд Огюст.
Драконы Огюста домчали нас до столицы за три часа — несмотря на обогревающие артефакты, я замерзла так, что почти не чувствовала ни ног, ни рук. Но холод зимних небес был просто пустяком в сравнении с полетом на огромном сильном животном. Драконы сперва обнюхали нас, негромко фыркая и водя чувствительными ноздрями, а затем один из них посмотрел на меня и едва заметно повел огромной шипастой головой.
— Отлично, Дора! — радостно воскликнул Огюст. — Он тебя выбрал! Давай-ка в седло!
Меня усадили в маленькое седло, закрепленное среди гребней на драконьей спине, Огюст затянул добрую дюжину ремней и, укутав меня толстым одеялом, больше похожим на броню, сказал:
— Ничего не бойся, Дора! Он не сбросит, если не захочет — а он не захочет.
Дракон согласно фыркнул, и огромные крылья слегка дрогнули, готовясь к полету. А потом волна воздуха ударила меня в лицо, и кругом вдруг взгромоздились облака, а замок Цетше внизу стал совсем маленьким — игрушкой в стеклянном шаре, вокруг которой кружат снежинки. Рядом летел дракон с Мартином и Огюстом, и младший Цетше восторженно орал какую-то веселую и совершенно нецензурную песню…
Это было сказкой или сном. Это было невероятно.
В столичный дом Цетше я вошла уже не служанкой милорда Мартина, а помощницей и гостьей семьи. Для меня отвели небольшую комнату по соседству с хозяином дома, и, устало вытянувшись на мягкой кровати, я подумала, что все это вполне можно было бы назвать хорошим.
Вот только Мартин выяснил, что я стала сноловцем. И это могло меня убить.
Сначала я не восприняла эту информацию всерьез — меня больше потрясло то, что упрямый гордец Мартин Цетше все-таки признал, что именно я пробудила его ото сна. Но сейчас, когда мы были в столице, и Мартин сидел в своем кабинете над каталогами артефактов и ингредиентов, я наконец-то осознала, насколько все скверно.
— Мне теперь не стоит спать? — спросила я. Мартин ободряюще усмехнулся и заботливо погладил меня по плечу.
— Спи на здоровье, — сказал он. — На ближайшие пару дней я выставлю охранные заклинания, так что ты просто будешь спать без снов. А к тому времени уже приготовится твой личный артефакт, в общем, переживать тебе не о чем.
В тот момент я так растерялась, что смогла ответить лишь:
— Спасибо, Мартин. Я признательна.
— Это я должен тебя благодарить, — он вновь дотронулся до моего плеча и убрал руку. — Ты меня разбудила.
Я через силу улыбнулась. Кто бы мог подумать, что несколько дней назад этот красавец мужчина был готов выставить меня на мороз среди ночи. Вот что значит вовремя отодвинуть гордость и увидеть в том, кто находится рядом с тобой, человека, а не вещь.
В дверь комнаты постучали, и вошла маленькая рыжеволосая служанка с подносом. Я узнала ее: при встрече хозяина девушка кланялась ниже всех.
— Ваши травы, миледи.
Вот как. Похоже, теперь лекарства пьет не только Мартин, но и я. Девушка поставила поднос на прикроватный столик и добавила:
— Милорд Мартин и господин Бруно ждут вас в библиотеке.
Бруно! Я невольно села, не совсем понимая, что именно чувствую. При мысли о том, какое именно воспоминание он вложил в мою голову, меня бросало одновременно и в жар, и в холод. Волшебник покинул замок с арестованными, но цветные картинки никуда не делись, всплывая перед глазами в самый неподходящий момент.
Впрочем, мне нечего стыдиться. Я выпила отвар — такой горький, что сбивало дыхание — и послушно отправилась в библиотеку.
Бруно, сидевший на диванчике, сейчас не выглядел ни угрюмым, ни пугающим — просто джентльмен в скромном черном одеянии, который заглянул в гости. Зато стойка возле него действительно пугала — увешанная самыми невероятными инструментами, она заставляла вздрагивать и искать пути отступления.
— Сноловец? — спросил Мартин, стоило мне войти в библиотеку. Бруно бросил в мою сторону цепкий оценивающий взгляд и ответил:
— Да. Сноловец. Хотя и очень-очень слабенькая.
Мартин откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза.
— Ты часто такое видел у иномирян? — поинтересовался он. Бруно пожал плечами и принялся перебирать инструменты на стойке.
— Я вообще не рассматриваю иномирян, — признался он. — Мне в них ни пользы, ни интереса. Рабов я не держу, — Бруно вытащил нечто, похожее на щипцы с десятком зубьев, и сказал: — Ну-ка, подойди сюда.
Я послушно приблизилась к нему, стараясь не смотреть ни на стойку, ни на инструменты. Щипцы клацнули где-то за моей головой, и я закусила губу, чтоб не вскрикнуть. Представилось, что Бруно успел вскрыть черепную коробку и сейчас с интересом копается в моих мозгах, а я ничего не чувствую и не могу сопротивляться.
— Что там? — спросила я. Щипцы щелкнули еще один раз, и Бруно повесил их на стойку и взял очередной инструмент самого пугающего вида. Я бы убежала — да ноги приросли к полу.
— Мартин, советую тебе садиться за диссертацию, — сказал Бруно, и инструмент защелкал настолько громко и пугающе, что я даже присела. — Бери меня в соавторы, и мы перевернем научный мир. Тем более, в академии чародейства и волшебства сейчас нет ректора. Амзуза сидит на замещении и клянет весь белый свет.
Мартин только фыркнул.
— Нет, это точно не по мне. Не хочу сражаться с этим старьем каждый божий день.
— Ну и зря, — ответил Бруно. Я вдруг обнаружила, что от страха покрылась потом с ног до головы. — Она действительно сноловец, причем ее иномирное происхождение позволяет ей ловить клочки чужой магии. Вот твой лоскуток. А вот этот, — за спиной снова защелкало, — от твоей жены. Очень тонкий и старый, но он все же есть. Любопытно, очень любопытно.
