Бруно бросил инструмент на стойку и похлопал меня по плечу. Оцепенение миновало, дав мне возможность двигаться, и я почти без сил опустилась в кресло возле стола Мартина. Я хотела дотронуться до головы и убедиться, что с ней все в порядке, но мне страшно было поднять руку и прикоснуться к затылку.
— И что мне теперь делать? — спросила я. Голос прозвучал на удивление жалобно. Бруно щелкнул по стойке, и она негромко заскрипела и, сложившись вместе со всеми инструментами на своих ребрах, нырнула в раскрытый саквояж.
— Тебе — ничего, — ответил он. — Сноловчество это не болезнь и не увечье, это, скажем так, определенная особенность твоего организма. Но она может убить тебя, если ты уловишь, например, петлю Меркавы.
Название заклинания прозвучало очень пугающе и почему-то знакомо.
— А что это? — спросила я. Бруно выдернул из кармана носовой платок и принялся тщательно оттирать пальцы от невидимой грязи.
— Это коллективное заклинание, которое соединяет нескольких магов, — ответил Бруно и посмотрел на Мартина. — Защитная решетка просто отличная, поздравляю. Честно говоря, не думал, что у тебя хватит на нее сил.
Мартин улыбнулся и развел руками: вот так, справился вопреки всему.
— Думаю, ее хватит, — сказал он. Бруно согласно кивнул.
— На первое время вполне достаточно. А там и артефакт поспеет. Я уже приготовил кое-какие разметки.
Он нырнул в саквояж и вынул несколько свернутых в трубочку листов. Мартин поднялся, взял бумаги и, разложив их на столе, некоторое время всматривался в схемы. Я тоже посмотрела — разумеется, ничего не поняла, но черные тонкие линии показались мне живыми. Они двигались — неторопливо, очень осторожно, словно не хотели, чтоб эти волнообразные движения кто-то увидел.
У меня закружилась голова, и я вцепилась в подлокотники.
— Удивительная схема, — с глубоким уважением и восторгом исследователя произнес Мартин и, взяв с подставки перо, окунул его в чернильницу. — Я бы добавил еще несколько узелков силы вот здесь, — на желтое поле легла еще одна черточка, — и здесь. Как думаешь, вытянет?
Бруно нахмурился и несколько минут пристально изучал схему, а затем указал на переплетение линий в центре и ответил:
— В принципе, может вытянуть. Но только надо будет усилить здесь и еще вот тут, — указательный палец волшебника, украшенный тяжелым серебряным кольцом, ткнул в бумагу.
— Камни? — предположил Мартин. — Как раз две штуки в гнезда.
Бруно кивнул и оценивающе посмотрел в мою сторону.
— Тебе повезло, Дора, — заметил он. — Ни одна служанка в Мире не носит бриллианты.
— Я больше не служанка, — сказала я и вдруг поняла, что он сказал.
Бриллианты? Девчонка из колл-центра, которая едва сводила концы с концами, будет носить бриллианты? Мне одновременно стало хорошо и жутко, и я смогла лишь ответить:
— Спасибо. Это неожиданно, честно.
— Это тебе поможет, — сказал Мартин. — Подвеска, которую ты никогда не должна снимать, вот и все. И больше волноваться не о чем.
Бруно свернул листки и произнес:
— Что ж, тогда завтра жду тебя на рынке артефакторов, будем закупаться. В полдень сможешь?
— Вполне, — кивнул Мартин. — Дора, пойдешь с нами, камни должны откликнуться именно на тебя, а не на нас.
Мне показалось, что у меня сейчас ужасно глупый вид.
— И вот еще что, — сказал Бруно так, что стало ясно: скверные новости он приберег напоследок. — Огюст все мне рассказал, и я навел справки. Твоя бывшая жена вчера вернулась в столицу. Не замужем, владеет двумя доходными домами. Конечно, это просто предположение… но возможно, она захочет встретиться с тобой.
Я испуганно посмотрела на Мартина. Он неторопливо перебирал вещи на столе, пытаясь скрыть волнение, но получалось плохо.
— Что ж, — произнес он, резким движением загнав перо в подставку. — Я буду к этому готов.
* * *
Рынок артефакторов располагался в огромном здании, похожем на дворец, не меньше. Я так и замерла, рассматривая огромные мозаичные картины, украшавшие стены возле входа — на них в сиреневом с золотом зареве рождалась жизнь. Из водоворота красок выходили люди и животные, вылетали птицы и выпрыгивали рыбы. На мгновение мне показалось, что мозаики живые — вот лосось дернул хвостом, вот олень вскинул благородную голову в короне рогов, вот обнаженный мужчина улыбнулся своей спутнице… Мартин легонько подтолкнул меня в спину и сказал:
— Не стой, замерзнешь.
Перед нами открылись высокие дубовые двери с лиственной резьбой, и мы вошли внутрь. Меня сразу же оглушило звуками и запахами — со всех сторон неслись голоса, мелодичный звон, какие-то цокающие удары, а крепкий аромат чего-то похожего на очень дорогие духи просто выбивал слезу и заставлял морщиться. Швейцар с поклоном принял мою легкую курточку и пальто Мартина с пушистым воротником, и мы пошли к лестнице.
— Они движутся, — негромко сказала я, увидев, что статуя карлика, одетого в кудрявую шкуру, повернула голову в нашу сторону. Мартин только кивнул — для него-то все эти чудеса были не в диковинку.
— Это не просто статуи, — ответил он. — Это древние артефакты, они оценивают всех, кто входит на рынок. Потом можно будет спросить у них совета в делах, если захочется.
— А ты спрашивал? — поинтересовалась я. В зеркале сбоку мелькнула испуганная и заинтересованная девушка с длинной косой, и я узнала в ней себя. Отражение сразу же изменилось: теперь в зеркале отражалась не мраморная лестница, а морская гладь, и на светло-зеленой волне плясала золотая рыбка.
— Когда-то давно, — ответил Мартин. — Я тогда был ребенком, и мы с отцом приехали сюда в первый раз.
— А что тебе сказали?
— Что надо думать своим умом, а не надеяться на древний мрамор, — улыбнулся Мартин. — А вот и Бруно!
Бруно спускался нам навстречу — судя по бумажному пакету в руке, он уже успел сделать какие-то покупки. Сегодня волшебник выглядел вполне спокойно и мирно, в нем не было ничего пугающего, и я подумала, что постепенно начинаю к нему привыкать.
— Прекрасное утро для покупок! — сообщил Бруно, и пакет в его руке дернулся несколько раз. — В магазин Абертетта завезли золотых кивсяков.
Я вспомнила, как однажды видела в Интернете картинку с кивсяком — черная многоножка с бесчисленным количеством желтых лап вызывало лишь одно желание: зажать рот и попробовать избавиться от тошноты. Но Мартин проявил невиданный интерес.
— Уже купил? Покажи!
Бруно открыл пакет, и из него выползло круглое пушистое существо, совсем не похожее на кивсяков из моего мира. Открыв огромные темно-голубые глаза, кивсяк посмотрел на меня и негромко мурлыкнул.
— Жирненький, — одобрительно произнес Мартин. — Дюжина карун, не меньше.
Бруно лишь усмехнулся, погладил кивсяка кончиком пальца и осторожно опустил обратно в пакет.
— Три дюжины, — ответил волшебник. — Но он того стоит.
— А зачем они вообще нужны? — полюбопытствовала я. — Питомцы?
Вспомнилось, что господин Энцо купил меня на рынке всего за пятнадцать карун. Кивсяк стоил дороже людей…
— Кивсяки производят живь-пыльцу, — тоном преподавателя за кафедрой ответил Мартин. — Одной капли хватит на то, чтоб поставить на ноги человека, подхватившего болотную лихорадку. Полезные существа эти кивсяки, надо будет тоже прикупить парочку.
Я не стала уточнять, что такое болотная лихорадка. Ясное дело, ничего хорошего в ней нет.
Мы поднялись по лестнице и вышли на второй этаж, к рядам с товарами. На мгновение я потеряла дар речи — чего тут только не было! С одних прилавков вспархивали золотые птицы, делали круг под потолком и, опускаясь на насесты, превращались в крохотные изящные статуэтки, от других лотков доносилась едва уловимая музыка, с которой распускались тончайшие механические цветы, а от третьих, с ровными разноцветными пирамидками пряностей, веяло свежестью лугов и полей. Были здесь и драгоценные камни, рассыпавшие во все стороны пестрые брызги света, и связки перьев, и груды мелких черепов, принадлежавших, должно быть, каким-то животным, и бесчисленное множество волшебных палочек на особых подставках. Я медленно побрела за Мартином и Бруно, стараясь не сильно отвлекаться на здешние чудеса, но взгляд все равно выхватывал то белые статуэтки пузатых божков, то крошечных единорогов в золотых клетках, то круглые колбы, в которых плавали самые настоящие глаза.
