– В Мультиверсе, – изобразил усмешку Серёгин.
– Между прочим, Всеволод должен был оставить свои расчёты, – заметил Добужанский.
– Верно! – согласился Серёгин. – Надо проверить его персоник.
– Свой персоник он носит на себе, – с досадой сказал Шмелёв. – Теперь все предпочитают распределёнку.
Илья имел в виду кванк, операционная система которого была развёрнута в одежде, а иногда и в нижнем белье. Современные технологии позволяли довести процесс связи с компьютерами до совершенства, и всё чаще люди употребляли импланты, вживляемые в тело.
– Всё равно надо проверить кванк лагеря, – сказал Серёгин.
– Мудр, Сима, поищите в лагере. Савостьян, сопроводи.
Трое космолётчиков ушли. Остальные разбрелись по «предбаннику» переговорной, рассматривая коридорчик, стены, сам бункер, играющий бликами кристаллических отражений.
Было видно, что возводили сооружение не люди и не для людей. Это было заметно и по форме помещений: коридор, к примеру, имел в сечении сплющенный горизонтально овал с круглой выемкой в потолке, а его стены топорщились чешуёй тёмно-зелёного цвета и грибными на вид наростами непонятного назначения. Да и главный зал Замка, где стояла статуя птерозавра, тоже строился по необычной сложной геометрии, которую невозможно было описать коротко. При этом конфигурация стен зала и его ниш не казалась хаотическим нагромождением геометрических фигур, наделённая вполне определённым смыслом. Хотя понять замысел архитекторов человеку было трудно.
– Давайте зайдём внутрь, – предложил нетерпеливый Добужанский после десяти минут ожидания. – По-любому нам придётся осмотреть вириал периферии этого компа.
– Согласен, – кивнул Коля Грин.
– А если он и нас бросит к чёрту на кулички? – брюзгливо поинтересовался Весенин.
– Для этого нужно закрыть дверь, а мы оставим её открытой.
– Это всего лишь ваши предположения.
– Это логика здравого смысла, – рассмеялся ксенолог, поддев физика напоминанием определения, данного Весениным в разговоре о видах логик.
Весенин промолчал.
– Нет, подождём возвращения остальных, – отрезал Шмелёв таким тоном, что больше на эту тему не разговаривали.
Ждали полчаса, осмотрев за это время все соседние помещения, вход в которые не составил затруднений.
Появились спешащие эксперты.
– Где Савостьян? – спросил Шмелёв, не увидев Серёгина.
– Он услышал какой-то скрип и пошёл проверить, – ответил Любищев. – Мы ничего не нашли, кванк лагеря по имени Гулливер содержит лишь техническую операционку. Могу…
Шмелёв остановил его жестом, нахмурился, вызвал полковника по рации. Тот не ответил.
Шмелёв нашёл глазами Карпича.
– Лейтенант, найди его, живо! Упаковка «макс»!
– Есть! – Дмитрий зарастил шлем «кокоса» и метнулся назад, исчезая из виду: упаковка «макс» предполагала отработку тревоги и включение контура маскировки, превращающего владельца скафандра в невидимку.
– Что это вы занервничали? – хмыкнул Любищев. – Здесь ведь безопасно, Всеволод и Вия спокойно прожили в Замке два месяца и расхаживали по Замку без сопровождения фозмов.
– Бережёного бог бережёт, – ответил пословицей Илья, сам смущённый своим решением. Чтобы сгладить впечатление, он посмотрел на Симу Саблину.
– Что-нибудь нашли?
Ксенолог виновато развела руками:
– Память Гулливера действительно чиста как слеза ребёнка. Всеволод ничего не записывал, не считая разве что коррекции бытовых программ.
– То есть все расчёты он вёл с персоником.
– Может быть, у него мощный терафим.
– Вообще-то я не слышал, чтобы Шапиро использовал нательную операционку, – проговорил Любищев в сомнении. – Наверно, кванк ему вшили в голову.
– Вложили?
Начальник ксеногруппы пожевал губами:
– Ну, вырастили.
– Вложили в позвоночник, – издал смешок Добужанский. – Всё-таки он родился не на нашей Земле, а на альтернативной в соседней Вселенной.
– Рискнём! – подытожил беседу Шмелёв. – Кто попробует связаться с Танатом?
– Я! – поднял руку Добужанский.
– Позвольте мне, – сказал Любищев. – Я неплохо знаю Всеволода, не раз с ним беседовал и примерно представляю его внутренние устремления и мотивы.
– Хорошо, – согласился Шмелёв. – Всем отойти!
Космолётчики послушно отступили, хотя Добужанский что-то проворчал себе под нос.
Любищев устроился на прозрачной плите сиденья внутри кристаллической каверны, положил руки на «подлокотники». Посидел, глядя перед собой остановившимся взглядом, закрыл глаза.
По кристаллическим стенам метнулись цветные зайчики.
Ксенолог шевельнулся, но глаза не открыл. Перед ним в стене образовалось метровой величины отверстие, напоминающее колодец, заполненный серым туманом.
Космолётчики замерли, пожирая картину глазами.
Из глубин Замка прилетел металлический звон.
Шмелёв очнулся, вызвал Карпича:
– Лейтенант, что там у вас?!
Дмитрий не ответил.
– Лейтенант!
Тишина в эфире. Новый стон.
– Алярм! – выговорил Илья. Турель «универсала» на его плече подняла ствол.
Точно такая же турель подвигала стволом и на левом плече Дамира.
– Николай, Сима – останьтесь с шефом! Протокол ВВУ-граница! Ашот, Дамир – за мной!
Тройка космолётчиков умчалась в коридор…
Глава 9
Криптозой
Ощущения были сродни падению в глубокую шахту, заполненную мерцающим туманом. Примерно так же чувствовали себя путешественники по земному метро, когда канал мгновенного перемещения посылал их от одной кабины к другой. В таких случаях многие просто теряли сознание на несколько мгновений, а некоторые ощущали падение в бездну и нередко отказывались от этого вида транспорта.
Но Дарислав реагировал на броски иначе, несмотря на потерю сознания и не испытывая особой тревоги, поэтому практически всегда ощущал одно и то же: парение в необъятной пустоте без конца и края.
Но вот туман впереди превратился в световое кольцо, куда он и влетел головой вперёд, чтобы через мгновение увидеть место, куда его бросил мультиход.
На первый взгляд, да и на второй тоже, вокруг простиралась пустыня невероятных масштабов! Песок был белый, очень крупный, каждая песчинка размером с зёрнышко риса, и его барханная рябь безмятежно нежилась в лучах солнца, стоящего в зените, не слишком яркого, так что на него можно было смотреть почти не щурясь, зато раз в пять больше земного.
Каждый бархан высотой до десяти метров заканчивался оранжевым, красным или коричневым гребнем, что превращало эти песчаные образования чуть ли не в живые существа. Формой же они напоминали верблюдов или извивающихся змей, спящих глубоким сном. А в километре от землян (Диана стояла рядом, продолжая цепляться за руку мужа) посверкивала слюдяная с виду стена.
Небо в этом мире имело густо-синий цвет, светлея к горизонту до голубизны, и по нему тянулись красивые перья высоких облаков.
– Воздух: кислород двадцать восемь процентов, – доложил компьютер «кекса». – Вредных примесей нет. Можно дышать. Сила тяжести ноль девяносто пятых земной.
– Чую, – буркнул Дарислав, действительно ощущая лёгкость во всём теле. – Проверь локацию. Искусственные сооружения, лес, живые субъекты.
– Ни того, ни другого, ни третьего. В пределах видимости никакой инфраструктуры, никаких лесов, только пустыня и кое-где водные структуры.
– Вижу стену.
– Наблюдаю за стеной озеро, даже скорее пруд, размеры двадцать на сто пятьдесят.
– На горизонте левее светила что-то темнеет.
Кванк помолчал.
– С вероятностью в пятьдесят процентов это небольшое плато.
– Небо?
– Пусто в пределах датчиков контроля.
Дарислав посмотрел на молчавшую Диану.
– Снимем шлемы?
Она отняла руку, первой свернула зеркальный конус на плечи. Осторожно вдохнула, выдохнула.
– Пахнет железом…
Он тоже свернул шлем, подышал.
– Ничего, привыкнем.
Диана огляделась.
– А где наша молодая пара?
