– А этой, можно подумать, ты нужен? Судя по всему, у нее своих проблем много, их бы решить. И кому ты так сильно насолила, девочка?
Прямой вопрос, на который я не могу не ответить, но не знаю, что говорить.
– Страшному Человеку, наверное…
– Страшному Человеку? – удивляется мирс Амелия.
– Но он мертв…
– Ты тоже ходишь по грани… Но сильная, сопротивляешься. Молодец.
– Бабушка, надо связаться с шэхом и Лестратом…
– Неправильно думаешь. Нам нужна мирс Валери, а потом все остальные. Такое состояние опасно. И я по-прежнему считаю, что ты совершаешь огромную ошибку.
– Вся моя жизнь – одна большая ошибка, – упрямо отзывается он.
– Ты правда хочешь сейчас об этом поговорить? – строго спрашивает она, и вечно упрямый Дар послушно затыкается. Удивительная женщина.
Мне приносят плед и дают какое-то питье, терпкое, но не противное. Беру чашку лишь потому, что слышу соответствующий приказ. Руки дрожат так сильно, что кружку придерживает Дар. Горячий отвар прокатывается теплом по пищеводу, а потом я засыпаю. Прихожу в себя от тихих голосов. Обсуждают мое состояние, говорят, нужен покой. Где бы его взять? Еще что-то про везение и головную боль, но дослушать не успеваю и снова отрубаюсь.
Просыпаюсь, когда за окном уже светло. Осознаю сразу две вещи. Первое: я снова принадлежу себе. Руки и ноги шевелятся, повинуясь моим желаниями. И второе: я не на том месте, на котором уснула. Комната незнакомая. Я лежу и смотрю в потолок. Все в том же вечернем платье – это уже неплохо.
Осторожно поворачиваю голову и вижу, что рядом со мной на широкой кровати спит Дар. Парень тоже не разделся. На нем вчерашняя белая рубашка. Разве что рукава закатаны и ворот ослаблен. Во сне Дар трогательно сжимает мою руку. А я даже не сразу замечаю, что мои пальцы в плену, настолько им хорошо.
Светлая челка слегка вьется и падает на глаза. Темные брови вразлет и безмятежное выражение на породистом лице, которое совершенно не портят впивающиеся под скулы спицы. Красивый. Невероятный и – очень хочется добавить «мой», но я не решаюсь этого сделать даже мысленно. Не понимаю, когда этот сломанный ершистый парень стал для меня таким близким и важным? Не понимаю, как он так быстро вошел в число тех немногих людей, на которых я могу положиться. И очень благодарна ему за то, что вчера он оказался в нужное время и в нужном месте. Он меня спас и всю ночь находился рядом. От этого сердце сжимается от нежности. Очень непривычное чувство. Я так редко его испытываю.
Наверное, у меня слишком пристальный взгляд. Дар хмурится во сне и… открывает глаза. Сначала его взгляд расфокусирован, словно он пытается сообразить, где именно находится. Но потом сонная пелена слетает с его глаз, он осмысленно смотрит на меня своими неестественно синими глазами.
– Я испугался за тебя, Каро, – хрипло говорит он и чуть сжимает мою руку в своей.
Перевожу взгляд на наши переплетенные пальцы, но не делаю попытки убрать ладонь. Даже когда большой палец Дара медленно поглаживает нежную кожу запястья.
– Я сама испугалась, – признаюсь очень тихо, удивляясь, как слабо звучит мой голос. – Мне никогда не было так страшно, как вчера вечером. Дар… это ведь он? Тот, кто объявил на меня охоту, понимаешь? И ему удалось меня по-настоящему испугать. До этого я была уверена, что справлюсь с ним. Я выросла и стала сильной, но вот сейчас… сейчас я ни в чем не уверена.
– Не бойся, – отвечает он и меняет позу, поворачиваясь на бок. Сейчас мы лежим лицом друг к другу. Глаза в глаза. – Я буду всегда рядом и успею. Как вчера.
– А если ты вчера успел лишь потому, что этого хотел он? – задаю я вопрос, сильнее всего тревожащий меня.
– Каро, все будет хорошо.
– Дар, зачем тебе все это? Зачем тебе возиться со мной и моими проблемами?
Дар
«Потому, что люблю тебя…» – вспышкой проносится в голове мысль-откровение. Кажется, от нее мигом ускоряется пульс и кровь начинает бухать в ушах. Но я не имею права говорить эти слова. Не тогда, когда Каро испугана, благодарна и чувствует себя обязанной. Это несправедливо по отношению к ней. И лишает возможности ответить без зазрения совести «А я нет».
Скажу – сам буду чувствовать, что пытаюсь воспользоваться минутной слабостью.
Хотя Каро предельно честная. Она и в таком состоянии не ответит взаимностью, если ничего не чувствует. Это еще один повод не рисковать. Не хочу терять надежду. Поэтому отвечаю тоже искренне, но более нейтрально:
– Потому что мне не все равно.
Она поворачивается, подкладывает ладонь под щеку и улыбается. А я плыву, потому что Каро сейчас необычайно милая, хотя это слово обычно ей не подходит. В голове туман, а я смотрю на губы Каро, на растрепавшуюся прическу, на безупречный макияж, который пережил и вечер, и ночь, и думаю, насколько невероятно она красива.
– Я не привыкла, что кому-то не все равно, – тихо признается Каро.
Осторожно, стараясь не сделать мне больно, кладет голову на плечо и замирает. Спицы, конечно, сразу же впиваются в мышцы, но мне все равно. Я не чувствую боли. Потому что ответ Каро хоть не звучит как «Я тоже тебя люблю», но, мне кажется, где-то очень близко.
Этот миг мне хочется оставить в сердце. Уютная тишина моей спальни, солнечные лучи, проникающие сквозь невесомый тюль, и трогательно прижимающаяся ко мне Каро. Прикрываю глаза и чувствую, что снова проваливаюсь в дрему, но это непозволительная роскошь. Мы и так проспали долго. Скоро должны приехать шэх и Лестрат. Бабушка обещала сообщить и тому, и другому.
– Ты, наверное, хочешь переодеться и в душ? – спрашиваю я, хотя больше всего хочу, чтобы она осталась рядом и никуда не уходила.
Каро тихонько хмыкает.
– Я хочу исчезнуть отсюда телепортом. Но это ведь невозможно? Правда?
– Невозможно, – соглашаюсь я. – Тебе так плохо со мной? – Опасный вопрос, но не могу его не задать.
– Ты знаешь, что это бред. Мне хорошо. А после душа стало бы еще лучше. Но мне не во что переодеться. И там внизу твоя бабушка, и мне очень неловко. Я ей не понравилась. И то, что ты притащил меня домой ночью в невменяемом состоянии, вряд ли добавило мне очков.
– Каро, моей бабушке и я не очень нравлюсь. Такой уж она человек. Но ты… может быть, и не нравишься ей, но точно вызываешь уважение, а это уже много. Поверь. Есть очень мало людей, чью выдержку и силу она отметила. Она железная леди. Подобных себе она чует за версту. Ты ее зацепила, поверь. А во что переодеться, я тебе дам.
– И в этом можно будет спуститься к завтраку? Сильно сомневаюсь, Дар.
– Каро, никто не ждет от тебя соблюдения правил этикета после произошедшего. Особенно бабушка. Она и мирс Валери, которая уехала совсем недавно, работают со сложными случаями. Бабушка – магическими, мирс Валери – физическими. Именно она ставила меня на ноги. Во что ты одета, сегодня не важно. Ну и, если быть откровенным… – Дар усмехается, окончательно разряжая обстановку. – Вчерашнее вечернее платье, в котором ты проспала всю ночь… оно тоже по этикету не подходит. Так что не заморачивайся и иди в душ, пока не приехали шэх и Лестрат.
Каро
В словах Дара есть разумная мысль. Лучше переодеться во что дают, чем ходить в несвежем. Да и в душ действительно нужно. Привести мысли в порядок и сбежать от волнующей нежности. Между нами с Даром что-то хрупкое и непонятное, но такое важное, что мне мучительно страшно это потерять. Пусть я не до конца понимаю, что это.
Дар дает мне свой спортивный костюм. Не самая элегантная вещь в его гардеробе, но определенно лучше, чем мятое вечернее платье. В нем, по крайней мере, у меня будет пристойный вид. Как-то девушку в теплом спортивном костюме меньше подозреваешь во всяком разврате, чем девушку во вчерашнем вечернем платье. Кажется, действие вина и зелья еще не отпустило, иначе откуда в моей голове такие бредовые мысли?
Подхватываю выданную одежду и скрываюсь за дверью. Из зеркала на меня смотрит очень уставшая Каро с синяками под глазами. Слишком бледная и с растрепанной прической. Просто красавица! Ничего не скажешь!
