"Фантастика 2025-76". Компиляция. Книги 1-35 (СИ) - Стоев Андрей

— Да и вообще, — продолжал я, — у нас есть пословица: «Худой мир лучше доброй ссоры»… [384]

— А мы говорим «Ein schlechter Friede ist besser als ein gerechter Krieg» [385], — согласно кивнул Бернар.

— … и князь Яромир действительно мог бы согласиться на мир — просто потому, что с империи вряд ли получится что-то взять. Но он не пойдёт ни на какие уступки ради мира, и совершенно точно не согласится на уступки христианству. А без этого мир для императора не имеет смысла.

— Я согласен с тобой, что всё это выглядит не очень убедительно, — признал Бернар подумав. — Но почему ты сказал, что герцог шантажирует нас, а не князя?

— Ну, князя он тоже шантажирует, полагаю, — усмехнулся я. — А что касается нас, то всё просто. В случае войны княжества с империей компания «Заря востока» естественным образом прекращает свою деятельность, и ты лишаешься единственного источника дохода…

Бернар резко помрачнел.

— … а что касается меня, то я теряю баронство, в которое у меня очень и очень немало вложено. В зависимости от того, кому будет принадлежать Ливония, его у меня заберёт либо император, как у изменника, либо князь, потому что на землях княжества никаких баронов быть не может. И насколько я вижу ситуацию, Оттон обрисовал нам такую печальную перспективу для того, чтобы ты со всем пылом убедил меня в серьёзности нападения, а я точно так же убедил в этом князя. А вот зачем ему понадобилось пугать князя, я понять пока не могу. И почему он при этом так демонстративно просит боевую технику, мне тоже совершенно неясно.

Глава 10

— Здравствуй, княже, — поклонился я, входя в кабинет.

— Здравствуй, Кеннер, здравствуй, — добродушно отозвался князь. — Давненько ты ко мне не заходил.

— Так дела не было, княже, — ответил я. — И без меня найдётся кому тебе без дела надоедать.

— Да уж найдётся, — усмехнулся он. — А сейчас, стало быть, у тебя дело появилось?

— А сейчас появилось, — подтвердил я.

— Ну давай, послушаем твоё дело, да заодно и чаю выпьем, — он поднялся из-за стола и, болезненно скривившись, помассировал поясницу. — Что-то завалили меня последнее время бумагами, из-за стола не встать, — пожаловался он. — А как встану, поясницу ломит.

— Тебе бы, княже, моей матери показаться, — посоветовал я ему. — И чем раньше, тем лучше — с визитом к лекарям никогда тянуть не стоит. Хотя все до последнего оттягивают, конечно.

— Да покажусь, пожалуй, — отозвался он, с кряхтеньем усаживаясь в кресло у чайного столика. — Милослава давно меня зовёт обследоваться, да и сам чувствую, что пора, годы-то уже не те.

— На годы тебе рановато жаловаться, княже, — усмехнулся я. — Но сидячая работа в любом возрасте здоровья не прибавляет.

— Не прибавляет, это точно, — согласился он. — Ну, намекни хоть, что за дело-то у тебя такое?

Князь, похоже, сегодня в настроении для образа добродушного дядюшки. Причём исполняет он эту роль настолько хорошо, что даже я, уже неплохо его изучивший, с трудом удерживаюсь от того, чтобы в это не поверить — приходится постоянно напоминать себе, что это всего лишь игра. И вполне возможно, что он уже знает, зачем я к нему пришёл — во всяком случае, я бы этому совершенно не удивился.

— Родственник ко мне приехал… — начал я.

— Это что у тебя за родственники, которые приезжают? — удивился он. — Хотя погоди-ка… не с империи ли родственник? Как его там…

— Бернар, княже, — подсказал я, ни на секунду не поверив, что князь не знает о его приезде. — Бернар Арди, бургграф Кохеме.

— Вспомнил, — кивнул он. — Так что насчёт твоего родственника?

— Интересные вещи он рассказывает, княже, в основном про императора. Не знаю, может быть, тебе стоило бы и самому его послушать.

— Думаешь, стоит с ним встретиться? — с сомнением спросил князь.

Может, я преувеличил значимость Бернара для князя? Мне очень трудно предвидеть его действия и реакции — просто потому, что князь планирует намного дальше меня, и я не могу разглядеть его конечные цели.

— Тебе решать, княже, — ответил я нейтрально. — Я тебе его слова перескажу, но пересказ, он всегда неточный. Что-то я мог и упустить, или просто не обратить внимания.

— Встретиться, говоришь, — задумчиво сказал князь, а затем внезапно пристально посмотрел на меня и резко спросил: — Ты ему встречу со мной обещал?

— Как бы я мог это обещать, княже? — удивился я. — Да и зачем Бернару-то эта встреча? Просто сказал ему, что ты, возможно, захочешь с ним встретиться.

— И что ты ему про меня говорил? — потребовал он.

— Ну, он сказал, что эта перспектива заставляет его нервничать, и я ему в ответ сказал, что ты просвещённый правитель, а не дикарский вождь, который может за неправильный поклон на кол посадить.

— Так ведь и я могу посадить, — заметил князь с усмешкой. — Говоря фигурально, конечно.

— Можешь, княже, — согласился я. — Но не сажаешь. Даже фигурально.

— Хм, ладно. Что ещё говорил?

— Сказал, что с тобой нужно разговаривать с уважением и отвечать правдиво, даже если правда может не понравиться. Тогда всё нормально будет.

— А ещё?

— Больше ничего. Я тебе всё пересказал, вот прямо дословно, — я посмотрел на него с удивлением. — Да в чём дело-то, княже?

Похоже, есть у князя под боком какой-то мой недоброжелатель, который пытается настроить его против меня. Даже мыслей никаких нет, кто бы это мог быть — ясно только, что кто-то из достаточно близких советников, но вот кто именно? Как всё-таки неудобно, что Драгана уехала — она, может быть, и не сказала бы, кто, но без неё мне вообще некого спросить. Да и вообще, многое было бы понятнее, если бы я входил в какую-нибудь группировку в окружении князя — но я всё же предпочитаю держаться сам по себе, ни к чему мне в это паучье гнездо влезать.

— Верю, что не врёшь, — рассеянно сказал князь, о чём-то задумавшись.

— Никогда тебе не врал, княже, ни единым словом, — с достоинством сказал я. — И впредь не собираюсь.

— Я же сказал, что верю, — махнул он рукой. — Стало быть, ты знаешь, как надо со мной себя вести, чтобы всё нормально было?

— Не знаю, княже. Я ему просто посоветовал разговаривать, как сам с тобой разговариваю — с уважением и правдиво.

Князь от души рассмеялся.

— Нет, лучше не надо, как ты, а то точно на кол посажу, хоть и просвещённый. Твою-то наглость я ещё как-то терплю, а вот от кого другого могу и не стерпеть.

— Я с тобой всегда с уважением разговариваю, княже, — с обидой сказал я. — С искренним, между прочим.

— С уважением, согласен. Но всё равно как-то по-наглому. Вроде и не во что пальцем ткнуть, а чувствуется что-то этакое. Как-то совсем не трепещешь. Ладно, что там Бернар про императора рассказывает? Или всё-таки про герцога Баварского?

Раз князь спросил про Оттона, стало быть, знает, что Бернар приехал не из Трира или из Вены, а из Регенсбурга. Имени его он не мог вспомнить, ну-ну.

— Рассказывает про императора, но он просто передаёт слова Баварского. Оттон рассказал ему, что император склоняется к тому, чтобы с нами повоевать.

— С нами? — поразился князь. — Зачем ему?

— Чтобы мы сокрушили его недоброжелателей, которых он первой волной пошлёт. А затем он уже сам придёт с силой великой и заключит с нами мир. Добьётся от нас каких-нибудь послаблений для христианской церкви и объявит себя победителем и защитником веры.

— Интересный план, — с сомнением прокомментировал князь.

— Оттон сказал, что советники императора уверены в успехе.

— И Дитрих им верит? — утвердительно спросил князь.

— Да кто ж его знает, кому он там верит, княже, — пожал я плечами.

— А почему Баварский твоего родственника послал? Они с ним вроде не друзья.

— Да тут всё просто, княже, — объяснил я. — Если война действительно случится, торговле алхимией придёт конец, и Бернар потеряет единственный источник существования. Ну а я при любом исходе потеряю своё баронство. Так что расчёт был на то, что Бернар ужаснётся и начнёт со всем жаром уговаривать меня, а я, соответственно, тебя. Он, в общем-то, и в самом деле ужаснулся.