Позади всех расположились практики силы солнца и молний. Фланги Аминта обезопасил с помощью конницы, вперемешку со зверинами отрядами, такими как лисы и медведи, на левом крыле поставив союзных лонгцев, а на правом – самурайскую конницу. В резерве находилась и знаменитая Зенитная кавалерия.
Аминта отдал приказ, чтобы командиры акодийских войск ободряли каждый своих воинов напоминанием, что надежды на победу покоятся на нем и явившихся с ним войсках. Гелиосцам через командиров велел он исчислить и ярко изобразить все беды, какие угрожают ихдетям и женам в случае несчастного исхода войны.
По-разному надо было говорить с этим множеством воинов, разного обличья, разноплеменных, по-разному одетых и вооруженных. Наемникам, коих также пригласили, обещали дать надбавку уже сейчас и увеличить плату, насколько позволит добыча. В акодийцах разжигали их ненависть к симдам за поруганные святыни и опустошенные поля. Гелиосцам напоминали о стенах родного города, о домашнем очаге, о могилах предков, о детях, родителях и трепещущих женах. О гибели или власти над миром. Наконец, все приготовления были закончены, и битва должна была начаться с минуты на минуту.
***
– Начнем! – улыбнулся в предвкушении Луций.
Верхом на коне, взойдя на холм, возведенный практиками земли, он возвышался над остальной армией. Луций взглянул на слугу рядом с собой, который отвечал за подачу сигнала.
– Сегодня мир изменится раз и навсегда! – воскликнул император симдов.
И отдал приказ атаковать. Со стороны симдов раздались звуки труб и рогов. Сражение началось с того, что Григорий атаковал левый фланг конфедератов. Сделано это было для заманивания врага. Легкая конница метала дротики и осыпала врага стрелами. Григорий раззадоривал конфедератов, провоцируя их на ответ.
И вот Аминта приказал фениксам и драконами обрушить пламя и лед на симдов. Могучая сила взмыла ввысь. Конфедераты издали радостные возгласы, симды же напротив, помрачнели. Казалось, само небо потемнело. Поднялся сильный ветер, и тучи закрыли солнце. Следом раздался оглушительный рёв десятков зверей, который заставил кровь симдов застыть в жилах. Впереди всего этого воинства летели Тайра Нобунага и Ху Минж.
Огромные, крылатые, с огненным дыханием, эти звери могли испепелить тысячи воинов в один миг. Они были ужасны и прекрасны одновременно. Чешуя драконов сверкала на солнце, а крылья фениксов были столь громадны, что закрывали небо.
– Глупцы! – взревел Луций, вскинув правую руку, на его лице играла безумная улыбка. – Симдская наука лучшая в мире! Уничтожьте их!
Взбодрившись, симды атаковали. Заработали боевые машины, прекрасно справляющиеся со своей задачей. Сотни огромных стрел пронзили воздух и вонзились в тела драконов и фениксов, причиняя им нестерпимую боль. Но не это оказалось самым страшным, поскольку звери эти обладали регенерацией. Стрелы, выпущенные симдами, были пропитаны ядом, который начал изнутри разъедать внутренние органы драконов и фениксов.
Рев, который издали раненые звери, поразил даже Луция. Он ощутил, как мурашки пробегают по его спине.
– Отлично! Еще один залп! – отдал приказ император.
Вновь сотни стрел взмыли в небо. Взревев от боли, звери обрушили на симдов обжигающее пламя. И пусть легионеры поставили защитные барьеры, потери все равно оказались ужасающими. Однако в целом атака зверей провалилась. Яд разъедал их изнутри, и далеко не все фениксы и драконы были способны побороть его.
Тайра Нобунага был в бешенстве, он исторгал пламя, моментально сжигая десятки симдов. Ху Минж насылал на легионеров морозную стужу, замораживая их. Но внезапно в воздух поднялся сам симдский император. Сотни мечей кружили возле него, и когда он оказался достаточно близко, они понеслись в атаку, пронзая и рассекая тела зверей. Луций Убийца Троллей вступил в бой.
В это время Эмилия воспользовалась смятением фениксов и драконов, и атаковала правый фланг конфедератов. Ей противостояли храбрые акодийцы и воины драконьего края. Кони сталкивались друг с другом, вышибая всадников из седел. Кавалеристы метали дротики, обнажили мечи и резали своих врагов. Упавших всадников тут же затаптывали, не оставляя им и шанса. Было сложно сохранить даже подобие строя. Обе армии смешались, кровь брызгала во все стороны, а стоны павших воинов разносились на сотни метров.
Миямото Дораку, возглавивший один из корпусов самурайской конницы, храбро сражался, каждым взмахов своего меча убивая нескольких симдов. Его катана разила без промаха и жалости. Но большую мощь показал Акодис Гад, царь акодийцев слыл одним из лучших мечников континента. Казалось, что в этом сражении никто не может противостоять ему. Оказавшись на его пути, каждый симд умирал. Так продолжалось, пока до него не добралась императрица.
Эмилия метнула в него ледяное копье, поразив плечо, и холод начал стремительно распространяться по телу Гада. Царь акодийцев взревел и изгнал ледяную силу выплеском духовной энергии. А после вступил в бой с Эмилией. В фехтовании Гад превосходил Эмилию, но развернуться должным образом в тех условиях было сложно. Тем не менее, он теснил императрицу, несколько раз легко ранив ее. Наконец ему удалось выбить из ее руки клинок.
– Умри! – воскликнул царь акодийцев, нанося финальный, как он думал, выпад.
Но в этот момент, когда Эмилия казалась беззащитной, ее глаза сверкнули алым и лишь на миг, лишь на один миг Акодис Гад ощутил, что потерял контроль над телом. Меч выпал из его руки, и Эмилия воспользовалась этим. Она схватила падающий клинок и вонзила его в грудь акодийского царя.
– Т-ты! – воскликнул изумленный Гад. – Ты! Э-эта сила…
Эмилия сразила Акодиса Гада. Увидев смерть своего предводителя, многие акодийцы бросились бежать, а другие, напротив, с еще большим рвением атаковали симдов. Тем не менее, перевес теперь был на стороне Эмилии.
– Вперед! – прокричала она. – Мы почти сломили их!
Симды издали боевой клич и усилили напор. Конфедераты не сумели устоять и начали отступление. Но Миямото Дораку не желал бежать. Он оказался в окружении врагов, продолжая храбро сражаться. Ни один симд не мог подойти к нему, каждому Миямото сносил голову. Тогда Эмилия лично схлестнулась с ним. Миямото удалось убить ее коня и почти отрубить ей голову. Его клинок уже несся по направлению к шее героя, но в самый последний момент неожиданно изменил траекторию. Дораку вытаращил глаза от удивления, он вовсе не желал этого.
«Мое тело…» – пронеслась мысль в его разуме.
Эмилия ушла от удара Миямото, подскочила к нему и одним прикосновением пальца заморозила его.
«Патриарх, а сражается, словно Святой!» – поразилась императрица.
Она решила сохранить ему жизнь и поместила замороженного Миямото в специальный сосуд, который уменьшил его. После поражения Дораку на правом фланге конфедератов началось повальное бегство. Эмилия теснила бегущих, то же самое делал Григорий во главе звериного корпуса.
Пока шел бой в воздухе и между конниками, тяжелые пешие войска обоих сторон мерным шагом грозно наступали друг на друга. Когда враги сблизились, симды и акодийцы, согласно исконному обычаю, издали дружный боевой клич. Легионеры метнули каждый по пилуму. Акодийцы же ударили мечами в щиты. Затем начался ближний бой. Акодийцы напирали на врага, демонстрируя поразительную силу.
Сначала перевес был на стороне акодийцеви, благодаря их ловкости и отваге, многие симды были ранены или убиты. Однако, полагаясь на превосходство своего военного строя и вооружения, симды продвигались все дальше вперед.
В битве малоподвижные, симды обрушиваются на врага всей тяжестью своего тела и своего оружия – акодийцы же больше полагаются на быстрые перебежки. Мощным натиском симды сдвинули вражеский строй, затем, проталкиваясь плечом и щитом, наступая на теснимого ими противника, продвинулись далеко вперед, словно никто им и не сопротивлялся. Пуло храбро сражался, пронзая противников своим клинком. Он жаждал добраться до гелиосцев. Один из акодийцев по имени Захария снес голову Аррунту в тот момент, когда тот сразил его товарища, но тут же пал от руки неизвестного легионера. Сотни воинов с обеих сторон умирали каждую секунду.
