"Фантастика 2025-76". Компиляция. Книги 1-35 (СИ) - Стоев Андрей

— Благодарю вас, — с признательностью сказал он. — Я уверен, что она прекрасно справится сама, но мы благодарны за вашу поддержку. И между нами говоря, Кеннер, когда я посмотрел поближе на её тренировки, то полностью осознал, что мне тогда очень повезло. Она просто не предполагала встретить в той дыре паладина и оказалась неготовой к сопротивлению, так что мне удалось ударить неожиданно.

— В общем, вы добыли себе женщину умелым ударом по голове, — засмеялся я. — Прямо по заветам первобытных предков.

— Верно подмечено! — захохотал Клаус. — Если опустить кое-какие малозначительные подробности, то это примерно так и выглядит. Однако если говорить серьёзно, то я был поражён уровнем подготовки ваших боевиков. Их превосходство над нашими паладинами откровенно шокирует.

— Другой подход, — пожал я плечами. — Помнится, вы и сами говорили мне об этом.

— Говорил, — подтвердил он. — Но всё же совершенно не ожидал, что разрыв будет настолько велик.

— Специализация многое решает, — согласно кивнул я. — Да и вообще, наш путь возвышения основан на личном совершенствовании, так что мы уделяем очень много внимания боевым качествам. Но всё же для империи дело обстоит не столь катастрофично. Хотя в поединке я однозначно поставил бы на нашего боевика, в общевойсковом бою индивидуальная подготовка имеет гораздо меньшее значение. В составе воинской части подразделение паладинов не так уж сильно уступит такому же подразделению наших боевиков.

— Вероятно, вы правы, — согласился он, — но всё же, всё же… Кстати говоря, Лада упоминала, что госпожа Лена весьма сильна. А вы? Сильнее её или же, как и я, чувствуете себя слабым полом?

— Слабый пол, говорите? — усмехнулся я. — Нет, мы с женой не знаем, кто из нас сильнее. Она уверена, что сильнее я, а вот я в этом совсем не уверен. К счастью, нам никогда не придётся драться всерьёз, так что это навсегда останется тайной. Но знаете, что я вам скажу, Клаус — даже если вы и уступаете жене в поединке, пусть это вас не беспокоит — женщины-боевики привыкли быть сильнее мужчин и относятся к этому без особых эмоций. А вот сила духа мужчины и его уверенность в себе для них как раз очень важна.

— Я понимаю, о чём вы говорите, — серьёзно ответил он. — Благодарю за совет.

— А скажите, Клаус, — пришла мне в голову мысль, — будет ли позволительным расспросить вас о вашей, назовём это так, магии? Это не оскорбит ваши религиозные чувства? Или, может быть, это является секретом?

— Какие здесь могут быть религиозные чувства? — он посмотрел на меня с недоумением. — И секретов тоже никаких нет. Спрашивайте.

— Мне говорили, что для того, чтобы чего-то добиться, паладин обращается к Христу с молитвой. Это правда?

— Строго говоря, любое обращение к Господу является молитвой, так что вполне можно сказать и так. Но в деталях это, разумеется, происходит немного сложнее. Мы визуализируем некое составленное из священных букв слово, а затем взываем к Господу с просьбой даровать соответствующее слову чудо. И если слово явлено и вера крепка, то Господь откликается и чудо происходит.

— Звучит как-то очень… — я покрутил в воздухе рукой, подбирая слово, — … по-церковному.

— Так мы формально и считаемся священниками, — засмеялся Клаус. — Это каноническая формулировка для описания действий паладинов.

— А что за священные буквы?

— Всего лишь буквы арамейского алфавита. Господь наш Иисус Христос разговаривал на арамейском, поэтому в ордене паладинов арамейский язык считается священным. Давайте я вам просто это продемонстрирую, чтобы было понятнее: вот я визуализирую буквы Алаф, Реш, Хе, Вав и Бет, которые вместе составляют арамейское слово «свет» [386]. Если вера крепка, то святой дух откликается и эти буквы действительно появляются.

— Я их вижу, — подтвердил я. — Не знаю, как выглядят арамейские буквы, но определённо вижу какие-то знаки. Правда, я вижу почему-то четыре знака, а не пять.

— Вав и Бет пишутся слитно, так что последний знак — это две буквы, а не одна. Теперь, когда святой дух откликнулся, и слово визуализировано, я взываю к Господу, и появляется свет.

И действительно, на месте надписи появился сияющий шар света.

— Благодарю вас, так действительно понятнее, — сказал я. — А вот мы делаем это немного по-другому.

— И это ваше делание оказалось большим испытанием для моей веры, — он с досадой поморщился.

— Вы не могли бы пояснить, что имеете в виду? — заинтересовался я. — Разумеется, если вам неприятно об этом говорить, то я ни в коем случае не настаиваю на ответе.

— Не настолько неприятно, — криво усмехнулся он. — Суть в том, что Лада показала мне ваш конструкт для света…

— Тороид Кюммеля, — кивнул я.

— Да, его. Так вот, и оказалось, что я тоже могу его использовать и с тем же самым эффектом. После этого мы с Ладой заинтересовались вопросом и пошли дальше — она после нескольких попыток сумела визуализировать арамейское слово «свет», и оно прекрасно сработало. Конечно, для неё это было непросто и для меня тоже было довольно сложно визуализировать трёхмерную структуру, но тем не менее мы справились.

— Я думаю, сложность была вызвана исключительно недостаточной практикой, — предположил я. — Мы уделяем очень много внимания стереометрии начиная со старшей школы…

— … а мы — изучению арамейского, — согласно кивнул Клаус. — Да, это вполне объясняет некоторые трудности. Но таким образом получается, что священные символы вовсе не обязательны и это меня сразу же смутило. А когда Лада сумела вызвать свет с использованием арамейского, мои сомнения окончательно окрепли — ведь она совершенно точно не взывала к Господу! Я в растерянности, Кеннер.

— Я мог бы высказать свои соображения, но не стану этого делать, — мягко сказал я. — Это выглядело бы, как Сатана, сбивающий с верного пути доброго христианина. Я считаю, что вопросы веры лучше решать для себя самому, без чужого влияния.

— Вы правы, — грустно отозвался он. — Вот я и пытаюсь решить.

— Оставьте это на время, — предложил я. — Не стоит спешить с таким важным вопросом. Через некоторое время всё уляжется, и верное решение придёт к вам само.

— Полагаю, мне стоит воспользоваться вашим советом, — вздохнул он.

Глава 14

Когда мы, наконец, построили своё поместье, я очень быстро осознал, что вовсе не хочу жить во дворце. Не то чтобы у меня был какой-то выбор — для человека моего положения другого варианта, к сожалению, не существовало. Разве что я вдруг решил бы эпатировать публику по примеру Льва Толстого, но чудачества, которые общество легко прощает писателю, от главы семейства вряд ли приняли бы с пониманием.

Большой дом — это, конечно, замечательно, и для человека, полжизни прожившего в хрущёвке, это истина, не требующая подтверждения. Но немного пожив в действительно большом доме, начинаешь понимать, что всё хорошо в меру. То, что в большом доме приходилось много ходить, меня не так уж сильно раздражало, да и жена как-то умудрилась сделать наше крыло уютным — ну, насколько это вообще было возможным. В общем, всё это можно было терпеть. Главной проблемой оказалось то, что во дворце люди имели свойство теряться. Мы не виделись с мамой иногда по неделе, а если ты подолгу не видишь человека, то неизбежно начинаешь от него отдаляться, будь это даже и родная мать.

Когда мы только проектировали поместье, то активно обсуждали вариант построить отдельные уютные коттеджи, как у Тириных. К счастью, общее мнение в конце концов склонилось в пользу дворца — к счастью потому, что в коттеджах мы бы не виделись друг с другом, наверное, месяцами.

В общем, проблема поддержания единства и сплочённости семьи уже стояла достаточно остро и я всерьёз задумался над тем, чтобы властью главы сделать совместные ужины обязательными. У Бернара вся семья — человек тридцать — ужинала, а часто и обедала вместе, и ведь как-то это у них получалось. Мне очень нравилась атмосфера в доме Бернара — семья Арди в самом деле была очень дружной.