Всплыла почти сразу, судорожно хватая ртом воздух. Холодная, наверное. Но судя по виду, взбодрилась. А ей это нужно. Очень нужно.
Черт, даже представлять не хочу, как я вел бы себя на ее месте. Хотя… Даже если бы я там оказался, то вряд ли стал бы сидеть в машине и ждать. Попытался бы прорваться, пока есть силы. Либо сожрут, либо выберусь. Пан или пропал, но уж точно не сидеть на жопе ровно и ждать смерти.
Но это она.
– Холодно? – спросил я.
– Немного, – ответила она. – Зато вода чистая.
Она нырнула еще раз, а когда поднялась, ее волосы растеклись по спине. Теперь они не выглядели такими жирными и сальными, как до этого, лежали плотной прямой массой.
Мария сделала несколько шагов наружу. Намочилась, а теперь, наверное, можно и намыливаться. На нимфу она похожа не была совсем, как и на какую‑нибудь владычицу озера. Обычная женщина, внизу живота длинный прямой шрам от Кесарева сечения.
Увидев это, я вздрогнул. Значит, у нее ребенок был. Но, пожалуй, об этом я спрашивать не стану. Все‑таки есть вещи, которые посторонним не расскажешь даже под дулом пистолета. И это касается и собственных детей в том числе.
Она вышла, взяла шампунь и принялась намыливать голову.
– Какой у нас план? – спросила она, и голос сразу стал гораздо бодрее.
Однако. Значит, уже «у нас». Ладно, пока возражать не буду.
– Мы едем в сторону Керчи, к мосту, – сказал я. – Попытаемся выбраться с полуострова. Есть информация, что там, на большой земле, все относительно нормально.
– Понятно, – сказала она и продолжила намыливаться.
Закончила с телом, присела на корточки и принялась мыть у себя между ног. И тоже никакого намека в этом не было. Хотя, похоже, что она искренне наслаждалась этим. Месяц без помывки… Блядь, даже представлять себе не хочу этого.
– Ты сказала, медсестрой на скорой работала, – заметил я, отвернувшись и принялся оглядывать окрестности. – Умеешь что‑нибудь?
– Да все умею. Шесть лет в операционной, потом еще шесть в бригаде на скорой. А что, у вас медиков нет?
– Нету, – ответил я. – Только Яна кое‑что умеет, она раньше учителем физкультуры работала.
– Ну, тогда я, наверное, пригодилась бы, – сказала она и выдохнула с легкой усмешкой. – Даже удивительно. Думала, что больше никому не нужна.
– Ошибаешься, – сказал я. – Живых людей всё меньше. А полезных – тем более. Только если с катушек не слетишь – место себе найдёшь.
– Да мне легче стало сразу, – она принялась смывать с себя мыльную пену, которая стала медленно расходиться по поверхности озерца. – Буду держаться. А вообще… Спасибо, что не оставили. Я, правда… даже не верила, что меня кто‑то увидит. Я уже сдохла, по сути.
– Теперь нет, – сказал я. – Так что не раскисай. Сейчас такое время – надо сильным быть.
– Поняла, – кивнула она. – Постараюсь.
Она замолчала, снова ополоснула лицо, взялась за волосы, начала выжимать их над водой.
– Слушай, – сказала она вдруг. – А та… Лика, да? Она тебе кто?
Я чуть нахмурился. Эта‑то куда лезет?
– Спутница, – ответил я уклончиво.
– Ревнует, – заметила она. – Прям на лбу у неё написано.
– Есть такое, – признал я. – И это не её лучшая черта.
– Ну, я не претендую, если ты об этом, – усмехнулась она. – Мне вообще сейчас не до этого. Просто интересно.
– Понятно, – сказал я. Что еще говорить‑то? – Ладно, давай закругляться. К заправке вернешься – поешь, а потом тебе лучше поспать.
– Спасибо, – тихо сказала она. – За всё.
– Не за что. Просто теперь ты – часть команды. А у нас все жестко. Придется привыкнуть.
Мария кивнула, вытерлась полотенцем и начала одеваться. Одежда Яны была ей великовата, сидела… Ну не как мешок картошки, но похоже.
А через пару минут мы двинулись назад, к заправке. Она шла уже ровнее, без сутулости. Успокоилась. Ну что ж, если она действительно медсестра, то будет полезным приобретением.
Потому что у нас каждый полезный человек на счету. Сегодня только выехали, а столько всего случилось, а что дальше будет?
Да, дальше будет только веселее.
Глава 13
Остаток вечера провели в разговорах. Поужинали нормально, тем, что девчонки приготовили на обнаруженной на заправке плитке, набрали с собой канистр с бензином. Лика от меня просто не отходила, будто демонстративно, держалась рядом и постоянно: то приобнимет, то поцелует, то начнет на ухо что‑то шептать. Я даже не понял, для кого она так старалась, потому что новенькая вела себя отстраненно, особо ни с кем не общалась.
Я же сразу объяснил всем, что она медсестра, что едет с нами, прошу, мол, любить и жаловать. Проблем не возникло, народ у меня подобрался не тот, чтобы возмущаться по поводу новых членов группы. А ведь всего неделю назад меня самого обзывали лишним ртом и принимать к себе не хотели.
Пообщались немного, а потом разошлись спать. Легли рано, потому что вставать нужно было с рассветом и отправляться в путь‑дорогу. Поделились, естественно, на смены.
Я посчитал, что в целом шесть часов будет достаточно для сна каждому. Ну и учел, что среди дозорных должен быть хотя бы один боевик. Таких у нас было четверо: я, Степаныч, и росгвардейцы.
Второй пост все‑таки решили не ставить. Во‑первых, страшно оставлять кого‑то вне помещения на ночь. А во‑вторых – так просто смены не делились. Надо же, чтобы каждый и поспал, и при этом дежуривших хватало, ну и Марию и Наташу к дежурствам пока привлекать нельзя. Потому что первую мы слишком мало знаем, а вторая – подросток.
Ложились уже в восемь, а подниматься собирались в четыре, поэтому я смело взял себе предпоследнюю вахту – с полуночи до двух. Собачью, короче говоря. Потому что тебя будят после четырех часов сна, когда ты еще категорически не выспался, а потом тебе придется два часа усиленно пялиться в самые сумерки, стараясь не уснуть. А оставшиеся два часа никакого облегчения не принесут.
Вахту с десяти до полуночи же взял Степаныч, сам вызвался. А остальные, получалось, спокойно поспят шесть часов одним куском и будут вполне себе бодрыми.
Ну и к каждому из боевиков взяли в пару кого‑то из «балласта». Во избежание отвлекающих факторов, «Росгвардейцам» я назначил Олега и Пашу, Степанычу – Яну, а себе естественно Лику. Иного она бы мне не простила.
А когда договорились обо всем, я просто пошел на склад, где мы навалили всякого мягкого, лег и отрубился. Проснулся, когда почувствовал под боком тепло, сквозь прикрытые веки различил блондинистые волосы и продолжил спать.
Уж не знаю, то я так просто так вымотался из‑за событий предыдущего дня, то ли привык, но по ощущениям прошло не больше минуты, прежде чем меня потормошили, и я услышал тихий голос Яны.
– Край… Край, вставай.
И тут же проснулся. Сел на полу, поморщился, посмотрел на девушку, которая стояла рядом.
– Уже полночь? – удивленно спросил я.
В помещении было очень темно, на складе окошек не было, света сюда практически не проникало.
– Да, – сказала она. – Вам пора. Держи.
Она протянула мне небольшие женские наручные часы. Да, у меня ведь своих не было. Надо, кстати, добыть механику какую‑нибудь. Не такие уж это и большие проблемы, а я до сих пор не озаботился. А за временем, как ни крути, нужно следить.
Я разбудил Лику, не с первого раза, но все‑таки смог. Мы снарядились, прихватили оружие и вместе двинулись наружу из здания, благо со склада можно было попасть сразу на стоянку. Я помог ей вскарабраться на крышу «буханки», влез сам, и вместе мы забрались на крышу заправки. Она, благо, была покрыта мягким рубероидом, а не жестью, иначе такие крупные вороны как мы перебудили бы всех внутри.
Степаныч по‑прежнему оставался там, бдительно смотрел по сторонам. Услышав нас, оглянулся.
– Ну как? – спросил я.
