Они вместе вышли из здания заправки, причем нашу найденку чуть ли не за руку пришлось вести. Лика же решительно двинулась ко мне.
– Ну и что это такое? – спросила она.
Шепотом, но достаточно громким. Олег, который стоял рядом и заинтересованно рассматривал нас, тоже поймал мой взгляд и срулил.
– Что? – спросил я.
– Ты ее сейчас мыться поведешь.
Я даже как‑то не нашелся, что на это ответить. Не ожидал наезда, да еще такого. И что бы я не ответил бы, то все равно получится, что оправдываюсь. Вот так вот – несколько ночей вместе, и теперь она из меня веревки вьет.
– Лик, – я вздохнул. – Она сидела в машине, в собственном дерьме и моче, месяц. Как ты считаешь, она меня сейчас сильно возбуждает?
– Ну да, конечно, – кивнула она, скривившись. – А так она отмоется, и ты сможешь на неё посмотреть. Голую.
– Ты думаешь, я об этом сейчас думаю?
– Ага. А я думаю. Потому что ты мужик. А у неё сисиьки есть. И жопа, наверное, тоже. Одна она не справится, да? Ни я, ни Яна, никто. Только ты можешь.
– Да, Лика, только я, – спокойно ответил я. – Если там зомби вылезет, то что? Ты стрелять так толком не научилась, Яна тоже.
С улицы послышался гул генератора и радостный возглас Пашки. Ага, похоже ему удалось взломать колонку. Так что теперь у нас есть бензин. Это просто отлично.
– Не думай ты о ерунде всякой, – я подхватил Лику, привлек к себе, и на этот раз она уже не отстранилась. – Нужна она мне. Ты же к Яне не ревнуешь, например.
– Да я просто первой успела, – ответила она. – У нее такие мысли тоже были.
Безапелляционно заявила. Обсуждали они это что ли? Или надумывает? Нет, лучше спрашивать не буду.
– Ну вот на Яну теперь один из наших гвардейцев глаз положил, – я усмехнулся. – Можешь ей при случае рассказать, хотя она сама все видит. А с Машей этой… Ну не бросать же ее было там.
– Вот, блядь, всегда так, Сереж, – сказала она. – Мог бы спасти ведь старушку какую‑нибудь. Или мужика. Жируху на крайний случай. А вместо этого нормальную бабу приволок.
– Да хватит, – я прижал ее к себе и поцеловал, а потом обхватил так сильно, так только смог.
– Пусти, медведь, задавишь, – проговорила она.
Я обернулся и увидел, что Яна и Мария уже готовы, вторая держит в руках какой‑то сверток. Не удивлюсь, если Лика все это устроила только для того, чтобы продемонстрировать то, что я занят ей. И они это увидели.
– Мы ненадолго, – я наконец отпустил ее.
– Ага, конечно, я уже успела твое недолго почувствовать, – пошутила она. – Быстро вы точно не обернетесь.
Мне на этот откровенный подъеб ответить было нечем, Лика же посмотрела на меня взглядом победительницы и ушла обратно в коридор за стойкой. Я же плюнул и вышел наружу. Временами я очень сильно жалел, что в это ввязался, потому что лишние проблемы в группе мне определенно были не нужны. И если сперва я считал таковой Артура, то того, что Лика сама будет меня к кому‑то ревновать, даже не предполагал.
Я вышел, махнул рукой, мол, пошли. Маша несмело двинулась за мной. Но, как мне показалось, боялась она не меня, ей именно что непривычно было находиться на открытом пространстве. Сколько же она в той машине просидела?
Мы двинулись через лес, в ту сторону, где видели пруд.
– Как ты попала‑то в ту пробку? – спросил я.
– Я не хочу об этом говорить, – тут же ответила она.
Мне это не понравилось сразу. Если уж она едет с нами, то мы должны знать о ней все. И придется сказать прямо, потому что иначе…
– Неа, – я качнул головой. – Неправильный ответ. Ты уже поняла, что у нас за команда?
– Я поняла, что ты главный, – ответила она, чуть запнувшись.
– Ага, – подтвердил я. – Я – главный. А еще такая петрушка, как там, на дороге, сейчас везде. Городов больше нет, там балом правят зомби и красавцы типа того, которого мы с заправки вытащили. А темные лошадки мне в команде не нужны.
– Я не просила себя спасать.
– Ага, – кивнул я. – Очень удобная отмазка. И нам, естественно, надо было тебя бросить там. Оставить в машине. Или на обочине, на съедение зомби. Ты ведь взрослая баба уже, давай все эти детские ужимки оставим, и нормально поговорим.
– Ладно, если ты так хочешь, – ответила она. – Мы с мужем пытались уехать из Крыма, двигались в сторону моста, когда все началось. На заправке, километров за двадцать до этого, случилась авария. Он врач. Вышел помочь, его укусили. Я уехала дальше.
– А потом? – надавил я.
– А потом в меня въехали. Я тоже врезалась. Люди стали кричать, беситься, даже драка началась. Потом появились зомби. А в конечном итоге эта фура – пробила ограждение, перевернулась и загорелась.
– Так ты, получается, месяц в этой машине просидела? – спросил я.
– Не знаю, – она покачала головой. – Телефон разрядился уже на третий день. Автомобильной зарядки у меня не было. Выходить я боялась, потому что твари бродили снаружи. Просто сидела там.
– Охренеть, – пробормотал я.
Теперь‑то понятно, почему она такая дерганная. Месяц просидеть взаперти, боясь даже чихнуть, чтобы не привлечь внимание тварей. Без возможности даже ноги вытянуть или чистого воздуха глотнуть. В машине…
– Нужду справляла в бутылку пятилитровую, – продолжила она, отвернувшись, но я успел увидеть в уголках ее глаз слезы. – Потом выливала через окна наружу. Сперва надеялась, что кто‑то приедет, перебьет зомби или хотя бы отвлечет, но…
– Вообще никого не было? – спросил я.
– Четыре раза появлялись машины, последняя дней пять назад – военный внедорожник, модель не знаю. Они остановились, развернулись и уехали. Я думала крикнуть им, высунуться, но побоялась, что разорвут.
Пять дней назад, внедорожник. «Тигр» может быть? Уж не те ли это пятисотые, с которыми мы в Севастополе встретились? Значит, они далеко уехали.
– Давно не ела? – спросил я.
– Дня три, – ответила она. – У нас еда была с собой, закупились перед отъездом. На двоих же брали. Вот и хватило надолго. Алмаз… Он даже тут помочь умудрился.
Алмаз – это, наверное, имя. Не русское какое‑то. Но ладно.
– Сейчас поешь, – сказал я. – Отмойся только.
– Да я понимаю, что в таком виде за стол нельзя, – ответила она.
Тем временем мы добрались до озерца. Я огляделся: ничего нового, зомби не появилось, да и следов никаких, кроме наших старых.
– Я буду по сторонам смотреть, чтобы никто не подошел, а ты мойся, – сказал я, взявшись за рукояти «укорота».
– Да я не из стеснительных, – спокойно ответила она. – Медсестрой работала на скорой, у нас там все переодевались друг при друге, нормально. Да и хуже чем сейчас я, наверное, выглядеть буду только мертвой.
– Да ладно, не надо так, – сказал я. Мне как‑то даже неудобно стало.
Мария открыла пакет, который ей дала Яна, вытащила из него бутылку шампуня, после чего повесила на низкую ветку. Подошла к пруду, наклонилась, набрала немного воды в руки и побрызгала себе в лицо.
– Знаешь, до того, как вы меня подобрали, я и такой водой бы напилась, – сказала она. – После собственной мочи – это вообще блаженство.
– Быстро вода кончилась? – спросил я.
– Нет, мы много набрали, – ответила она. – Но последние двое суток…
Продолжал она не стала. Оглянулась на меня – молча, быстро – и начала раздеваться. Без жеманства, просто и по‑деловому, как будто не было у нас между собой никаких различий. То ли привычка, то ли помыться ей настолько в радость, что все равно уже.
Я отвёл взгляд. Не потому что неудобно, просто нужно следить за окрестностями. Да и не на что там смотреть особо, зря Лика ревновала. С ее спортивным практически идеальным телом это не сравнится.
– Тряпки прибери, выбросим потом, – сказал я. – Не будем лишних следов оставлять. А одежды тебе еще достанем если надо будет.
Прозвучало, возможно, слишком цинично, но как есть.
Сзади послышался шлепок, и я снова обернулся. Увидел, что она заходит в воду, осторожно. Сделала несколько шагов, остановилась, когда погрузилась по пояс, провела рукой по лицу, по волосам. Потом нырнула.
