— Хитрец, Николай Оттович, с подходом броненосца Бойсмана в «игре» роли сразу переменятся. Эх, жаль нет «Баяна» — но да ладно, без него обойдемся, у неприятеля ведь «Микасы» с «Токивой» тоже нет.
— Как и у нас Владивостокских крейсеров с «Победой», Роберт Николаевич, иначе бы этого сражения просто не состоялось. С их подходом мы бы окончательно взяли под свой контроль Желтое море, и на этом боевые действия в Маньчжурии закончились — как японцам прикажите снабжать свою армию⁈ Дальний у нас, а перевозки в Инкоу легко пресечь, а сам порт заблокировать. А без портов с выходом на железную дорогу долго не повоюешь, гужевой транспорт себя не оправдывает, лошадь ведь не паровоз, даже парная повозка больше полусотни пудов не вытянет даже по хорошей дороге, а тут везде сопки, так что вполовину меньше грузить придется.
— Мы с полковником Дмитриевским, начальником штаба 4-й дивизии генерала Фока делали расчеты по карте. Даже если до устья Ялу каботажными пароходами грузы возить, оттуда до Ляояна без малого триста верст по скверной дороге, с крайне низкой пропускной способностью. Если разгружаться в Цинампо, то путь на добрую сотню верст увеличивается, зато туда трампы могут стоять под разгрузкой, глубины позволяют. Из Дагушаня до Инкоу двести верст по горной дороге, местами только кули переносить грузы могут — снабжать оттуда больше двадцати пяти, максимум тридцати тысяч людей невозможно. К тому же все эти три пункта находятся в пределах досягаемости наших легких сил с Эллиотов — мы можем сорвать перевозки, даже если Того отведет свои броненосцы к Цинампо. Фактически, сражение за Маньчжурию неприятелем уже проиграно — японцы не смогут питать свои войска, не имея в руках порт Дальнего.
Матусевич с нескрываемым удивлением посмотрел на своего начальника штаба — тот говорил как человек полностью уверенный в своей правоте. А зная дотошность Вирена можно не сомневаться, что все сделанные расчеты тот проверил и перепроверил несколько раз.
— Скажу вам более, Николай Александрович — я самым внимательным образом проверил переписку за три года, и сделал неоднозначный вывод. Два года тому назад по единовластному решению адмирала Авелана из Порт-Артура был уведен отряд броненосцев контр-адмирала Чухнина, и это указание не может быть оправдано необходимостью ремонта — корабли пришли на Балтику в лучшем состоянии, чем уходили в плавание. И при этом «Императора Николая», незадолго до похода прошедшего капитальный ремонт, оставили стационером в Средиземном море. К тому же броненосцы, как я вам говорил, можно было отремонтировать во Владивостоке, и не имелось необходимости их уводить из Порт-Артура. Все решило ничем не обоснованное указание управляющего морским ведомством.
Матусевич напрягся — Вирен говорил уверенно и достаточно громко, чтобы услышали офицеры штаба и броненосца. Недаром у командира «Цесаревича» капитана 1-го ранга Иванова лицо приняло «каменное» выражение, и можно было не сомневаться, что Николай Михайлович великолепно слышит разговор. Надо было прекращать критику начальства, но Вирен как говорится, уже «закусил удила» и начал говорить напористо.
— На уходе отряда настаивал министр финансов Витте, в записке этот сановник написал, что содержание лишних четырех броненосцев с их ремонтом во Владивостоке обойдется казне непозволительно дорого. Именно столь серьезное ослабление нашей эскадры и подвигло японцев на внезапное нападение. Будь эти корабли здесь, а Порт-Артур изначально не стоило рассматривать как главную базу, война не началась бы. Или пошла для нас более благоприятно — имея девять первоклассных броненосцев вместо семи, а то и десять, с учетом «Осляби», японцы бы просто не рискнули нападать…
— Роберт Николаевич, подготовьте мне детальную записку со всеми вашими соображениями, я их всецело разделяю. Думаю, ее стоит направить наместнику, которому мы подчинены, и лично государю-императору — в том наш долг как его верноподданных. Слишком много странностей, и мы должны обратить на них пристальное внимание, пусть даже дело касается личных и своекорыстных интересов влиятельных персон. В том и состоит наш долг, и данная нами когда-то присяга!
Матусевич сознательно оборвал Вирена — сказанные тем слова зашли слишком далеко. За Авеланом стоя сам генерал-адмирал, «семь пудов августейшего мяса», а всемогущий Витте сейчас председатель кабинета министров — а это настолько серьезные вельможи, чтобы вот так просто указывать на их ошибки. Но что сказано, то сказано — и главное, услышано. Офицерство было сильно недовольно Адмиралтейством и насаждаемыми им порядками, а ведь на палубах кораблей «старцам» погибать не придется. Так что ропот, пока тихий, со временем станет громче, и лучше так недовольство купировать, чем в стране начнется революция, о которой уже говорят чуть ли не открыто. Выступать с гласной критикой существующих на флоте порядков начали уже адмиралы — тот же погибший Степан Осипович Макаров порой высказывался достаточно резко…
— Японцы сегодня настроены весьма решительно, ваше превосходительство, как вечером во время боя в Желтом море.
— А им деваться некуда, Роберт Николаевич — или нанести нам серьезные потери и вернуть Дальний, либо отводить войска из Маньчжурии в Корею, заняв позиции по реке Ялу. Либо дать на имеющихся запасах генеральное сражение нашей армии под Ляояном, и постараться одержать в оном победу. Хотя «виктория» ничего не решит по большому счету — Дальний у нас, и проблемы снабжения для маршала Ойямы будут только нарастать. Так что именно нынче даже ценой гибели нескольких кораблей адмиралу Того требуется нас разбить в море. А потом зайдя в Талиенванский залив стяжать себе славу «нового Абукира», того самого, где Нельсон уничтожил французскую эскадру, доставившую генерала Бонапарта с войсками в Египет. Впрочем, надеюсь я при этом не де Брюйе, а «друг» Хейхатиро пока еще не Горацио. И в наших силах ему не дать им стать.
Шутка удалась — офицеры заулыбались, зато Матусевичу стало в одну секунду невыносимо тяжко. Ему показали картинку чудовищного разгрома 2-й Тихоокеанской эскадры в Цусимском проливе, куда ее завел на убой бывший начальник ГМШ вице-адмирал Рожественский. Чужое знание оказалось невыносимым бременем — из двенадцати кораблей линии погибло восемь, а четыре спустили флаги, капитулировав перед врагом. От нахлынувшего потрясения Матусевич выругался, но тут на броне рубки разорвался вражеский снаряд, и у него лязгнули зубы — встряска пришлась как нельзя лучше.
— «Пересвет» появился, ваше превосходительство, с ним крейсера Эссена. Камимура делает отворот к югу!
Матусевич посмотрел — три «асамоида» один за другим повернули от «Полтавы» и «Севастополя» к морю, при этом броненосцы Того продолжали идти прямо, целясь на проход в минных полях, явно их штурмана успели снять локацию. Вот только пускать волков в овчарню Николай Александрович не собирался, и маневр на этот счет был отработан.
— Щенсновичу прикрывать проход в Дальний. А мы пойдем за Камимурой — думаю, у Того не останется выбора. Или он продолжает бой, либо отходит, но стрелять по городу мы ему не дадим. У него семь вымпелов против пяти — на его месте я бы рискнул…
Этот перешеек не только «ключ» к Порт-Артуру, без взятия его японцы просто не смогли бы овладеть Дальним, а без гавани последнего победить в войне Россию…
Глава 13
— Наши корабли линии ничем не хуже японских броненосцев. При этом большинство из них мы построили сами, а вот японцам стоили исключительно на иностранных верфях, британских главным образом. Но так и экономику стран не сравнить — у нас и угля добывается много, стали и чугуна выплавляется неизмеримо больше, да и населения втрое превосходит. Так с какого хрена мы должны японцам войну проигрывать⁈
Матусевич бормотал про себя, не замечая этого — он впервые вступил в полемику с чужими мыслями, что плотно, как вбитые гвозди в доску, засели у него в голове. Кто-то непонятный доказывал ему, что Россия эту войну обязательно должна проиграть, и не просто так, а катастрофически, а это совершенно в голову не укладывалось. Но приведенным картинкам он поверил, как ни странно, но разумного объяснения не находил. Разумом понимал, что основой победы являлся один вопрос — кто будет господствовать на море, и то, как Российская империя проиграла эту войну японцам, Николая Александровича ошарашило. Этого просто не могло быть, но его страна, имеющая втрое большее число кораблей линии, постоянно выставляла против врага меньшее число броненосцев, и позволила японцам разгромить противопоставленные против них эскадры по частям.
