— В поддавки играли наши «старцы», но кто их на это подвинул⁈ Кто позволил постоянно терпеть поражения и не сделал из этого должные выводы⁈ Почему из всех бестолковых ставили наиболее «упоротых» и доверяли им страну⁈ Ведь не может все это быть сплошной вереницей событий, основанных на случайных ошибках, ведь есть закономерности, и они имеют прямое отношение к конкретным персонам!
Адмирал бормотал, размышляя вслух, но неслышно, но при этом внимательно смотрел на происходящее сражение. А в нем явно назревал кризис — теперь отряды поменялись местами, и отряд Того обрушился на броненосцы Щенсновича. И хотя по главному калибру было полное равенство — семь 305 мм орудий против семи, но вот вспомогательный калибр у японцев был гораздо многочисленней — против дюжины русских 152 мм пушек противник имел 21 ствол, и еще пару 203 мм пушек в «довеске». «Полтава» скрылась под градом всплесков — по ней били «Сикисима» с «Ниссиным», а вот «Севастополь» сцепился с «Асахи». Зато «асамоидам» Камимуры с присоединившимся «Якумо» стало тяжко — три русских лучших броненосца одолевали четверку вражеских броненосных крейсеров. Будь погреба полными, Матусевич бы не сомневался в конечной победе, вот только не сейчас, когда на два-три вражеских выстрела приходилось отвечать одним своим. Да, двенадцатидюймовые снаряды отправили из Петербурга, и они уже давно в пути, должны быть где-то в районе Байкала, вот только боеприпасы еще нужно доставить в Дальний, а это потребует в лучшем случае еще несколько недель. И если сейчас истратить боекомплект полностью, то броненосцы превратятся в просто огромные стальные ящики, вооруженные исключительно шестидюймовыми пушками. А это почти как приговор — корабли должны сражаться в море, а не простаивать в бухте.
И все потому, что транспорт со снарядами не додумались встретить в море, и его захватили японцы за два дня до начала войны. И это не одна беда — не успели на сутки раньше поставить противоторпедные сети, и японцы тяжко повредили «Цесаревич» с «Ретвизаном». И трагедия ситуации еще в том, что наместник приказал завести броненосцы во внутреннюю гавань, но вице-адмирал Старк опоздал с выполнением приказа на сутки. Какая-то роковая цепь случайностей, на первый взгляд так и выглядевшая, но не слишком ли много таких совпадений, чтобы не стать уже закономерностями. Да те же 305 мм снаряды взять — свыше тысячи хранилось перед войной во Владивостоке, где не было ни одной пушки к ним, гораздо больше, чем было на броненосцах эскадры. И если бы их не успели провезти поездами, то сейчас бы вообще стрелять было нечем….
— Снаряды, снаряды, — пробормотал Матусевич и посмотрел на флаг-арта Кетлинского — тот неожиданно произнес, услышав адмирала:
— На китайском броненосце германские пушки Круппа, калибр и вес снаряда практически идентичен с нашими. Можно попробовать в отлив достать их из погребов, снарядить нашим порохом из арсенала, к тому же картузов у нас запас имеется. Разная баллистика, но так привести орудия к нормальному бою можно. Там запаса в погребах как раз хватит на «Полтаву» с «Севастополем». Да и сам броненосец поднять можно — в отлив подвести пластыри к пробоинам, откачать воду. Завести в большой док в Дальнем, у него размеры подойдут — меньше сотни метров в длину.
— Да ему в обед двадцать лет, — буркнул Матусевич недовольно, на что последовал быстрый ответ.
— Корабль строил германский «Вулкан», и добротно — все механизмы в порядке, ведь японцы не китайцы, у них дисциплина и выучка на высоте, и за всеми механизмами приглядывали. Самураи поставили новые шестидюймовые пушки, одну в носовой башне, три палубные установки со щитами. Требуется только заменить орудия главного калибра — они никуда не годны, да и снарядов к ним не будет, боекомплект ведь вынем. Из наших наиболее подходят девятидюймовые и восьмидюймовые пушки устаревшего образца, они меньше размерами. Последние легко встанут в барбеты, хотя вообще-то их лучше убрать и тем существенно облегчить корабль, и установить на месте 229 мм орудия — последние у нас имеются в наличии на береговых батареях. Получится вполне нормальный броненосец береговой обороны. Завести в док после «Чийоды», залатать пробоины и снять башни, или попытаться установить там пушки — при необходимости подойдут и с «Рюрика». Или с черноморских канонерок, или стволы с береговых установок приспособить, убрав купола барбетов полностью, а то и вообще сами броневые кольца демонтировать, вот только возня с ними долгая будет, лучше не трогать.
— А ведь вы правы, Казимир Филиппович, — неожиданно вмешался Вирен, — я немедленно сам займусь этим делом, да и Кутейникова попросим. Нам лишний корабль пригодится. «Ицукусиму» тоже поднять можно, повреждения на ней небольшие, это ведь «Мацусиму» переломило. Носовую 320 мм пушку убрать, можно нашу девятидюймовую вместо нее поставить, там на сто десять градусов сектор носового огня будет — как раз для береговой обороны подойдет. К тому же корабль французской постройки, что немаловажно, чуть больше двенадцати лет отслужил.
— Да и «Сайен» на Эллиотах притоплен. Поднять, сюда довести — корабль ведь германской постройки, еще нам послужит. Германские 210 мм орудия заменить на восьмидюймовые пушки Обуховского завода, опять же их с черноморских канонерок снять можно. В барбеты войдут легко, они и легче, и чуть меньше будут.
Матусевич где-то с минуту оценивал перспективы, потом посмотрел на «Ивате», что шел головным под адмиральским флагом. В принципе, вслед за «Чийодой», можно всех «утопленников» в док один за другим ставить, и после перевооружения главного калибра вполне себе боеспособными станут. Как раз отряд береговой обороны выйдет из трех боевых единиц, и вместе с бронированными канонерками вполне серьезная сила будет.
— Роберт Николаевич, сейчас отбиваться от японцев нужно, но снарядами озаботится в первую очередь. Да и корабли нам пригодятся, так что Лощинского я немедленно озадачу. К тому же после вывода «Баяна» из порт-артурского дока, туда можно «Чин-Йен» ввести — у него ширина такая же, в входные ворота пройдет. Так что будет и контр-адмиралу Григоровичу работа, пусть думают, как это трофейное корыто в нормальный броненосец береговой обороны превратить. Будем рассчитывать исключительно на местные средства, пока еще с Балтики помощь подойдет. О! Посмотрите, господа — никак «Асаме» от «Пересвета» досталось!
Действительно, на броненосном крейсере противника, что искалечил «Варяг», кормовая труба лишилась верхней половины. В носовой были заметны проломы, из которых густо валил клубами дым — тяга резко упала. Теперь «Асама» превратилась в «инвалида», которого и «Севастополь» догнать сможет. Но так этот броненосец в отличие от других русских кораблей имел почти полные погреба, получив снаряды с береговой батареи Электрического Утеса, которая давненько по вражеским кораблям не стреляла. Так что еще толком не оправившийся от ранения, но вернувшийся на свой корабль капитан 1-го ранга Бойсман мог не экономить снаряды, и его «Пересвет» сейчас «отдувался» за всю эскадру. И его десятидюймовые снаряды весом в два центнера с четвертью для броненосных крейсеров с дистанции тридцать кабельтовых были убийственны — любую броню меньше шести дюймов могли пробить со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Сражаемся до конца, господа. Стреляем, пока по десять снарядов на ствол не останется, а там только в заливе стоять будем как плавучие батареи. Надеюсь исключительно на «крупповские» двенадцатидюймовые, да на пушки «Победы», нам нужно вышибить хотя бы один броненосный крейсер. Сейчас ситуация такая что все на волоске зависло, а потому нельзя давать кораблям Того безнаказанно стрелять по Дальнему…
Матусевич осекся и непроизвольно вскрикнул — в оптику бинокля было хорошо видно как на отдалении «Аскольд» с «Дианой» и «Новиком» сражались с парой «собачек» и тремя подошедшими к ним на помощь малыми крейсерами. И те, оставшись без поддержки «Якумо», явно терпели ущерб, один вывалился и стал терять ход.
— Господа, судя по всему у неприятеля напрочь выбит «Акаси». Или «Сума», они очень похожи…
