На палубе русского крейсера после боя с японцами — «богиня» выглядит скверно…
Глава 14
Японцы строили свои малые крейсера по «остаточному принципу» — все деньги уходили на броненосцы и броненосные крейсера, в постройке которых главное внимание уделялось именно эскадренным характеристикам, способности нанести русским кораблям максимальный ущерб своим огнем, а защита должна была выдержать ответные попадания вражеских снарядов. А вот с малыми крейсерами такой подход не сработал — их было нужно много, и ценой подешевле. Потому водоизмещение «ужимали» как только могли, обычно в районе трех тысяч тонн водоизмещения. И лишь быстроходные «собачки», заказанные на английских и американских верфях были чуть крупнее, но так и несли по паре пушек слишком тяжелого для малых крейсеров восьмидюймового калибра. Но и другие крейсера имели внушительный набор из 152 мм и 120 мм скорострельных орудий при наличии броневой палубы со скосами. Однако платой за столь высокие боевые характеристики при небольшой стоимости была недостаточная мореходность, как у всех японских кораблей того времени, и скорость, не превышавшая у двухтрубных крейсеров девятнадцати узлов, и лишь на последних трехтрубных «нийтаках» она достигала двадцати узлов. А еще имелась одна «ахиллесова пята», обусловленный конструкторский просчет, связанный с погоней за дешевизной — слабость корпусного набора, и это играло крайне негативную роль при попаданиях даже 120 мм снарядов, не говоря уже о шестидюймовых «бронебоях» и фугасах. Последних небольшая «Сума» нахваталась восемь — полудюжину с «Дианы» и пару с «Аскольда» — маленькому кораблю этого хватило с избытком. Еще один снаряд был помельче — всего 120 мм, и прилетел он с «Новика», но натворил дел — при разрыве был убит командующий 6-м боевым отрядом контр-адмирал Масамити Того и смертельно ранен командир крейсера капитан 1-го ранга Томоцу Цутия.
Но затем последовал еще один шестидюймовый снаряд, перечеркнувший жизнь крейсера, которому невероятно повезло в бою в Желтом море десять дней тому назад. Тогда два фугаса с «Аскольда» серьезно повредили этот небольшой корабль, которому пришлось снизить скорость, но сейчас он вообще потерял ход. Бронебойный снаряд пробил бортовую обшивку, превратил в угольной яме в пыль пару центнеров великолепного английского кардифа, затем пронизал двухдюймовый скос броневой палубы, вонзился в паровую машину. И лишь после этого «анабазиса» сработал тугой взрыватель системы генерала Бринка, часто просто не успевавший взводится — и пироксилиновая «начинка» рванула…
— Ловко с «Дианы» в нее попали, тут ничего не скажешь. «Сума» теперь не жилец, отбегалась, паскуда!
Командующий крейсерами капитан 1-го ранга Эссен задумчиво посмотрел на малый двухтрубный крейсер под адмиральским флагом. Тот потерял ход, окутанный клубами пара — судя по всему, разрывом снаряда разворотило паровую машину, и последовал уже внутренний взрыв, достаточно мощный, чтобы вражеский крейсер сразу стал оседать в море. В том что корабль погибнет, не сомневались и японцы — к тонущей «Суме» устремились три вражеских дестройера, один из которых тут же накрыл снарядами вездесущий «Новик». Эссен не отводил взгляда от своего любимого корабля, и впервые подумал, что сменивший его на мостике Шульц весьма достойная кандидатура командира крейсера первого ранга, вполне справится. Такого лучше на мостик «Баяна» поставить — лучшего броненосного крейсера, прекрасно защищенного, но при этом способного долго идти на двадцати узлах. Только «собачки» могли от него удрать, а более никто.
— Фу, чуть не попали!
У борта «Аскольда» взметнулся в небо высоченный всплеск воды, перемешанный с черным дымом — чуть ли не у «скулы» разорвался восьмидюймовый снаряд, повреждения от которого могли стать фатальными. Все же русский крейсер не имел броневого пояса, но даже если бы он и был, то не больше трех дюймов, и то за счет уменьшения толщины скосов броневой палубы. А такая броня только шестидюймовый снаряд остановить может, и то на значительном расстоянии, больше двадцати кабельтовых.
Русский крейсер вел ожесточенную перестрелку сразу с двумя приблизившимся «собачками», и уже получил от них пару 203 мм и с десяток 120 мм снарядов. Однако имея шесть тысяч тонн водоизмещения «Аскольд» пока стойко держал «удар», к тому же корабль был построен немцами, что традиционно уделяли защищенности большое внимание. А вот «Читосе» и «Касаги», крейсерам американской постройки, пришлось плохо — хотя в первый попало всего три 152 мм снаряда, а во второй пара. Попадания пока значительного ущерба не нанесли — взорвалось только два снаряда, и вполне «безобидно» — с два десятка убитых и раненых, да замолчавшая 203 мм пушка на «Касаги», лишившаяся половины ствола.
«Диана» схлестнулась с «Акицуцу» и «Акаси», оба японских крейсера вместе взятые уступали «охотнице» в водоизмещении, но так как рядом сражался «Новик», то имелось равенство в бортовом залпе. Третий участник поединка был уже начисто выбит — «Сума» уже осел по верхнюю палубу, и на подошедшие миноносцы уже перебиралась команда погибающего корабля.
— Лев Карлович, надо бы поближе подойти к «собачкам», у них толстые скосы бронепалубы, но борт открыт, как и батарее на нем. И лучше стрелять с острого курсового узла — тогда «прошивать» начнем с носового траверза, все дымоходы раскурочим — тогда не побегают.
Эссен чуть повернулся и негромко обратился к временному командиру «Аскольда», старшему офицеру капитану 2-го ранга Теше. Выдергивать «стул» из под толкового моряка он не стал — не был сторонником давней традиции, да и отрядом командовал всего десять дней. Сам начало войны капитаном 2-го ранга встретил, только тогда командовал «своим малым» крейсером, а не был «старшим» на «чужом большом».
После боя в Желтом море на кораблях первого ранга появились вакансии — трое из командиров были ранены, они с Щенсновичем пошли на «повышение», как и Вирен с «Баяна». Матусевич не стал тасовать кандидатов на вакансии как карты в колоде, просто временно возложив обязанности командиров на старших офицеров, с соответствующей записью в их служебные формуляры. А это решало многое в карьере, если не все. Ведь других командиров наместник выслать не мог, а потому Николай Александрович в полном своем праве ставил тех, кто, вне всякого сомнения, хорошо знал и корабль, и его команду. Так и сам Теше заступил на мостик командира вместо капитана 1-го ранга Грамматчикова — тот на излечении в госпитале, в бою лишился кисти руки. А там будет для него специально «подыскана» должность на берегу, причем как раз из разряда тех, что дает возможность получить «орлов» на погоны. А такие есть на Эллиотах или в Талиенвани, где тоже имеется порт с ремонтными мастерскими. Да и в береговой обороне как минимум две контр-адмиральские вакансии имеется, благо Дальний заняли. А эти «перестановки» Эссен приветствовал всей душой — «наверх» стали проходить энергичные и решительные офицеры, готовые сражаться с японцами до конца, а не сторонники отсиживаться в гавани.
В бинокль были хорошо видны оба вражеских крейсера, люди на верхней палубе суетились возле прикрытых щитами орудий. И чем страшен продольный огонь, так тем, что мало промахов, именно к бою на курсовых углах и готовились до войны русские комендоры. И хотя с началом боевых действий учебные стрельбы почти прекратились (берегли боеприпасы), то сейчас навыки полностью восстановились. Ведь три дня из боев не выходили, с утра до вечера, вот комендоры и артиллерийские офицеры приноровились уже, хотя отсутствие оптических прицелов, какие были на японских кораблях, неизбежно снижало точность стрельбы.
Зато опыт сказывался, и мастерство возросло — стреляли намного точнее, чем противник. А может все дело в том, что лучшие наводчики у японцев отбирались на броненосцы Того, потом ими укомплектовывались расчеты броненосных крейсеров Камимуры, на других кораблях Объединенного Флота оставались комендоры несколько худшей выделки, что и проявлялось не раз в столкновениях. К тому же «Аскольд» с «Новиком» были самыми воюющими кораблями русской эскадры, чаще других выходящие в море — даже миноносцы не делали столько выходов навстречу врагу.
