- Возможно, - он не спешил ни с каким утверждением.
- Естественно, возможно. Я спрашивала себя: если на картине изображена я, то почему я оказалась прикована к кровати в комнате для развлечений и надо мной возвышался голый мужик, с намерением использовать моё тело в качестве секс-игрушки? Почему ты это допустил? В своем же клубе... Что-то не сходится, Юлиан. Не сходится - и всё тут. Не буду скрывать, что вылетела из тайной комнаты, как ошпаренная. Металась по квартире, пытаясь разобраться. Я кидалась из крайности в крайность. Предположила, что мы с тобой ранее были любовниками - так я пыталась объяснить свою тягу к тебе, - ей показалось или вампир чуть заметно вздрогнул? Нет, показалось. - Но тогда мои мысли снова возвращались к клубу... Получается, что ты мне решил отомстить, подложив под чужого мужика? Проучить за что-то? Так? - на этот раз ей не показалось - желваки на лице вампира нервно заходили. Лиза не знала, что ступила на опасную тропу. Очень опасную. - Я снова принялась рассуждать. "Как же так? - спрашивала я себя. - Неужели он способен на такую подлость?" Опоить меня наркотой - выходит, это сделал именно ты - лишить памяти, чтобы... Что? Начать всё сначала? - Лиза недоуменно развела руки в стороны. - Тогда возникает ряд других, более угнетающих вопросов: что же такого между нами произошло, что ты решил поступить со мной так... жестоко? Неужели ты настолько коварен? - Лиза холодно усмехнулась. - Моё сердце билось в истерике. Металось. Не находило ни одного ответа. И тогда я снова отправилась в тайную комнату. Юлиан, может, вина?
Последняя фраза прозвучала так, словно девушка только что обсуждала фасон нового платья, а не тайны древнего вампира.
- Ты тоже выпьешь? - ровным голосом спросил он.
- Не откажусь.
Пока Юлиан открывал бутылку и разливал вино по фужерам, оба хранили молчание. Розовая жидкость плавно стекала по хрустальным стенкам, у каждого из присутствующих вызывая свои ассоциации. У него - горло сидящей напротив девушки, которая своим откровением сбила его помыслы, разрушив тщательно продуманный план. У неё - кровавую птицу, нависшую над её судьбой.
- Ты угадала с вином, - заметил Юлиан, поднимая фужер, и отсалютовал.
- Была мысль и сюда добавить крови, но я передумала. Решила, что вино я всё же пригублю.
- Тост произносить не будем?
- Не стоит.
Они оба включились в игру.
- Итак, ты остановилась на том, что вернулась в комнату. Что ты увидела во второй раз? - Юлиан откинулся на спинку стула, вертя в руках фужер. Чуть-чуть сожмет пальцы сильнее - не справится с эмоциями - и хрусталь лопнет в его руке.
Лиза не спеша сделала первый глоток и поставила фужер на стол. Видимо, опасалась, что запустит его в собеседника.
- Первым делом меня смутила сорочка. Я спросила себя: стала бы я позировать художнику в неглиже? В этот раз с ответом не колебалась: нет. Подобные наряды предназначены для интимной жизни. Сорочка с множеством кружев... Очень похожа на ту, что ты мне выдал два дня назад. Тот же изысканный шелк, те же искусные кружева, - Лиза смотрела прямо в глаза мужчины, рассчитывая, что он хоть как-то отреагирует на её слова. Но его лицо продолжало носить ироничную маску небрежности. - Ладно, с сорочкой я разобралась. Стала внимательнее изучать себя. Цвет волос, лицо, тело. Всё-таки картина - это не фотография, и художник не в состоянии точно передать фактуру человека. Тут я готова была тоже сделать скидку. Но! - Лиза сознательно подчеркнула важность фразу, которую намеревалась передать. - Взгляд, выражение лица изображенной женщины художник передал искусно.
- И?.. - Юлиан не выдержал. С каждым словом, произнесенным ею, его интерес к Лизе возрастал.
Ему нравилось, когда тихони раскрываются...
Когда в их глазах загорается огонь страсти или гнева...
Что угодно - главное - не безжизненное затравленное выражение.
- И я поняла, что на картине изображена не я, - как бы между делом сообщила Лиза и снова потянулась за фужером. Её тонкие пальчики взяли ножку фужера, и девушка сделала вид, что внимательно разглядывает грани ножки.
- Вот как? - с той же наигранной ленцой поинтересовался древний вампир.
- Да. И знаешь почему?
- Поделись.
- Всё очень просто. Я не могла быть той женщиной на картине. Несмотря на то, что не помню прошлого. По одной простой причине. У женщины на картине взгляд суки.
Юлиан едва не подавился вином.
- Суки?
Лиза попала в яблочко. Именно так называл свою Лизу Юлиан.
- Ну да, - голос Лизы дрогнул, но она быстро взяла чувства под контроль и продолжила: - Такие женщины, как она, вызывают зависть. Они эгоистичны, с легкостью перешагивают через головы друзей, идут, не оглядываясь назад. Для них не существует преград и правил приличия. Они играют по своим правилам. Для них нет запретов. Есть цель. И они добиваются её, чего бы им это не стоило. Много времени тратят на себя - салоны, визажисты, бутики. Для подобных ей предать близкого - раз плюнуть. Она на следующий день забудет, что кому-то сделала больно. Кого-то уничтожила. Кого-то втоптала в грязь. Она любит лишь себя. И если даже признается мужчине в любви, то лишь преследуя определенные цели. Хотя... Нет, тут я могу ошибаться. Возможно, такие, как она, способны на любовь. Но на любовь одержимую, эгоистичную, больную. Нормальные люди любовью подобное не называют. Любовь - это самопожертвование в первую очередь. На жертву данная особа не способна. И, когда ей в лицо говорят: "Какая же ты сука!", она воспринимает эти слова, как комплимент.
Юлиан слушал Лизу, и по его телу расползалась злость, медленно завладевая каждой мышцей, каждым сухожилием, пробираясь в кровь, отравляя её и устремляясь в мозг. Взорвать всё к чертям! Уничтожить! Разорвать...
Юлиан сжал губы и заставил себя усмехнуться. А девочка с телом его Лизы оказалась прозорливой. Она в точности описала портрет его возлюбленной. Каждое слово - истина.
Он знал, что сейчас она за ним внимательно наблюдает, ловит каждый его жест. Она и не скрывала, что с дотошностью следит за ним. У нее точно подняли заслонку, и истинная сущность девочки рванула наружу.
И пока Юлиана всё устраивало.
Даже неугодная ему правда.
- Интересная характеристика, - он по-прежнему оставался не многословным.
- Рада, что тебе понравилось, - Лиза не удержалась от колкости. - Я не помню себя, но представив, что кого-то предаю, втаптываю в грязь, поняла, что это не моё. Моя сущность против. Да и не выгляжу я такой элегантно-лощеной, как дама на картине. Решающим фактором, подтверждающим мои предположения, оказалась дата. 1650 год. Бутиков, конечно, в то время не было, зато были искусные модистки. И шелка, доставляемые караванами с Востока, - Лиза сделала ещё один маленький глоток вина и добавила более небрежным тоном: - Извини, я испортила твоё имущество. Рамку. И, кстати, странное совпадение. Имя на портрете... То самое, что сейчас красуется в моем паспорте. Который принёс ты, - небольшая пауза. - Елизавета Сатинская. Очень красивое имя. Под стать хозяйке.
Ах, маленькая язва...
Теперь к злости добавилась толика восхищения.
- Не стоит извиняться, - не без наигранного великодушия заметил Юлиан. - Побушевала немного?
- Самую малость. Эмоции били через край.
- Видимо, били сильно. Картина тяжелая. Рамка - особенно.
Лиза пожала плечами.
- Возместить не могу. Нечем.
О! Он бы мог в подробностях рассказать, чем именно она может возместить нанесенный ущерб.
Не стал.
- Но, я так понимаю, на этом твои размышления не закончились? - подтолкнул её Юлиан к дальнейшим откровениям.
- Я почти закончила, - глаза девушки гневно блеснули. - Осталось пару нюансов выяснить. Те вопросы, на которые, как бы я не билась, ответы найти не могу. Не в состоянии просто.
- Можешь попробовать задать их мне.
- Великодушен?
- Нет. Плачу откровенностью за откровенность.
- Даже так... Наверное, благодарность - редкое качество, встречающееся среди сверхсуществ.
