– Несерьёзно, господин Шапиро. Вы неплохой исследователь, большой теоретик, а ведёте себя как… – Весенин поискал слово, – эстрадный клоун.
Всеволод рассмеялся:
– Предпочитаю жить с улыбкой, дарить улыбку и тепло так, чтобы сердце радовалось. Это плохо?
– Это замечательно, – поддержал Копун физика, на мгновение прижав к себе подругу. – Редкое умение в нынешнем потребительском обществе. Но давайте заканчивать дискуссии.
Дарислав невольно удивился, оценив жест Вестника. Даже в самом жутком сне он не мог представить себе ситуацию, при которой кто-то мог обнять боевого робота ушедшей в небытие цивилизации.
Копун перевёл взгляд на хмурого Весенина.
– Не обижайтесь, Тим. Можно быть прекрасным исследователем, творцом идей и в то же время вести себя просто и непосредственно.
– Познание и шутка несовместимы, – упрямо возразил учёный. – Это сильно мешает накоплению знаний.
– Тогда позвольте привести вам высказывание классика литературы девятнадцатого века: вечно познавая, мы вечно блаженны, но знать всё – проклятие нечистого.
– Не знаю такого классика, – буркнул Весенин.
– Эдгар По, – осклабился Шапиро. – Браво, Копуша, ты немало потрудился, изучая нашу литературу.
– Ох, далеко не всю.
Весенин по привычке пожевал губами, отвернулся, не рискнув продолжать в том же стиле.
– Что касается ситуации с драконами, – продолжил Копун, – то трюк с Замком был задуман ещё до нашего погружения в Тьмир. Они поняли, что проигрывают войну, и через Ланиакею сбежали из нашей Вселенной в тёмную с надеждой начать всё сначала в другом времени. Для этого в Замке был оставлен десант, а в одной из ветвей Мультиверса драконы создали гигантский производственный комплекс для выращивания мощного флота-оружия. Сева, – Копун посмотрел на Шапиро, – правильно оценил их идеи. Каждый сбросик, как он назвал единицу этого флота, одновременно представлял собой фазовый преобразователь вакуума, против которого защиты просто не существует. Во всяком случае, я таковой пока не знаю. Видимо, умертвие, которое было найдено в Солнечной системе как наследие драконов, тоже представляет более щадящий вариант сбросика. Если бы у драконов получилось реализовать идею реанимировать расу, они стали бы тем самым За-Разумом, о котором так ярко рассуждал Всеволод. Естественно, Вселенную при таком раскладе ожидала бы новая глобальная война.
– А разве не Властители Ланиакеи придумали эту идею с драконами? – спросил Шмелёв, не принимавший участия в обсуждении. – Я имею в виду создание порталов, Замка и мультихода. Всё указывает на них. Разве не они задумали зачистить Вселенную от «грязи» других цивилизаций, в первую очередь белкового формата?
– Властители – потомки драконов, вы ещё не поняли? Впрочем, как многие другие расы, в том числе с большой долей генома человеческой. – Копун помолчал, лукаво усмехнулся. – И моих создателей. Но Властители даже между собой не могут договориться о совместных действиях, что подтверждает рейд их посланца – «крокодила» в Солнечную систему. Это был парламентёр одной из цивилизаций Ланиакеи, которого ликвидировал тартарианский центр с помощью одного из уцелевших боевых роботов – джинна. С ними, кстати, нам ещё придётся столкнуться в будущем.
– Хотелось бы уточнить, почему наша четвёрка попала именно в тот мир, где драконы выращивали флот.
– Потому что Танат был запрограммирован на запуск мультихода по последним координатам базы. Я уже говорил об этом.
– А вы уверены в том, что Мультиверс на самом деле пронизан тоннелями… гм, метро? – скептически произнёс Весенин. – Я до сих пор не слышал полностью научное определение Мультиверса. Может быть, он просто иллюзия?
– Мультиверс – система жизни, – пожал плечами Копун. – В нём развёрнуто бесконечное количество измерений и метавселенных со своими физическими законами и константами. Это лишь в нашей десятимерной развёрнуты три измерения, а остальные семь свёрнуты в струны. Всеволод добавит своё мнение.
Шапиро вскинул брови, озадаченный, что стрелки переведены на него.
– Вообще-то я не хотел теоретизировать… но раз уж мне доверили… В нашей метавселенной действительно развёрнуты пространственные измерения, формирующие объём. Остальные свёрнуты и представляют собой так называемую квантовую пену. В Мультиверсе же спрятаны тысячи других, в том числе измерения психологической полноты, как называют их… э-э, мои знакомые.
– Что ещё за таинственные знакомые? – поинтересовался Шмелёв.
– Скажем, войдики. Не сбивайте меня, Илья. Многие специалисты пытались представить, как выглядит хотя бы четвёртое измерение. Как дополнительное или иное? Но какое иное? Даже мне это трудно сделать, я его просто чувствую… иногда. В массе же своей человечество просто не имеет нужных органов чувств, потому что сформировано трёхмерностью. Так вот Мультиверс должен реализовывать все формы материи, все измерения, в том числе духовно-чувственной сферы. К примеру, любви, страдания, боли, страха, других человеческих эмоций и чувств.
Весенин попытался вставить слово, но его одёрнула Сима Саблина.
Подождав немного, Шапиро продолжил:
– Да и не только человеческих, но и эмоций тех же драконов и ядран. Драконы выбрали для своих нужд миры, почти идентичные нашему, трёхмерные, а могли бы и четырёхмерные, и шестимерные, и вообще не пространственные, а цифровые.
Весенин всё же рискнул вмешаться:
– Интересно, как вы лично представляете эти другие, особенно непространственные? Пространство боли? Бред!
Всеволод улыбнулся:
– Всё очень просто. В этих метавселенных вместо длины, ширины и высоты развёрнуты эмоции разной интенсивности. Высота там, условная, конечно, представляет собой очень сильную боль, ширина – сверлящую, типа зубной, длина – ноющую. Либо в других метамирах реализуется сразу несколько типов психологических процессов: боль, страдание и радость, когда боль проходит.
– Демагогия.
– Ну, возможно.
– Вы не правы, Тим, – сказал Копун. – Перед тем как меня нашли мои друзья, я побывал в паре таких. Ощущения непередаваемые.
– Вы… серьёзно?
Копун посмотрел на Дарислава, и тот поднял руку, призывая всех к молчанию.
– Совещание закончено! Через пять минут стартуем к тьмирскому порталу. Порядок следующий: Копун с… э-э… с Дианаей, фрегат «Великолепный» и эскор «Салют». Находим куб и по команде переправляемся в Ланиакею. Если там нас будут ждать пограничники Ланиакеи – выходим на маяк за пределами скопления, не ввязываясь в драку. Капитаны?
– Принял! – донёсся голос Дроздова.
– Готов! – присоединился к нему Давлетьяров.
– По местам!
Разошлись по каютам.
Дарислав проводил Диану до её апартаментов, поцеловал.
– Как ты?
– Жить буду, – слабо улыбнулась она, потом жалобно сморщилась: – Домой хочу!
– Скоро всё кончится. Ты молодец, хорошо держалась.
– Я-то подготовлена, и то справилась с трудом, а представляешь, каково было Вие?
– Во-первых, она тоже не из института благородных девиц, да и осталась с Всеволодом добровольно. Другое дело, что никто не рассчитывал на такое длительное путешествие. Хорошо ещё, Всеволод всячески поддерживал подругу.
– По-моему, он влюбился. Кстати, Вия призналась, что он фанат… э-э… интима. Из-за этого она прозвала его Фантоцци.
– Кем?
– Фантоцци – персонаж итальянского фильма двадцатого века, прообраз любителя заниматься любовью в любое время суток и где угодно.
Дарислав улыбнулся:
– Не знал за ним такого греха. Хотя Сева действительно живой искренний человек, а не учёный сухарь.
Он потянулся к её губам ещё раз, и Диана, смеясь, прижала палец к его губам.
– Не превращайся в Фантоцци.
– Ты против?
– Нет, но всему своё время, чудо моё.
– Я даже готов стать напарником Всеволода по идее «в любое время суток», лишь бы ты меня целовала.
– Это ещё что за косой комплимент?
– Вовсе не косой, потому что поцелуй любимой женщины и есть чудо из чудес!
