— У меня есть доказательства, — начальник гвардии вытер платком вспотевший лоб и достал телефон.
Тимирязев поморщился, а Расторгуев с вопросительным выражением на лице приблизился и заглянул в экран. Тимофей включил им видео, на котором было видно, как из самолета Распутиных в Империи под зад выпинывают тех самых наемников, которых доставили обратно на Родину.
— П*****, — виконт даже пошатнулся от увиденного.
— Согласен, — Расторгуев оказался послабее: его и так подводило давление в последние дни, а тут он и вовсе потерял сознание и грохнулся на пол.
* * *
Отоспавшись как следует, я решил уделить сегодня немного времени своей коллекции оружия, вернее той ее части, которую удалось сохранить, да еще и пополнить новыми экземплярами. Развесил все сабельки по стенам, словно в музее, и даже пострелял из огнестрела на заднем дворе. Но это так, чисто для развлечения. Заодно побаловался с гравитацией, применяя ее к оружию и боеприпасам. Опыт опытом, но практика никогда не помешает. Как любил говорить один мой знакомый из прошлого мира: «Кто не совершенствуется, тот лох».
Но самое главное, что сегодня я смог достаточно долго почитать в тишине: читал вообще про все, что находил. Про работу военной техники, про секреты и нюансы строительства, про стратегии ведения войн в прошлом. Из всего можно извлечь что-то полезное, мало ли когда пригодится какая-нибудь идея.
За обедом же я размышлял о том, что мои враги какие-то слишком предсказуемые ребятки. С одной стороны, это мне на руку, но с другой — как-то даже обидно. Они ведутся, как дети, на те иллюзии, что я создаю.
Им теперь кажется, что Распутины меня во всем прикрывают и что они, как церберы, готовы за меня хоть в войну вступить, но это уже полный бред. Про императора они теперь тоже осторожничают, не зная, в какой момент я вдруг решу попросить о реальной помощи кого-то из сильных мира сего.
К тому же они понимают, что в такой обстановке я могу запросто свалить, например, в армию на пять лет, и там меня будет достать еще сложнее, если вообще возможно. В армии я уже стану не просто аристо, а аристо высокого ранга на службе у самой Империи. А Империя своих солдат ценит и лучше их не трогать, а то себе дороже выйдет.
Так что мои враги, бедолаги, наверняка уже замаялись просчитывать, куда я собираюсь бежать дальше и у кого просить помощи. Но ничего из этого в мои планы не входило.
Мне бы сейчас незаметно до подпольной арены добраться, а то деньги сами в руки не придут, да и прирост силы лучше не прекращать: сражения, бои — мне все сгодится.
Поэтому после обеда пришлось смухлевать и сделать звонок в боулинг, мол, приеду к такому-то времени шары погонять. Враги, наверное, удивятся, что я вдруг решил один в развлекательный центр сходить. Однако они явно не такие тупые, как кажется.
Пришлось попросить наемников устранить пару хвостов в нашем районе, и только тогда я смог незаметно слинять на арену. А там все было стабильно и уже как-то по-родному. Отмутузил в тот день двух бойцов высокого ранга, но бои длились недолго: я решил не церемониться. Наоборот, заменил длительность на зрелищность, прямо как в рестлинге.
Одного схватил за руку, раскрутил и смачно приложил об пол. А второго сначала поднял двумя руками над собой, а потом швырнул на канаты. Он отрикошетил от них и упал, но поднялся. Так что в итоге я вынес его ударом с двух ног в прыжке.
И получил свои честно заработанные кровные: ставки, кстати, продолжали радовать, ведь я все еще был здесь популярен, несмотря на частые победы. Соперников мне с каждым разом старались подбирать все лучше и лучше: даже из-за границы приезжали. С испанцами бился, африканцами, датчанами — в общем, список немалый. Мне каждый раз приходилось придумывать, как их по-новому штабелями укладывать на ринге. Ведь каждый бой должен быть разным, как снежинки.
Гриша, кстати, уже даже не говорил мне быть осторожнее на арене, а вообще скучал во время моих боев и сидел в раздевалке, уставившись в телефон. Видимо, привык, что я всегда побеждаю.
— Что, даже не поздравишь с очередным триумфом? — подколол я его, стягивая пропитанную потом футболку.
— Да я уже задолбался тебя с этими победами поздравлять, как и себя самого, — отмахнулся он, увлеченно гоняя шахматные фигуры на экране смартфона.
— Ну, как знаешь. Хотя обидно, я ведь старался очень и тяжело было.
— Ну-ну, а мне почему-то кажется, что для тебя это было как два пальца об асфальт, — подметил друг. Черт, в следующий раз надо будет изобразить предсмертные конвульсии поубедительнее.
Так и сделаю: рухну после боя на ринг и буду жалобно хрипеть, выпрашивая глоток воды. И еще позволю почаще себя лупить. Хотя в этот раз я вроде тоже неплохо сыграл роль мешка: дал одному типу провести болевой прием. Ладно, в следующий раз закачу целое шоу: буду висеть на канатах, изображая невыносимую боль и полное изнеможение. Глядишь, и Станиславский поверит.
— Ладно, я погнал, не буду тебя дожидаться, а то тебе еще с другими менеджерами трепаться, — дожевывая послематчевый сэндвич, я махнул Грише рукой. — И вот, чуть не запамятовал спросить: тот журналюга Толстой ведь забил мой номер в контакты? Нормально же будет, если я сам ему наберу?
Услышав это, Распутин отбросил телефон на диван и вопросительно уставился на меня:
— А ты еще что удумал? На кой черт он тебе опять сдался? Твое прошлое интервью, кажется, уже ничем не переплюнешь.
— Потом почитаешь в газетенке, — подмигнул я ему и с лязгом захлопнул за собой дверь раздевалки.
— Чертов интриган! — донеслось мне вслед. Да, Гриша тоже любопытный: ему явно не терпелось узнать, что я затеял на этот раз.
Но мне нравилось удивлять людей поступками, а не треплом о них загодя. Так что, рассекая по дороге домой на своей ласточке, я набрал номер Толстого. Он взял трубку почти мгновенно — видать, и впрямь ждал звонка, ну еще бы.
Журналист тут же начал меня расспрашивать, заеду ли я к нему еще на одно интервью. И вообще, как именно я намерен выбивать бабки из такой оравы должников. Неужели и правда собираюсь трясти деньги со всех подряд? Но на этот раз я решил ограничиться более коротким телефонным интервью.
— Нет, я точно не стану теперь вышибать долги из каждого, — следя за дорогой, говорил я расслабленным тоном. — Видите ли, кое-что изменилось.
— И что же? — журналист явно навострил уши на том конце, как хищник, почуявший добычу.
— У меня теперь есть примерно с десяток родов из того списка, с кем мне удалось наладить контакт и договориться. Так что уже как минимум среди должников имеются те, кто просто делают вид, что ведут игру против меня, — говоря это, я заметил на перекрестке открывшийся новый магазинчик с кондитерскими изделиями: надо будет потом как-нибудь заценить. — Так вот, эти рода теперь играют со мной на одной стороне и сливают мне информацию об остальных, с кем они якобы считаются союзниками. Улавливаете суть?
— Еще бы не уловить: настоящие заговоры и интриги! — обрадованно воскликнул журналист.
— Ага, вроде того, — я постарался не заржать в голос. — И знаете, мне вообще очень забавно следить за развитием всех этих событий. А в особенности за жалкими потугами своих врагов добраться до меня. Они ведь так недалеки умом, что точно не вычислят, кто из них друг, а кто враг. И эти люди собрались меня уничтожить — просто умора.
— Просто умора… Я так и запишу, — на том конце провода чиркала по бумаге ручка.
— Да-да, так и запишите, пожалуйста. Настоящий цирк, да и только. Пусть знают, что мне нечего бояться таких, как они. Бояться их — себя не уважать, — вот и все: удочка, считай, заброшена.
А теперь клюй, рыбка, большая и малая, я не привередлив к улову. Тем более какое дело рыбаку до того, что клюнет, если рыбак — все равно он, да к тому же совсем не голодный.
Осталось только подождать… Добравшись до дома, приготовив ужин и поиграв немного в комп, я лег спать с ухмылкой на лице. Даже систему охраны не активировал: зачем она мне, когда у меня есть чутье, кругом в районе мои головорезы, но самое главное — есть биологическая сигналка — курица. Она вообще чутко спит и терпеть не может шум по ночам: от этого у нее несутся слишком мелкие яйца. Так что если кто-то бы и вздумал заглянуть на огонек, чтобы отправить меня на тот свет, то она бы уже вся раскудахталась.
