— Тысячник Ян, — начал он, его голос был холоден и резок, — наконец-то явился! Ты осмелился проигнорировать мой приказ и напасть на мой отряд, который прислал тебе приказ присоединиться к атаке на дворец! Из-за этого погибло немало достойных дайчинов и сынов Степи! Ты знаешь, какое наказание ждёт тех, кто ослушивается меня?
— Темник Дамдин, — ответил я, коротко кивнув, при этом не опуская глаз, чем тут же вызывал недовольное ворчание сидящих рядом с Дамдином монголов. — Я не игнорировал твой приказ. Я лишь пытался завершить начатое. Мы сражались с кланом Тигров, который был нашим общим врагом и мог ударить нам в спину, когда бы мы этого совсем не ждали. Отряд, про который ты говоришь, напал на нас первым, и я был вынужден защищаться.
— Защищаться? — Дамдин усмехнулся, но его глаза оставались всё так же холодны. — Ты уничтожил практически весь отряд! Выжил только один человек! Ты думаешь, что можешь безнаказанно убивать моих людей?
— Темник, — вмешался Акамир, сделав шаг вперёд. — Ян действовал в интересах нашей общей цели. Клан Тигров был сильным противником, и их уничтожение ослабило защитников города. Мы не хотели конфликта с вашими людьми, но они сами начали атаку. Мы собирались присоединиться к атаке, как только разобрались с ними. Но вы и так справились сами, судя по тому, где мы сейчас находимся.
Дамдин, на слова моего друга, недовольно дёрнул щекой, после чего внимательно посмотрел на Акамира, затем снова перевёл взгляд на меня. В шатре воцарилась напряжённая тишина. Советники и командиры перешёптывались между собой, но никто не решался высказаться вслух.
— Ты слишком много себе позволяешь, Ян, — наконец произнёс Дамдин. — Ты думаешь, что твои заслуги дают тебе право игнорировать мои приказы? Ставят тебя выше остальных? Ты ошибаешься. Ты всего лишь инструмент в моих руках. И если инструмент становится непослушным, его выбрасывают и заменяют новым.
Я почувствовал, как внутри меня закипает гнев, но сдержал себя. Сейчас было не время для эмоций. Я должен был быть хладнокровным и расчётливым. Даже несмотря на то, что Инь внутри меня требует указать наглому монголу его место. Ведь, несмотря на высокую должность, по силе он явно не дотягивал до нынешних нас.
— Темник Дамдин, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Я верно служил тебе и Великому Хану. Я практически полностью уничтожил клан Тигров, который был угрозой для всех нас.
На этих словах, в мой адрес послышались насмешки, со стороны прихлебателей Дамдина.
— Да! Они были угрозой! Именно они поставляли всем захваченным нами городам огненные стрелы и огненные копья. Именно они обеспечили их гарнизоны порохом, с чьим разрушительным уроном мы все столкнулись! Я действительно сделал многое. Я не просто посылал свой отряд в бой, а сам всегда шёл в первых рядах, в отличие от многих из присутствующих здесь.
Вот тут разговоры на секунду стихли, а в меня упёрлись раздражённые и полные злости взгляды как минимум половины советников и командиров, среди которых был и Жаргал. Уж в него то я своими словами точно попал.
— Поэтому, я не понимаю сути претензий. Я воин, как и все мои бойцы, которых я набрал из тех, кого вы считаете мусором, недостойным так называться. Однако, мой боец уже доказал всем обратное, победив при всех бойца Басана. И всё равно вы продолжаете относиться к нам как к тем, кто никогда не станет вам ровней.
— А вы и не станете, — чуть ли не сплюнул один из монголов. — Только дети Степи являются настоящими воинами. А ханьцы, про которых ты говоришь, и одним из которых являешься сам, скот, которому нужен пастух!
— Ты, что ли, воин? — криво усмехнулся я, окинув говорившего презрительным взглядом. — Очередной любитель почесать языком и побить себя кулаком в грудь. Если тебе действительно есть, что сказать, вызови меня на поединок! В противном случае, молчи, пока тебе не разрешит твой… пастух.
Лицо монгола от возмущения моментально налилось кровью. Он даже слегка привстал с подушек, на которых сидел, однако, для того, чтобы плюхнуться обратно, ему хватило повелительного жеста Дамдина.
Взгляд главного темника монголов внимательно скользил по моему лицу, пытаясь уловить малейшие признаки слабости. Но я стоял непоколебимо, готовый ко всему. Внутри меня бушевал шторм, но внешне я оставался спокоен.
— И вот опять! — наконец произнёс он. — Ты слишком дерзок для того, за кем никто не стоит.
— За мной стоят мои ближники, мои воины и мой клан, — пожал я плечами. — Этого достаточно, чтобы не бояться сказать правду.
— Твой клан? Очень смешно! — Дамдин на самом деле засмеялся. — Одно название! Но, в чём-то ты прав. Ты действительно пока слишком ценен, чтобы просто так тебя уничтожить, — задумчиво проронил Дамдин. — Но твоя дерзость не останется безнаказанной. Ты и твои люди будете наказаны. Ты лишишься части своих войск и трофеев. И если ты ещё раз ослушаешься меня, я не буду столь милостив.
— Про какую часть идёт речь? — выдавил я из себя, заранее предполагая, что услышанное мне не понравится.
— Девять десятых частей, что людей, что трофеев. И не думай, что у тебя получится что-нибудь утаить!
Советники Дамдина довольно заулыбались, злорадно глядя на меня.
Я же с трудом разжал челюсть, которую свело от гнева и произнёс всего дно слово:
— Неприемлемо.
— Что? — искренне удивился Дамдин, когда до него дошёл смысл сказанного. — Ты решил поторговаться со мной? Решил поспорить?
— Я не собираюсь никому отдавать своих людей. С трофеями ещё можно решить, но не людей. Они поверили мне и пошли за мной. Я дал им силу и несу за них ответственность. Отдать их кому-то из них? — я махнул рукой в сторону монголов, которых явно напрягли мои слова. Многие сжимали кулаки, словно был готовы наброситься на меня с голыми руками. — Да они же бросят их умирать в первом же бою, а сами пойдут следом, добивая тех врагов, кто останется в живых.
— В этом их суть, ханец! — проскрипел монгол, бороду которого уже давно тронула седина. — Никто и не скрывает, что не собирается их беречь! Этот поход и так забрал уже слишком много жизней достойных дайчинов. Да и сражаться в одних рядах с этими…недолюдьми? Ха!
— Про это я и говорю, — холодно ответил я. — Под моей рукой они принесут намного больше пользы, чем под командованием каких-то недалёких болванов!
Я понимал, что, возможно, зря обостряю ситуацию и иду на откровенный конфликт. Но я не зря наблюдал за Дамдином всё это время. Он изначально собирался создать ситуацию, при которой я бы не выдержал и сделал или сказал что-то, что развязало бы ему руки в моём отношении. Видимо, хотел до конца сохранить лицо перед остальными.
— Это не тебе решать, — жёстко ответил главный темник. — Ты либо принимаешь мои условия, либо не выйдешь отсюда живым. Твоих людей это тоже касается, — он кивком обозначил, что речь идёт об Акамире, Лэе и Мине, которые стояли чуть позади меня. — Откажешься, и они умрут.
В качестве подтверждения своих слов, Дамдин выпустил из себя духа. Огромный конь, который словно источал тьму, появился за его спиной. Вслед за ним, духов начали выпускать и другие монголы, но, на фоне духа своего командира, их спутники выглядели откровенно блекло и… потрёпанно. Да что там говорить, если духи Лэя и Мина вдвоём, без особых трудов, смогут справиться с десятком, если не больше, из присутствующих здесь духов-лошадей и даже духов-волков.
Если монголы хотели этой демонстрацией силы запугать меня и заставить беспрекословно выполнить приказ, продемонстрировав мне моё место, то они сильно ошиблись.
Нет, место мне они, возможно, и указали, но только не там, где предполагали. Глядя на них и ощущая, как Инь рвётся в бой, готовый крушить всех, кто встанет у него на пути, я еле заметно усмехнулся. Ведь, если судить с точки зрения самих монголов, которые постоянно, при случае и без, твердят про то, что прав тот, у кого сила, то моё место над ними.
Ни один из них, включая Дамдина, не воспринимался мной как равный по силе противник. Думаю, что сбежавший Тигр смог бы справиться с половиной из присутствующих здесь. В тот момент, когда его дух внезапно поглотил своих духов-союзников, конечно же, но всё же…
