– Даже если бы я что-то знал, никогда бы вам не сказал. Пытайте вы меня еще сотню лет, я буду молчать. А знаете почему? – Нэш усмехнулся. – Потому что физическая боль проходит, а душевная – нет.
– У твоего мертвого брата боль тоже прошла? Кажется, его звали… – Архангел повернулся и театрально постучал по подбородку. – Марсель?
Нэш замер.
После таких слов каждый бы пришел в ярость. Каждый бы начал рвать и метать, сносить все на своем пути, вымещая внутренние страдания. Каждый бы захотел броситься в драку, потому что после таких слов разум всегда уступает чувствам.
Но Нэш этого не сделал.
Он закрыл глаза, перед которыми появилась красная пелена, и расправил плечи.
– Ты не достоин даже произносить его имя.
Ему пришлось отключить чувства. Он часто так делал: представлял, что вытягивает из себя все эмоции, кладет в коробочку и запечатывает ее.
Только после этого было сложно не остаться бесчувственной грудой костей.
Все считали, что Нэш – беззаботный весельчак. Только никто не видел, что внутри него нет чувств. Они все хранятся в той самой коробочке, которую он боится открыть, чтобы не умереть от боли.
– Разговоры всегда были твоей сильной стороной, Коффман. Так что же изменилось сейчас?
Он промолчал, неподвижно смотря прямо перед собой. Ни одно перышко прижатых к стулу крыльев не шелохнулось.
– Согласен, не будем отвлекаться, – хмыкнул архангел и снова принялся подготавливать пыточные инструменты. Видимо, сегодня он решил поиздеваться сильнее, раз тратил на это столько времени.
Когда один из ведьмаков отвернулся вправо к углям, а второй – к выходу, Нэш сжал в кулаках большие пальцы и со всей силы дернул. Послышался щелчок, который был скрыт за покашливанием. Пальцы вышли из суставов. Нэш лишь поморщился от ощущения, будто его опалила одна из лисиц Эстеллы.
– А знаешь, что хуже боли? – внезапно спросил ангел.
Нэш заметил, что к поясу стоящего рядом ведьмака прикреплен топор.
– Боль от страданий любимого человека.
В его голосе проскользнули нотки какого-то садистского удовольствия, которые заставили Нэша насторожиться. Но он продолжил шарить взглядом по комнате, не отвлекаясь и продумывая следующий шаг.
– Впусти ее.
Нэш замер. Ведьмак, направившийся к выходу, распахнул дверь.
«Только не она».
«Только не она».
«Только не она».
– Клэри…
Девушка споткнулась и упала на пол, тихо пискнув. Ведьмак поднял ее за ворот кофты и толкнул в центр камеры. На нежном лице отразилась агония, когда выбитые коленные чашечки столкнулись с каменным полом.
– Нет… – прошептал Нэш, чувствуя подступающую к горлу тошноту. – Нет, подождите… Что вы хотите с ней делать? Я вам все скажу, только верните ее в камеру!
– А как мы удостоверимся, что ты сказал правду?
Он перевел взгляд на архангела, подступающего к дрожащей Клэр.
Но в его руках ничего не было.
Ни ножа, ни углей, ни топора.
– У нас в Льерсе принято ставить женщин на место, Коффман. Они слишком ядовиты. Не заметишь, как по твоим венам расползется яд этой малышки.
Он остановился около Клэр.
И начал расстегивать штаны.
Гнев, словно молния, пробежался по всему телу – от подрагивающих пальцев до крепко сжатой челюсти. Нэш впервые за два века мечтал размозжить кому-то череп, выколоть глаза или отрубить голову, повесив ее после этого на входные ворота дворца. Красная пелена, появившаяся при упоминании брата, превратилась в плотную завесу ярости.
– Если ты, сукин сын, тронешь ее хоть пальцем, – прошептал он, смотря исподлобья на архангела, – я уничтожу тебя. Сделай еще шаг – и от тебя не останется живого места.
Ангел запрокинул голову и громко расхохотался. Его смех подхватил ведьмак, подошедший к Клэр с другой стороны. Второй все еще стоял около Нэша, держа в руках горючее.
– Ты будешь смотреть, командир. А потом я вырежу из ее груди сердце и повешу тебе на шею. Чтобы твоя возлюбленная всегда была рядом.
Клэр издала какой-то жалкий звук. Она вжала голову в плечи, но не посмотрела на Нэша. Ее глаза были прикованы к своим окровавленным ногтям, вцепившимся в каменный пол.
– Может, я даже разрешу тебе присоединиться.
Он самодовольно ухмыльнулся и стянул штаны.
Следующая секунду прошла для Нэша словно в тумане.
Он дернулся вперед, резко расправив крылья. Они вспыхнули пламенем, и ведьмак с криком отшатнулся, выпустив из рук банку с горючим. Она разбилась точно об один из стальных поручней. Маслянистая жидкость вылилась на левую руку, благодаря чему ладонь с выбитым пальцем проскользнула сквозь металлическое кольцо.
– Схватить его! – рявкнул архангел, пытаясь натянуть штаны обратно.
Второй ведьмак бросился в его сторону, но Нэш быстро вправил сустав и выхватил из-под пояса приходящего в себя льерсца топор. Совершив замах, он пробил им его грудь. Затем выдернул из кольца вторую руку и со всей силы ударил обратной стороной оружия по стальному поручню, сковавшему его левую ногу.
В ушах стояла тишина, хотя он видел, как Клэр всхлипывает и отползает к стене. Как второй ведьмак кричит от опалившего лицо огня, а архангел бежит к выходу за подмогой.
Нэш ничего не слышал. Он видел перед собой лишь красный.
Красные лица. Красные глаза. Красные ухмылки.
Он ударил рукоятью по второму поручню, соскочил со стула и оттолкнул льерсца. Тот завалился назад прямо на ведро с углями. Запахло жареной плотью.
Нэш видел перед собой лишь красный.
Двинувшись за архангелом, он замахнулся.
И бросил в него топор.
Пробив грудь, тот приколол ангела к стальной двери. Нэш в два взмаха крыльев оказался перед архангелом, вытащил из него окровавленное оружие и развернул к себе, удерживая за шею.
– Знаешь, что такое свобода? – прорычал он, слушая его яростные крики. – Смерть. Так ты точно будешь свободным.
Красный лица. Красные глаза. Красные губы, молящие о пощаде.
Нэш услышал за дверями ругань, перемешанную с чьими-то тяжелыми шагами. Не выпуская хныкающего ангела, он запечатал ее с внутренней стороны, просунув через ручку топор.
Затем медленно повернул голову к архангелу. По его лицу струились слезы, хотя взгляд серых глаз смотрел со спокойствием и затаенной ненавистью. Смертный на его месте давно бы умер, но как хорошо, что ангелы намного выносливее.
– Говоришь, хотел повесить мне на шею ее сердце? – тихо поинтересовался Нэш. – Думаю, это не лучший способ попрощаться с жизнью, но ты ведь сам захотел.
Он проник рукой в дыру в его грудной клетке, что осталась после удара топором. Ангел захлебнулся собственной кровью, когда Нэш нащупал его трепещущее сердце, размером чуть меньше его сжатого кулака.
Нэш не был монстром. Он не убивал просто так, не заставлял страдать, не приходил в восторг от вида крови. Даже сейчас, когда в его руке все еще билось сердце ангела, желавшего надругаться над важным для него человеком, Нэш не считал себя монстром.
Хотя все они в какой-то мере ими являлись.
Сердце упало к его ногам, а ангел, опустив голову на грудь, последний раз вздохнул и повалился на пол.
Нэш отошел на пару шагов и провел рукой по лицу, пытаясь проморгаться от красной пелены. Ведьмаки в это время пытались выбить дверь: в зал просачивались всполохи их магии, а слух улавливал барабанящие звуки.
Он осмотрелся. И взгляд остановился на Клэр.
Она прижалась к стене и округлившимися, до ужаса испуганными глазами смотрела на мертвое тело ангела. Ее нижняя губа дрожала, а пальцы стучали по коленям, отбивая только ей известный ритм.
Красная пелена перед глазами Нэша сразу же испарилась.
– Мы в безопасности, Клэри, – произнес он успокаивающим тоном и, медленно подступив ближе, опустился перед ней на колени. – С тобой все в порядке?
Она сильно затряслась, опустив подбородок на грудь.
– Любовь моя… Все закончилось, он больше не навредит тебе. – Нэш протянул к ней руку, но она сильнее вжалась в стену, словно пытаясь с ней слиться.
