Это даже не поцелуй, а жадное касание губ, которое ошпаривает. Неожиданно, чувственно и остро. Взрываюсь от россыпи мурашек, ослепляющих и пробегающих по телу горячей волной. Чувствую влажные, волнующие движения его языка, горячие ладони, скользящие по телу, и теряю остатки здравого смысла.
Дар на секунду отрывается от меня и выдыхает. Воздух с хрипом вырывается из его груди. Парень нежно проводит носом по моей скуле и тут же снова впивается в губы крышесносным поцелуем. Так меня умеет целовать только он. Придерживает крепкой рукой мою шею, и кажется, только эта рука удерживает меня в вертикальном положении. Колени стали ватными, и в этом мире единственное, что меня держит, – Дар.
Шатает. Я пьяная и шальная, но мне это нравится, потому что именно в таком состоянии я чувствую ту самую, давно потерянную гармонию.
Дар увлекает меня от перил в сторону кухни. Со стонами целуемся и кусаемся, как дикие. Впервые в жизни вцепляюсь ему в плечи, сначала срывая рубашку, а потом оставляя глубокие царапины, словно демонстрируя, что он мой.
Дар со смехом ругается и впивается мне в шею поцелуем-укусом. Наверное, тоже останется след. Справедливая месть. Как сумасшедшие стаскиваем друг с друга одежду. Не осталось сомнений, преград и здравого смысла. Я хочу его, как дикая кошка, мне неважен сумасшедший мир вокруг нас, и, даже если эта ночь – последнее, что будет в моей жизни, я все равно не стану ничего менять.
Сожаление и стыд оттого, что изменяю Энджелу, сейчас отступают даже не на второй, на третий план. У себя в душе я уже отпустила те отношения, а завтра их придется отпустить и Энджелу. Жаль ли мне его? Нет. Нет худшего наказания и унижения, чем быть с тем, кто тебя не любит. А я совершенно точно его не люблю, иначе бы не шалела от поцелуев Дара.
Голова кружится. В ушах стучит кровь, и мир за пределами наших тел перестает существовать. Прикусываю его губы, жадно и жарко, и он с рычанием отвечает. Мы вроде бы двигаемся по направлению к комнате, но по факту целуемся как сумасшедшие, падая сначала на одну стену, потом на другую. Что-то летит со столешницы на пол. Кажется, разбивается какое-то кашпо, но это не имеет значения. Мы слишком увлечены друг другом, чтобы отвлекаться на мелочи.
Дергаю вниз его домашние штаны. Дар стаскивает мой халат, не прекращая целовать. Холодный шелк сползает по плечам и болтается на бедрах только за счет держащегося на честном слове пояса. Дар перешагивает через упавшие на пол штаны и подхватывает меня под бедра. Халат все же сдается и теряется где-то по дороге к спасительной стене.
Тихонько хнычу, выпрашивая еще ласки, жадно впиваюсь ему в плечи, пытаясь прильнуть ближе.
– Тише, – шипит он мне в губы. – Все будет…
И от этого высказанного тихим, уверенным голосом обещания у меня начинает плыть перед глазами. Между нами такой кипяток, что я задыхаюсь. Хочется быть еще ближе, принадлежать полностью, и я целую еще более жадно. Потому что он мой, и я его хочу до физической боли. Напряжение пульсирует внизу живота, в ушах грохочет кровь, а сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди.
Дар вжимает меня в стену. Горячие губы на моей шее, и я запрокидываю голову, полностью отдаваясь эмоциям и влажным, уверенным движениям языка, скользящего по моей коже. Обнимаю парня бедрами, закидываю руки на плечи, пробегаюсь кончиками пальцев по гладкой коже, ощущаю, какой он рельефный и накачанный. Его тело – это полный восторг. Мои бедра дрожат от напряжения. Я чувствую, что Дар тоже едва сдерживается.
Он со стоном толкается в меня, а я закусываю губу и откидываю голову на стену, чувствуя все так остро и пронзительно, что кажется, на глазах сейчас выступят слезы. Он вбивается в меня жестче, и я всхлипываю, поддаваясь его рваному ритму и зависая где-то между двумя мирами. Вцепляюсь сильнее в его плечи, оставляя на них отпечатки от ногтей, и прикусываю его губы. Мне мало. Слишком его мало.
Он рычит, дергает меня на себя, впечатываясь еще глубже, резче. Между нами кипяток и напряжение, такое сильное, что совершенно точно скоро последует взрыв. Неровно и быстро дышу, совершенно ничего не соображаю и не могу понять, как жила без этого. У нас всегда все остро и на грани, и без этого ощущения – где-то между наслаждением и легкой болью – меня просто нет.
Мы сметаем все на пол со столешницы, на которую Дар меня сажает, чтобы сорваться в бешеный ритм. Задевает рукой цепочку, и кулон Энджела, звякнув, летит куда-то на пол.
Я даже не могу на этом сконцентрироваться. Улетаю. В голове вакуум. Не чувствую рук, ног – ничего. Только нас и заставляющее дрожать наслаждение. Зажмуриваюсь от нарастающего гула крови в ушах, судорожно дергаюсь от оглушающей волны удовольствия и практически отключаюсь.
Чуть выдохнув, приоткрываю глаза и тону в грозовом небе его синих, подернутых дымкой наслаждения глаз. Это так… так невероятно, что снова с тихим стоном улетаю. Вот теперь гармония. Я вспомнила, что значит это слово.
Дар касается моего лба своим. Наши тела скользкие от пота, дыхание рваное, руки дрожат, и я плохо соображаю. Мышцы сводит, как после хорошей тренировки.
– В душ? – тихо шепчет Дар мне на ухо, и я едва заметно киваю.
– Если отнесешь.
Парень без слов подхватывает меня на руки, а я кладу голову ему на плечо. Мне хорошо. Может быть, не очень правильно, волнительно, но хорошо. А об остальном я подумаю завтра. Точнее сегодня, но позже. Сильно позже.
А пока у меня есть он и мгновения счастья.
Глава 12
Мы просыпаемся в обнимку. Совсем поздно, зато отдохнувшие, выспавшиеся и абсолютно счастливые. Я ощущаю приятную боль в мышцах, когда потягиваюсь. По ощущениям, день давно перевалил за половину, и даже плотно задернутые шторы не спасают от яркого, стоящего в зените монарканского солнца. Дар с мурлыканьем притягивает меня к себе, целует в шею и зарывается носом в волосы.
– Моя… – шепчет он и снова целует, щекоча дыханием чувствительную кожу чуть ниже затылка.
По спине бегут горячие мурашки, и меня окончательно будит прокатившаяся по телу от кончиков пальцев горячая волна возбуждения. Я даже не верю, что так бывает. Всепоглощающе.
Молчу, растворяясь в удовольствии, чувствуя ягодицами его желание. В объятиях уютно и совсем не хочется открывать глаза. И разговаривать не хочется. Хочется поцелуев и нежности.
– Моя же? – чуть настойчивее уточняет Дар и снова прикусывает нежную кожу, словно в наказание за молчание.
Похоже, он неравнодушен к моей шее. Мурчу от затапливающей нежности и, как кошка, трусь о прижимающегося со спины Дара, но не спешу отвечать на вопрос. Он слишком непростой, а сложности меня утомили.
Подобрать слова нелегко, но я прислушиваюсь к ощущениям внутри и понимаю, что на самом деле, оказывается, сложного в этом ничего нет. Я действительно его. И это неоспоримо. Что бы ни происходило вокруг, как бы ни складывалась наша жизнь, мы принадлежим друг другу. И всегда принадлежали. Как я могла не понять этого? Почему Дар три года назад забыл про это? Мы оба были глупыми.
– Твоя, – шепчу я, чувствуя обжигающее прикосновение его губ, оказываясь в тесных объятиях и снова растворяясь в нем.
Сейчас все нежно, волнующе, но так же горячо, как и до этого. Неторопливые поцелуи-укусы сзади в шею. Влажные, скользящие движения и нежность, в которой растворяюсь без остатка. Мне не хочется выплывать из этой неги. На какое-то время кажется, что не вылезать из кровати весь день – очень хорошая идея, но я все же гоню ее прочь. Когда-нибудь, но не сегодня. Сначала нужно решить все проблемы.
Позже мы неторопливо пьем на веранде кофе и смотрим на море. Я до сих пор плаваю где-то в наслаждении. Жаль, что нельзя остановить мгновение. Мне нужно съездить к Энджелу и сказать, что мы расстаемся, но я тяну время. Понимаю, разговор нас ждет не из легких. Парня обижать не хочется. Все же мы с ним долго были вместе. Да, я его не люблю, но и обижать не хочу. Он мне по-своему дорог.
