— Дюжина носит амброзию оттуда, остальные за мной.
Подумав, что после заключения эльфы не в лучшей форме, добавил:
— Плоды можете есть, только без отрыва от дела.
Едва его слова перевели, как ушастые удивлённо зашептались.
— Бегом! — поторопил Лёха и, уже не оглядываясь, побежал наверх.
Бой в замке не стихал. Крылатые эгиды кружились в ночном небе, уворачиваясь от заклинаний и отвечая арбалетными болтами. На одной из башен Пауки, закрывшись огромными, в рост человека, щитами на подпорках, лихорадочно пытались отремонтировать аркбаллисту. Их из окон замка прикрывали арбалетчики, компенсируя низкую мощность своего оружия плотностью огня.
Лёха с тревогой оглядел кружащих в небе товарищей. Все целы. Облегчёно выдохнув, он повёл отряд в сад.
К его досаде, перед входом стоял десяток стражников. При виде эльфов, возглавляемых воинами, они моментально сбили строй, ощетинившись алебардами. Десятник вскинул горн протрубить тревогу и тут же упал, хрипя и царапая пробитое арбалетным болтом горло.
— В яблочко, — удовлетворённо хмыкнул Погорелов, закидывая ставший бесполезным арбалет за спину.
Бьорн аж взревел от радости, поняв, что будет драка.
— В атаку! — скомандовал Стриж.
Вопреки киношным штампам, не было никакого броска под яростный рёв. Пустотники на ходу перестроились, прикрыв собой легкобронированного Стрижа и быстрым шагом сблизились с врагом. Закипела схватка, страшная своей безжалостностью. Воины Пауков не сдавались и не просили пощады. Даже поняв, что их оружие бессильно против стали Древних, они сражались отчаянно, всеми силами стараясь достать противника. Когда последний воин с гербом в виде паука на доспехах упал на залитую кровью землю, Лёха скомандовал сгрудившимся позади эльфам:
— Быстро, за работу!
Остроухие взялись за дело с похвальным энтузиазмом. Хватая кадки с саженцами, эльфы бормотали что-то, похожее на молитву.
Стоящий рядом Бьорн разочарованно цыкнул.
— Первый раз беру добычей деревца, — признался он.
Тоноак взял из ящика у пробегающего мимо эльфа плод амброзии, игнорируя возмущённое восклицание остроухого. Подкинув золотистое яблоко на ладони, он откусил кусок, пожевал и резюмировал:
— Вкусно.
— Мы и правда грабим Пауков… — восхищённо выдохнула подошедшая Вивьен.
Не было сомнений, что Райна следует за ней по пятам, готовая убить в случае, если шпионка рискнёт сделать что-то подозрительное.
— Раз уж ты здесь, — указал на неё Стриж, — хватайся за ящик и помогай тащить.
— Но…
— Исполнять! — глухо рыкнул Лёха и вдова, закрыв рот, схватила один из ящиков и, дождавшись напарника, понесла его к подземелью.
Когда последний эльф выбежал из сада, Стриж скомандовал отход. Достав из поясной сумки диск сигнального артефакта, сломал его. В небо взмыл красный шар, давая команду на окончание операции.
Крылатые тени тут же исчезли во мраке ночи, оставив разъяренных Пауков считать потери.
— Нам тоже пора уносить ноги.
Уходил в портал Лёха последним. Обернувшись, он бросил взгляд на клановый артефакт Пауков — золотой куб со стороной чуть больше метра. Его грани покрывал затейливый узор, значение которого не знала, наверное, и графиня.
— Спасибо этому дому, — нервно хохотнул Лёха, шагая в зеркало.
Александр Гедеон
Пробуждение
Глава 1
Стоило выйти из портала, как на Стриже скрестились взгляды полусотни спасённых эльфов. Оно и понятно, совсем рядом, только руку протяни, лежали немыслимые сокровища: плоды и саженцы амброзии. Но вид экипированных в броню Древних собратьев внушал закономерные опасения. Пустотники сейчас изрядно походили на Поднебесников, которые и продали бедолаг Паукам.
Теперь, после побега из хорошо защищённой человеческой крепости, ушастые могли выкинуть всё, что угодно. Стриж хорошо помнил, с каким азартом потомки Древних резали друг друга ради шанса завладеть жалкими крохами наследия предков. А тут реальная возможность сорвать настоящий куш, убив при случае горстку чужаков.
Не будь эти самые чужаки хорошо вооружены, возможно, освобождённые пленники уже выражали бы свою благодарность, вспарывая глотки спасителям. А может, как раз намереваются это сделать. В крови гуляет адреналин, воздух свободы кружит голову, а близость немыслимого запаса амброзии обещает исцеление от ран.
При таких раскладах можно решиться и на самоубийственную атаку. С учётом разницы в экипировке и наличии на стороне пустотников пары магов, атака совершенно точно самоубийственная.
Но было бы крайне глупо спасать кого-то только для того, чтобы чуть позже убить.
— Все возьмите амброзию и поешьте, — громко приказал Стриж эльфам. — Вам нужны силы.
Несмотря на уже озвученное раньше разрешение, кажется, до сих пор никто так и не решился сделать это. Может, кто-то и припрятал несколько плодов, но есть их на ходу, словно яблоко из соседского сада, было немыслимым кощунством для остроухих. Святыня, которую многие и видели-то пару раз в жизни, требовала почтительного ритуала.
Вот и пусть занимаются этим, гася возможный конфликт и дав Стрижу время подумать. Пока эльфы побьются лбами об пол или как там у них принято, адреналин уступит место слабости и усталости.
Усмехнувшись, Лёха бросил взгляд на собственную руку. Пальцы мелко дрожали от схлынувшего напряжения. День был непростым.
Несколько эльфов нерешительно протянули руки и трепетно коснулись священных плодов амброзии. Поклонившись, пробормотали нечто похожее на молитву и унесли по одному яблоку в сторону. Следуя их примеру, потянулись и остальные.
Поглядывая на это краем глаза, Стриж размышлял над тем, что делать дальше.
Брать ушастых с собой на базу нельзя. Слишком много могут увидеть, а потом рассказать кому-то вроде ловчих отрядов Пауков. А если оставить их, скажем, на острове без возможности когда-либо уйти, над всеми его обитателями нависнет угроза.
Да, может, в первые дни или даже недели эльфы будут счастливы сменить тёмный каземат на солнечный пляж, но рано или поздно эйфория пройдёт. Кто-то осознает, что никогда больше не увидит семью, кто-то не пожелает принять законы, которые установят чужаки, а кто-то, как водится, решит, что править этим чудесным местом должен именно он.
С точки зрения остроухих дикарей, у пустотников в руках были несметные сокровища. Доспехи и оружие предков, плоды амброзии и самое главное — саженцы.
За такой куш можно наступить на горло совести и перерезать спасителей.
Нет, Стриж не собирался превращать жилую базу пустотников ни в тюрьму, ни в проходной двор. Но и отправлять на все четыре стороны безоружных эльфов, оказавшихся чёрт знает где, тоже нельзя.
«А ты не отправляй, — встряла Белочка. — Вы ведь хотите научиться делать пустотников. Вот полсотни превосходных тел для собратьев. И не нужно думать, что с ними делать».
Мысль показалась пугающе привлекательной.
Действительно, что изменится для этих эльфов после выхода на свободу? Их либо сожрут демоны, либо поймают поднебесники или Пауки. А это та же судьба пустышек. Разница лишь в том, что Лёха может не успеть освободить их до того, как земляки утратят разум.
В самом лучшем случае эльфы доберутся до своих и продолжат влачить жалкое существование дикарей, вечно скрывающихся от охотников. Не милосердней ли прекратить их мучения, дав шанс на нормальную жизнь кому-то из своих, расширив общину? А камеры на полсотни пленников можно организовать без особого труда: на острове для этого достаточно возможностей.
Осознав, что всерьёз планирует оборудование тюремного блока, Стриж ужаснулся собственным мыслям.
Да что с ним такое? С каких пор он начал считать гражданских ресурсом, которым вправе распоряжаться по своему усмотрению? Как много времени пройдёт до того момента, когда он, подобно поднебесникам, решит, что одни разумные по определению лучше других, и введёт в обиход рабский труд?
