Вспомнив Катерину, я почувствовал, как мягкое тепло растекается у меня в груди, а сердце сжимается в тягостной истоме. Из всех знакомых девиц она единственная была… настоящей! Она никого из себя не пыталась изображать, не скрывала лица под слоем белой пудры и не прятала свои страхи и чувства под маской холодного безразличия. Она была живой! Да, в голове у нее явно творилась какая-то чертовщина, но даже ее сумасшествие нравилось мне во сто крат больше, нежели глупые театральные роли придворных девиц.
Катерина… Като… Моя Като…
Я даже зажмурился, вспомнив тепло ее тела в своих руках и сладкий вкус ее губ. Но тут же услышал окрик Завадского:
— Мсье, вы должны это увидеть!
Я сразу поднялся на ноги. Голос Кристофа доносился откуда из коридора, и я поторопился выйти туда из холла. Мой неофит стоял шагах в десяти от меня у приоткрытой двери какой-то комнаты и с изумленным видом смотрел в образовавшуюся щель.
— Куратор, я не понимаю… Что это значит?
Я поторопился подойти к нему, потеснил и заглянул за двери. И сперва даже не понял, что видят мои глаза.
А потом понял и обомлел.
Там находилась большая, погруженная в красный сумрак комната. Эта краснота царила оттого, что гардины на огромных арочных окнах были темно-красного цвета, и лучи утреннего солнца, пытающиеся пробиться в комнату, и ее окрашивали в кровавые тона.
У стен стояли многочисленные стулья во французском стиле, промеж которых размещались элегантные столики, уставленные винными бутылками и бокалами. Некоторые бутылки и бокалы были опрокинуты, вино из них растеклось. Под столиками видны были винные лужицы.
Пол комнаты был застелен азиатскими коврами, и в них тоже преобладал красный цвет. Поверх ковров были брошены несколько одеял, и на одном из них лежала герцогиня Иоханна. Она была совершенно голая и белая, как снег.
Лишь руки ее и подбородок были густо измазаны кровью.
Глава 18
Чертова любовь и бессонная ночь принцессы
— Боже спаси и сохрани!.. — хрипло прошептал Кристоф и принялся торопливо креститься. Раз за разом, раз за разом, пока я не пихнул его локтем бок.
— Уймитесь, Кристоф! Она не мертвая. Она просто спит.
Герцогиня и в самом деле просто спала — я понял это по тому, как высоко и мерно вздымается и опускается ее грудь. Окровавленный рот был слегка приоткрыт, и зубы ее ярко белели на красном фоне. А рядом с ней, слегка прикрывшись краем простыни, спал какой-то мужчина с таким же окровавленным лицом и руками.
А чуть в стороне лежал еще один мужчина, столь густо поросший волосами, что в первый момент я даже принял его за какого-то зверя. На ногах у него покоилась перепачканная кровью девица в позе столь откровенной, что я, едва взглянув на нее, поторопился прикрыть дверь. И только сейчас сообразил, что девица это была никто иная, как служанка герцогини и принцессы Фике. Та самая девка лет шестнадцати-семнадцати.
— Что это, куратор? — выпучив глаза, спросил Кристоф недоуменно.
Я отпустил дверную ручку и хмуро глянул на него из-под бровей.
— Разве вы сами не видите, друг мой? Наша герцогиня успела вкусить прелестей жизни сагарской знати. Добротная, должно быть, была оргия. Пролитое вино на столе не успело подсохнуть, а значит веселилась матушка нашей принцессы до самого утра…
— Принцессы? — с каким-то глупым видом переспросил Кристоф. И вдруг закрутил головой по сторонам. — Господи, где сейчас Фике⁈ Что с ней сделали в этом гнезде разврата⁈
— Кристоф, уймитесь! — строго сказал я, повысив голос. — Я вам приказываю!
— Вы мне приказываете⁈ — сорвавшимся голосом вскричал Кристоф. — Приказываете бросить в беде девушку, которую я люблю⁈
Вот тут пришла моя очередь вскричать сорвавшимся голосом:
— Любите⁈ Вы с ума сошли, мсье Завадский! Вы уже забыли, что здесь делают с теми, кто хотя бы одним своим движением бросил тень на лицо княжеской крови⁈ Я еще даже не успел уладить вопрос с герром Глаппом, а вы уже стараетесь и сами угодить в тот же капкан? Сами взбираетесь на эшафот? Это просто гениально с вашей стороны, Кристоф!
Я говорил эти слова, но видел, что мой неофит не очень-то меня слушает. Вытягивая шею, он смотрел куда-то вглубь бесконечного коридора.
— И потом! — добавил я в сердцах. — Когда вы успели полюбить эту ангельтинку? Вы знакомы с ней всего лишь два дня!
— Вот именно, — отозвался Кристоф. — Два очень долгих дня… В ту самую ночь, мсье, когда вы в своей комнате творили подвиги с герцогиней Иоханной, а потом в голом виде гоняли по всему двору демона Шакуса, у нас с принцессой состоялся некий разговор…
— Разговор? — мне очень не нравилась эта скользкая тема. Настолько не нравилась, что хотелось пришибить неофита, не сходя с места. — Какой еще разговор⁈
— Я признался принцессе в своих чувствах к ней… И она ответила, что и сама испытывает подобное ко мне самому.
Это было уже чересчур. Я не удержался и хлопнул Кристофа по плечу так, что тот покачнулся.
— Мсье… — злобно процедил я. — Позвольте уточнить: вы дурак⁈
— Но… что за тон? — растерялся Кристоф.
Я потряс у него перед лицом крепко сжатым кулаком. Процедил сквозь зубы:
— Если бы вы знали, сударь, как мне хочется сейчас сломать ваш гордый римский профиль… Вы можете понять своим восторженным умом, что эта девица предназначена не вам, она отдана другому! Это — чужое! Чужое брать нельзя! Разве ваш гувернер не вдолбил это в детстве в вашу горячую голову⁈
И как бы желая подчеркнуть важность своих слов, я дважды ткнул пальцем ему в лоб, как это порой делал генерал-полицмейстер Шепелев лично со мной. Кристоф зажмурил глаза на мгновение, но головы не убрал. Молодец. Значит, он и дальше готов был внимать мою науку.
— Когда речь идет о любви, никакие правила не важны, — возразил Кристоф. — В любви у каждого свои правила!
— Кто вам это сказал⁈ — рявкнул я.
Кристоф неопределенно повел плечом.
— Не знаю… Встретил эту фразу в каком-то французском романе и запомнил.
— Ах, запомнил⁈ Так вот, друг мой, теперь можете забыть! Отныне для вас существуют только те правила, которые устанавливаю я! Вам ясно?
— Точно так, мсье, — сказал Кристоф. — Отныне я буду стараться изо всех сил, чтобы вам услужить. Но прежде позвольте мне закончить одно дело…
Было понятно, что если моя наука и возымеет действие, то это произойдет не сегодня. Поэтому я не стал больше его задерживать, и он кинулся вперед по коридору, заглядывая за каждую дверь. Я неторопливо пошел за ним следом, чтобы успеть вмешаться, если произойдет что-нибудь непредвиденное. Происходящее мне очень не нравилось, но вряд ли в моих силах было остановить влюбленного неофита. Только если для этого придется его убить.
— Друг мой, — нравоучительно говорил я. — Человек, который без приглашения врывается в чужую комнату, рискует заработать большие неприятности. Если вы сейчас получите удар шпагой, я даже не подумаю обнажить свою собственную, чтобы отомстить за вас.
— Уверяю вас, мсье, я сам способен постоять за себя, — отозвался Кристоф. — К тому же я думаю…
Однако мне так и не суждено было узнать, что он там думает. Потому что он вдруг замер у очередной двери, задержал на мне взгляд и прижал к губам палец.
— Что случилось, сударь? — спросил я недовольно. — Вы наконец поняли, насколько глупо сейчас выглядите?
— Тш-ш-ш! — зашипел на меня Кристоф. — Бога ради, помолчите, мсье!
Я внял его просьбе и подошел к нему в полном молчании. Остановился у двери, за ручку которой он сейчас и держался.
— Вы тоже слышите это? — прошептал Кристоф.
Я напряженно прислушался. Мне показалось, что из-за двери доносятся едва слышные звуки, похожие… Да черт его знает, на что это было похоже! Как будто там время от времени кто-то икал, вот на что!
Я показал Кристофу глазами: «Открывай!» Движением век он выказал понимание и немного приоткрыл створку двери. Внутри было темно, хоть глаз выколи. Но зато звук теперь стал слышен отчетливее.
