Взрыв, долетевший до контейнера низким гулом. Второй, третий и четвертый с интервалом в секунду.
– О, кто-то на растяжку попал, – весело сказал Руслан, продолжая уничтожать пельмеши. – Подрыв склона зарядами сработал. Сейчас сотня тонн породы завалит проход и всем, кто там находится, придется не сладко. Партизаны хреновы.
– Люцифер, говорить будешь? – спросил я.
– Да, – ответил Архангел. Ждём Никиту. Потом повторять не хочется.
– Так мы перескажем, – подметил Руслан.
– Я вас спас по сути, – сказал Люцифер. – Если точнее – тебя и Никиту.
– Почему? – поинтересовался я. – И от чего?
– Сегодня Центральный уничтожат ядерными ударами, – спокойно поведал Люцифер. – На Дальнем Востоке тоже удар будет. Куда не знаю. По стратегическим объектам будут бить.
– Ракеты уничтожат, – сказал Руслан. – Не в первой. Тактические ядерные удары уже были ранее. Не один не достиг цели. Даже стратегический со стороны Китая был. Тоже, как видите, не прошёл. Люцифер, нас ядреными бомбами не напугаешь. Зачем ты пришел?
– Скоро ядерная война начнётся, – ответил Люцифер. – Здесь, в горах, вероятность выжить будет выше.
– Ты так говоришь об этом, словно ядерный чемоданчик с собой таскаешь, – вспылил Руслан. – Напомни – не ты ли трудился на благо человечества? Что, не вышло?
– Я мало что запомнил. Возможно, что вышло. Но мир пока не изменился, – объяснил Люцифер. – Я пытаюсь разобраться. Изменение – процесс не одного дня. Что-то происходит, но понять, что моих сил недостаточно…
Кто-то нажал на сигнал и продолжая гудеть мощно и громко, въехал на территорию лагеря. Люцифер замолчал.
– Вот и Никитос приехал, – улыбнулся я и обратился к Люциферу. – Ладно, давай заканчивай демагогию разводить. Пойдёмте друга встречать. Порция новых шуток прибыла!
Никита повзрослел. Заметна седина в волосах, которой раньше не было. Манеры шутить не бросил, но шутки стали острее и суровее. Год, а человек изменился. Плечи стали шире, взгляд серьезнее, походка осторожнее. Теперь он гораздо меньше болтает и больше делает.
Оставив внедорожник возле ворот, Никита пошел в центр лагеря, внимательно разглядывая его. Увидев нас – заулыбался и начал махать рукой. За спиной тяжелый рюкзак, который весит в пол сотни килограмм. В руке – дорожная сумка.
– Братцы, привет! – крикнул Никита. – Что гостя не встречаете? Где хлеб, соль?
– Здорова, бродяга! – первым воскликнул Уфимцев.
Никита бросил сумку и сцепился с полковником в объятьях. Я развел руки и встретил объятья писателя вторым. Люцифер продолжил молча стоять.
– Вот рожа, а? – показал рукой на него Никита. – Даже не здоровается. Люцик, ты охренел?
– Привет, – неохотно отозвался Люцифер.
Я подхватил Никитину сумку. Уфимцев забрал рюкзак.
– Привет? – удивился писатель. – Да, тебя точно в детстве роняли. Хотя нет, – он задумался. – Детства у тебя не было. А если и было, то ущербное. Ты в семье явно нежеланный ребенок…
– Ник, завязывай, – сказал я и улыбнулся. – Пошли, чай стынет…
– Я ведь теперь не пьющий, парни, – похвастался Никита. Скинув футболку, он продемонстрировал перевитый мышцами торс. На левом боку пятисантиметровой длинны розовый шрам.
Надев новую, белоснежно чистую футболку, Никита опять похвастался:
– Еще курить бросил. Спортом занимаюсь. Здоровье ни к черту. Война требует выносливости!
– Тебя порезали? – поинтересовался я. – Откуда шрам?
– Этот? – Никита задрал футболку и уставился на собственный бок. – Япошки твари. Один из них хотел сделать мне харакири. Я оказался проворнее. Море ему в радость. Лежит где-то на дне залива…
Люцифер поднялся и пошел к выходу.
– Ты куда? – спросил Руслан.
Люцифер не ответил и скрылся за дверью.
– Какой-то он контуженный, – пробормотал Никита, продолжая смотреть на закрывшуюся дверь. Посмотрев на меня, он взбодрился и спросил: – Чайку нальете? А лучше чего-нибудь поесть. С дороги на пожрать пробило.
Вдвоем с Уфимцевым мы начали накрывать на стол, а Никита получил немного времени и тут же поведал одну из многочисленных историй:
– Я к вам сразу с боевого патруля отправился. Нас там подрихтовали неслабо. Ехали на трех коробочках, объезжали границу. Остров спокойный, рыбачь да шашлык жарь. Огромный только. Хрен уследишь за всем. Местные вроде не рыпаются… Проморгали засаду, и первая коробочка тут же на покой ушла. Хреново стало. Я на броне второй коробочки сидел. Справа от пушки, поэтому повезло. Снаряд гранатометный со свистом слева прошел и от брони рикошет поймал. Ушел в небо и след простыл. Я на землю и драть. Камни кругом. Остров же – хрен спрячешься. Деревьев тоже кот наплакал. Нашел камень покрупнее, залег и давай япошек по одному отстреливать. Вторая коробочка к этому времени тоже окончательно устала. Потери – задница! В третьей парни сообразили, что к чему и плотный огонь создали. Нас в итоге девять осталось. Задница полная…
– А япошек? – спросил я, желая услышать конец истории. – Фаерболами не кидался?
– Хреново количество. Как мурашей у муравейника. Куда ни смотришь – одни камикадзе. БТР хлещет все, что движется. Я только магазины менять успеваю. Замес капитальный, что пятки взмокли… Фаерболы метал, но осторожно. Так, чтоб не рассекретиться. Увидят – увезут в лабораторию и как лягушку препарируют. Нафиг мне это надо?
– Как выбрались? – поинтересовался Руслан.
– Два вертолетика над нами случайно проходили. Заметили и решили помочь. Вот чудеса начались. Только что не знали куда от япошек спрятаться и уже бегаем за ними и остатки добивает. Ребят жаль. Был взвод – стало отделение. Хотел напиться, но о переводе узнал. Не вышло. Ехать пришлось…
Никита закончил болтать и накинулся на еду. Вернулся Люцифер. Молча сел на стул.
– Давай, святоша, говори зачем вызвал, – пробормотал Никита, продолжая жевать.
– Я за этот год сложа рук не сидел, – начал рассказывать Люцифер. – Выжил – значит должен продолжать бороться. Хотел сделать мир лучше – продолжаю делать его таковым. Сил меньше стало, что на возможностях отразилось. Теперь больше думать приходится. Анализировать.
– Что надумал? – спросил Руслан.
– Многое. Первое – то, чего я добивался – возможно. Война закончится в конце концов. Может через год. Может через пятьдесят лет. Система, созданная мной, работает. Изменяет реальность в лучшую сторону и вносит корректировки. Она явно лучше прежней. Она бездушна. Мы, как прежние контролеры реальности, имели личные цели и добивались их. Абсолютный и беспристрастный контроль возможен только при отсутствии души. У нового контролирующего органа все это имеется. Вот только последствия могут быть очень плохие. Ядерная война – инструмент, несущий решение проблемы. Я не учел одного: бездушная система контроля может решить проблему уничтожением человечества. Нет разумного вида – нет проблемы.
– То есть? – нахмурился я. – Твоя система может уничтожить нас?
– Подожди, Алексей, – остановил меня Руслан. – Система, о которой говорит Люцифер – что она из себя представляет?
– Есть место, которое было известно мне с самого начала моего существования, – начал отвечать Люцифер. – Это место – колыбель реальности. Своего рода командный центр, откуда все управляется. Раньше я был самым сильным и, соответственно, был единственным кто может управлять этой колыбелью. Отыскав ее, начал изменение. Знал, что лишусь сил, но это не остановило. Итог – прежний уклад канул в небытие. Нет больше ангелов. Вся их сила перешла в новое состояние. Система контроля разумного вида, которая вросла в информационное поле планеты и всей вселенной. Что бы люди не делали – они под незыблемым контролем созданной мной системы. В основу я заложил понятия добра. Мораль, которая, по моему мнению, является самой совершенной. Остальное – дело техники. Программа запустилась и приступила к работе. Что она делает – я не знаю. Догадываюсь, что ядерная война – ее рук дело.
– Ядерной войны не будет, – спокойно сообщил Никита.
