Еще одна волна – сильнее, чем первая. Божественный огонь вырвался на свободу, желая уберечь ее. Но его поглотила третья волна, которая хлестнула Эстеллу по лицу и раскроила щеку. Рот наполнился кровью.
Эстелла до боли закусила губу, чтобы не закричать.
– Сдерживаешься? – Аркейн по-человечески хмыкнул, и Эстелла подавила рвоту. – Отличительная черта тех, кто приветствует смерть.
Сквозь пелену она видела, как Оракул обходит ее по кругу. Она сразу поняла, что происходит. Как в том самом видении у плакучей ивы, где семь смертных пожертвовали собой ради спасения мира. Аркейн точно так же обходил их по кругу, чертя солнце и звезды.
Она почувствовала, как ее тело обвивают нити. Пути протянулись к ней с самого Невесомья. Обхватили запястья, щиколотки, талию. Исходящий от них свет бил по глазам, заставляя жмуриться.
Аркейн продолжал превращать ее тело в груду костей, крови и рваной плоти. Она чувствовала, как трещит по швам кожа. Чувствовала, как ломаются кости, прорываясь сквозь мясо. Как жизнь медленно покидает ее жаждущее свободы сердце.
Но в глазах Эстеллы не было страха. Она лежала в луже собственной крови, глотая беззвучные слезы. Ее взгляд отслеживал каждый шаг Аркейна. Но потом, перед тем как провалиться в вечную тьму, она посмотрела на небо.
Каким же красивым оно было тем утром.
Эстелла сокрушенно, принимая свою участь, прикрыла глаза. Затем начала шептать имена, ради которых была готова больше никогда не видеть неба.
Она знала, что так должно было произойти.
* * *
Звезды.
Эстелла оказалась во тьме, но она не причиняла боли. Яркие звезды, которых так давно не видел Эрелим, перемигивались между собой и превращали пространство в холст для рисования. Темно-синие мазки смешивались с белоснежными, а звезды словно были крапинками серебристой краски.
Эстелла замерла где-то посреди миров, пространств или Вселенных. Место походило на коридор из сотен врат, и все они напоминали арки. Некоторые словно были сотканы из звездного света, другие – из солнечного. Одни врата украшали замысловатые узоры, другие были пустыми, какими-то безжизненными.
Эстелла сделала глубокий вдох.
Она оказалась на перепутье Нового мира.
Оглядев свое призрачное трепещущее тело, Эстелла двинулась вперед. В каждой арке она видела свое отражение. Зрачки расширены, но взгляд собранный и твердый. Эстелла взмахивала огненными крыльями, сжимая в руках Морглес. Камень на рукоятке слегка блеснул, но его свет сразу же проглотила непроглядная темнота.
Внезапно внутри одной из арок что-то зашевелилось. Эстелла прищурилась. За каждой из них словно тянулся коридор. И сейчас кто-то упорно двигался в ее сторону.
– Телла!..
Она застыла на месте.
Затем развернулась к зеркалу, внутри которого раздался знакомый женский голос. Это он сопровождал ее в Тангере и на Ледяном плато.
– Телла!
– Кто ты? – беззвучно прошептала Эстелла.
По лицу почему-то заскользили слезы.
Внутри зеркала стояла женщина – до безумия красивая, с длинными серебристыми волосами. Одетая в летящее платье изумрудного цвета, она широко улыбалась ей, стирая со щек мокрые дорожки. Женщина смотрела на Эстеллу голубыми глазами, один из которых был темнее другого.
Когда-то давным-давно жила девочка, которая не знала, что такое любовь. Ее родители были отстраненными и холодными, хотя порой в их взглядах читались странные чувства. Они будто хотели обнять ее, но… не могли.
А затем мама и папа ушли, оставив девочку наедине со своими страхами.
В темные ночи, когда над головой сгущались тучи, а рядом не было родительского тепла, девочка думала о том, что всю жизнь ее обманывали. Но она сразу же мотала головой, словно эти мысли отражали ее предательство.
Порой Эстелла слышала голоса. Мужской и женский. Они дарили тепло и чувство дома, но когда девочка открывала глаза, рядом, на маленькой холодной кровати, лежала только любимая игрушка.
– Мама…
Они похожи. Только у мамы в уголке правого глаза виднелась родинка, а цвет лица был не таким бледным, как у Эстеллы. Ее красота была холодной, словно звездный свет.
– Дочка…
Эстелла разрыдалась, услышав суровый мужской голос. Из второго зеркала на нее смотрел мужчина. Волосы цвета меда ложились на широкие плечи, левую бровь пересекал шрам, а мощный подбородок покрывала щетина. Однако глаза… В карих глазах плескалась такая глубокая боль, такая тоска, что сердце Эстеллы разлетелось на осколки.
– Папа…
Он нежно улыбнулся. Поднял руку и осторожно коснулся зеркала.
—Наш звездный свет, – тихо, едва слышно произнес мужчина.
За его спиной, прямо из темноты, выпорхнула белая птица.
Такая же, что сопровождала ее в Меридиане. Такая же, что билась в окно Цитадели. Этих птиц Эстелла замечала всегда. Она захлебывалась собственной кровью в Стеклянном замке, пока ее кожу резали клинками, но постоянно смотрела в окно. Мечтая увидеть стаю белоснежных птиц, что рвались к свободе.
Эстелла умирала изнутри. Она чувствовала, как пустота и надежда разрывают хрупкое сердце. Пришлось приложить руку к груди, чтобы не пронзить его клинком. Эстелла до крови прикусила губу, не давая себе захлебнуться слезами.
Почему-то она всегда об этом знала.
Знала, что ее обманывают, но не могла найти доказательств. Никому и никогда об этом не говорила – даже лучшей подруге, даже любимому человеку. Она носила эти мысли в себе, закрывая их на сотни замков, а открывала только наедине с собой.
Она знала об этом всю сознательную жизнь.
– Вы… вы здесь, чтобы вернуться? – с надеждой спросила Эстелла.
Мама подошла к зеркалу и приложила ладонь к холодной поверхности – так же, как и отец. Словно хотела коснуться ее сквозь пространство. Она разомкнула губы…
Но с третьего зеркала раздался еще один голос. Древний, как сама Вселенная.
– Спасибо, что послушала меня.
Эстелла медленно развернулась.
Перед ней стояла женщина. Внутри все сжалось, когда за ее спиной расправились перепончатые крылья.
Камельера была самым удивительным, самым красивым созданием, которое Эстелла видела за всю свою жизнь. Ее длинные черные волосы спускались до самой поясницы, на голове закручивались такого же цвета рожки. Темно-синее платье словно было соткано из звездной пыли: искры перемигивались, и даже клубящаяся темнота не поглощала их мягкого света.
Камельера склонила голову. Ее кроваво-красные глаза перехватили испуганный взгляд Эстеллы.
– Как ты поняла, врата в Хеллир должны были открыться, – произнесла она глубоким, тягучим голосом. – Много веков назад мы лишь отсрочили неизбежное. Ни я, ни Малаки, ни Эллиада не обладали такой силой, что подвластна тебе – тринадцатому потомку Богини Солнца. Прости нас. – По ее лицу пробежала тень вины. – Прости за то, что обрекли тебя на такую судьбу.
Эстелла вновь посмотрела на родителей. Они молча разглядывали ее, словно видели в первый и последний раз. Скорее всего, даже не слышали голоса Камельеры.
Из Эстеллы вырвался всхлип. Она зажала рот рукой и затрясла головой.
– Он должен был открыть врата и выпустить в мир тьму, – с запалом прошептала Камельера. – Завеса между мирами дала брешь. Только благодаря этому я могу говорить с тобой.
– А кинжал? – спросила дрожащим голосом. – Ты ведь могла связаться со мной через него.
– Я показывала тебе события прошлого. В Цитадели, когда Аркейн связал первозданные Пути с артефактами, завеса между мирами пала. Мы с Малаки смогли дать тебе наводку. Ты должна была оказаться здесь. Только на перепутье ты поймешь, как навсегда закрыть врата в Хеллир и уничтожить Аркейна.
Эстелла бросила взгляд на мать и отца.
– Я хочу пойти с ними…
Взгляд Камельеры потеплел.
– По ту сторону завесы тебя ждет другая семья. Не кровная. Вам через многое придется пройти, и даже я не знаю, чем закончится война, но… Только ты способна подарить всем мирам надежду. Родители никогда не уходили от тебя, – улыбнулась Камельера. – Они всегда жили и буду жить. Вот здесь.
