Потом, конечно, я каким-то образом узнал, что это такое на самом деле. И мне стало очень жалко своих сестер. Ведь все это жутко неудобно, неопрятно и даже страшно. Так мне, во всяком случае, казалось.
— Так вот оно в чем дело… — понимающим тоном протянул я. — Теперь я понимаю…
— Да ты гений! — не замедлила вставить свое слово Катерина.
— И что же еще сказал уважаемый Монсей по этому поводу?
Графиня помотала головой.
— Он особо не заострил на этом внимания, — пояснила она. — Мне кажется, Яков Фомич и не собрался рассказывать об этом, и просто случайно проговорился, увлекшись беседой. А потому поспешил перевести разговор на другую тему. И я его понимаю, ведь он раскрыл не только государственную, но и врачебную тайну, и должно быть почувствовал себя не очень удобно.
— Но то, что императрица находится в положении — сие бесспорно? — настойчиво уточнил я.
— Да, это не вызывает сомнений. Но приставать к лейб-медику с вопросами в тот момент я не сочла возможным, но и не было у меня такого интересу. Я лишь мысленно поздравила государыню с тем, что она может, наконец, исполнить свое предназначение и подарит престолу долгожданного наследника. Да и вовсе забыла об этом, потому как у меня достаточно и своих собственных дел.
— Однако же на следующий день вы решили приехать ко мне, чтобы сообщить эту новость, — заметил я. — Почему же, ваше сиятельство?
— Один из моих слуг принес страшную весть об убийстве императора, — ответила графиня. — И я подумала: если кто-то решился убить императора, то не захочет ли он убить и его наследника?
Глава 5
О важности магии для отдельно взятого тирана
Собственно, последние слова графини Румянцевой не стали для меня такой уж неожиданностью. Прежде, чем она закончила говорить, у меня и у самого мелькнула мысль, что ежели новость об «интересном положении» овдовевшей императрицы станет достоянием общественности, то еще не родившийся наследник может оказаться в опасности. А вместе с ним и сама государыня.
Да, сложно представить, что кто-то, решивший убить будущего наследника, сможет оставить в живых его мать, в чьей утробе он находится. Конечно, я слышал, существуют специальные порошки, с помощью которых можно вытравить плод, и к таким мерам порой прибегают те девицы, беременность которых оказалась нежелательной, а может быть даже и позорной.
Но к чему все эти тонкости для убийцы императора? Нет, вряд ли он станет церемониться! Удавка на шею, кинжал в сердце или же просто пуля в грудь — вот что он выберет наверняка. По крайней мере, с самим императором, Михаилом нашим Алексеевичем, светлейший князь Черкасский особо не церемонился.
Не правда ли, ваша светлость?
Я уверен, что мысль избавиться от законного государя возникла в голове у светлейшего уже давно. Может быть сразу после восхождения того на престол. Светлейший чуял слабость и управляемость нового императора и убедил себя в том, что такой человек не должен стоять у штурвала государства.
Интересно, кого он прочил в новые государи? Неужели самого себя?
А что? Род Черкасских древний и знатный, из сынов этого рода всегда получались крупные государственные деятели, а дочери его всегда выходили замуж за самых знатных вельмож как России, так и европейских королевств.
В отсутствие законного наследника династия Трубецких неизбежно должна была прерваться, и тогда возникла бы необходимость выбирать нового императора. И все древние и знатные роды немедленно кинулись бы соперничать друг с другом. Шереметьевы, Гагарины, Голицыны, Путятины, Волконские, Долгоруковы, Оболенские и прочие, и прочие, и прочие без промедления пустились бы в борьбу за царский престол. И борьба эта вряд ли осталась бы бескровной. И уж конечно, она не была бы честной. Подкуп, шантаж, угрозы и убийства были бы ее основным оружием. Кого волнует законность и справедливость, если речь идет об обладании целой империей⁈
Но светлейший князь Черкасский стоял особняком от всех этих древнейших фамилий, чьи предки были в родстве с самим Рюриком. Был он из черкесов, кои полагали, что род их идет от султанов Египта, и по этой самой причине вряд ли мог претендовать на Российский престол.
Не возьмусь утверждать доподлинно, но, возможно, именно поэтому светлейший начал загодя готовить для себя благодатную почву. И начал он с того, что объявил всяческую магию на землях Российской империи вне закона. Предлог для того был избран самый благодатный: чародейство ставило под сомнение самые устои православной веры, подрывало ее основу. А значит, его следовало искоренить.
Академия Чародейства была разгромлена, ректор Обресков бежал из страны, а Советник Академической канцелярии граф Иван Фридрихович фон Раттель был публично сожжен на костре. Чтоб другим неповадно было, чтоб вопросов лишних не задавали, и чтобы подумали лишний раз перед тем, как отдавать своих отпрысков, обладающих чародейскими свойствами, на инициацию.
Поначалу еще ходили разговоры о том, что подобное отношение к магии может угрожать безопасности государства. Что-де враг заграничный не дремлет, а только лишь и следит за тем, как бы побольнее ударить Русь-матушку, чтобы оттяпать от нее кусок пожирнее да побольше. В былые времена магия не позволяла сделать этого, потому как чародеи Синей Линии стойко стояли на страже границ своего государства, а врагу и нечего было противопоставить этому, ведь его собственная магия становилась бессильна в тех землях, где господствует поле Синий Линии. Но теперь, когда магия находилась под запретом, а сами маги подвергались гонениям, ничто не могло бы сдержать желания иностранных недругов напасть на Русь.
И действительно нападали дважды. В первый раз это случилось на польской границе, где ляхи ударили силами двух тяжелых конных корпусов, намереваясь одним ударом разбить русские приграничные войска и молниеносно дойти до самого Петербурга. А там, вероятно, им на помощь должна была подойти армия Прусских союзников и Шведский флот. Большая война затевалась, судя по всему!
Но все захлебнулось еще в самом начале. Русские войска без всякой магии, зато с артиллерией и парой засадных полков, разбили основные силы шляхтичей недалеко от границы. А те части, что смогли прорваться вглубь нашей территории, бесславно завязли в болотах и утопли.
Ей-богу утопли, вот вам крест! Сами потонули, их даже добивать не пришлось. Да что уж там добивать — крестьяне местные пытались вытащить из топи несчастных завоевателей, но спасти удалось лишь немногих, коих и отправили под конвоем в Санкт-Петербург. Живыми добрались до русской столицы лишь около сотни ляхов, среди которых нашлись и несколько весьма высокопоставленных особ.
Наказывать их не стали. Встретили как дорогих гостей, напоили, накормили, в чистое переодели, да на балы и ассамблеи приглашать стали. Опосля кто-то из них домой пожелал вернуться, так их без всяких условий и отпустили. А другие решили остаться. На службу поступили, семьями обзавелись. Уважаемыми людьми стали, ордена на грудь заслужили. Вот так война та и закончилась.
Во второй раз совершить набег на Русь решились несколько лет спустя, и на сей раз напасть пришла с юга, от турок. Носились они по степи, как ошалелые, грабили поселения, да людей резали почем зря. Головы рубили всем подряд, а порой даже состязания устраивали — кто сможет саблей разрубить человека напополам, от шеи и до самого так сказать низа, чтобы он сам по себе на два части развалился.
Когда подошла армия и началось сражение, турки очертя голову попытались использовать свою магию против российского войска. Да только эффект это возымело обратный. Магическое поле Синей Линии ответило на чужеродную магию сильным возмущением, и с небес немедленно обрушились потоки огненного дождя. Нашу армию он не зацепил — основной ливень пришелся на самый центр расположения турецких войск. Люди и кони моментально превратились в головешки, даже дернуться не успели. А чуть дальше от эпицентра событий пламя оказалось не столь жарким, и там началась паника. Были видны мечущиеся в панике турки, охваченные огнем и дымом.
