Раздалось конское ржание и стук копыт — священник уехал.
— Делать так было совсем необязательно, Соломия, — буркнул Захар, подбросив хворост к костру. – Продолжаем.
Ее лицо, лукавый миг тому, стало серьезным, взгляд сосредоточился на джуре. Ведьма приблизилась к Северину, молча протянула широкую чашу из тусклого серебра. Чаша была тяжелой, древней и холодной, а неизвестный напиток — густым, сладковатым и пряным. Северин пил медленно, медленно, с удовольствием утоляя жажду. Соломия обошла его за спиной и осторожно накинула на голые плечи растерзанный волчий мех. Когда джура отдал ей опустевшую чашу, женщина вернулась на свое место у костра.
Захар тем временем скинул кунтуша, засучил рукава жупана и вытащил из ножен на чересе нож с серебряным лезвием.
- Подходи.
Быстрым взмахом он разжал левую ладонь и передал нож Северину. Тот повторил за учителем, они взялись порезанными руками — ладонь к ладони, кровь до крови — и замерли над высоким пламенем. Юноша сжимал окровавленный нож в правой руке. Сердце трепетало и билось, как пленная дикая птица, тело казалось чужим домом, где Северин был нежелательным гостем.
Захар торжественно произнес первую строчку клятвы. Северин набрал больше воздуха и повторил как можно громче:
— Пусть огонь и кровь станут свидетелями моим словам.
Капли смешанной крови сорвались в пламя, костер зашипел и всколыхнулся, услышав призыв.
– В ночь я ступаю на волчью тропу. Тело мое готово.
От волнения Северину перехватывало дыхание.
— Во мгле я вижу тени, глаза их всматриваются в меня. Воля моя незыблема.
Вокруг выросли тени, протяни к ним длинные тонкие щупы.
– В проклятии я не найду покоя никогда. Сердце мое ждет.
Сердце в ответ взяло такой яростный темп, что, казалось, вот-вот разорвется.
— Сама тропа ведет меня между войной и миром...
Он на миг посмотрел на Соломию. Ее тонкие пальцы побелели, сжавшись на старом серебре пустой чаши.
— .. .между подлостями и добродетелями...
За плечами Захара, во мраке чащи, загорелось несколько пар хищных багровых глаз, приблизившихся, упершись взглядами.
— ...между адом и раем...
Тени умножались, сгущались, прыгали вокруг костра в причудливом танке. Рука ада сильнее.
— Я не сверну с нее ни в жизни, ни в смерти.
Впервые из лесного молчания отозвался филин — как свидетель, подтверждающий услышанное.
- Не наклонившись...
Оранжевые языки огня поднялись кроваво-красным гребнем, зашипели громко, с треском брызнули веером искр.
— Не оглядываясь...
За спиной слышится холодное дыхание и тихий вздох.
— Не опуская взгляда...
Голос Захара звучит. Длинные волосы с прядями седины падают на лицо. Он похож на князя-колдуна легенд Руси.
– Я иду!
Мама, папа... Я ухожу.
Клятва произнесена. Характерник отпускает его руку и джура проводит раскаленной ладонью по лицу – кровь на лбу, носе, губах.
Вдали слышен волчий вой.
Северин мысленно считает до трех, как учил Захар. Один!
Тени танцуют. Нож в правой руке наливается весом двуручного меча. Два!
Глаза наблюдают. Учитель ободряюще улыбается ему — впервые за ночь. Три!
И Северин решительным ударом направляет нож к собственному сердцу.
* * *
Этот мир сгорел и только пепелище осталось от него.
Жарина красной луны тлела на закопченном небе. Темную лужайку, покрытую пепельной ломкой травой, окаймляли извитые деревья. Между обугленными стволами, дергающими тучи острыми ветвями, неуклюже смотрели сотни багряных глаз. Ни звука, ни холода, ни запаха.
Он знает, куда попал: Потусторонний мир.
Но кто он? И что здесь делает?
Он огляделся и среди черных остатков деревьев разглядел широкую просеку. Или здесь его дом? Нужно ли куда-нибудь идти? Должен ли он сидеть здесь?
Багровые глаза внушали тревогу и беспокойство. Кто эти уроды? Почему пронзают взглядами? Чего им нужно?
Когда-то он знал ответ, но забыл. Нужно вспомнить… . Что-то очень важное.
Он огляделся вторично и заметил хрупкую фигуру, которой мгновения назад не было: девушка в ослепительно-белом замерла между стволами, как лилия посреди угля, а когда заметила, что он смотрит на нее, махнула рукой.
Несмотря на то, что он видел мавку только раз в жизни, а встреча длилась не больше нескольких минут, он сразу узнал ее. Мавка развернулась и полетела едва заметной тропинкой среди чащи — хрупкий светлый маяк среди черно-багровой мглы. В воздухе остался аромат мяты и ландыша, запах, который он запомнил на всю жизнь... Ее запах.
И он вспомнил.
Северин Чернововк, сын Игоря и Ольги, питомец Соломии, джура Захара. Пришел к Потустороннему найти Гаада и поставить кровавую подпись на его свитки, чтобы стать рыцарем Серого Ордена. Как отец. Как мама.
Мята и ландыш. Когда он жил в Соломии, то ежедневно наведывался в лес — искал многочисленных трав-корешков по ведьмскому приказу, за ягодами и грибами себе на еду, или просто поиграть: смастерил себе лук со стрелами и носился по лужайкам, охотясь на птичек, которых запекал в глине. В лесу Северин чувствовал себя как дома и ежедневно убирался все глубже в заросли.
В одно из таких летних путешествий его заскочил сильный ливень. Северин долго и тщетно искал тайник, промок до последней нити, а когда небесный плач кончился, то выяснилось, что он безнадежно заблудился. Тропы словно коровы слизали, вокруг стояла непролазная темная чаща, а никакие привычные указатели не помогали — ни длинные ветки, ни мох на стволах, ни звериный помет — он только кружился и запутывался все больше.
Вечерело. Северин сжевал несколько ягод и съедобный корешок, а потом сел на мокрую траву и заплакал. Он много слышал о детях, заблудившихся в лесу, но никогда не думал, что такое может случиться с ним. В отчаянии Северин во весь голос кричал на помощь, пока не захрипел, но чаща только безразлично сглотнула его крик. Раздавленный отчаянием, он решил устроить сухое гнездышко для ночлега, и тут за спиной послышались легкие шаги.
Он обернулся и застолбил. Ее белоснежная рубашка достигала земли, длинные светлые волосы украшал венок лесных цветов, тонкие губы ласково улыбались, над высокими скулами горели ярко-голубые глаза без радужки.
«Она красивее Соломии... Красивее любого» — успел подумать Северин, когда девушка осторожно взяла его за руку и повела за собой. Кожа ее была белой и шелковой, прикосновение холодным и мягким, а запах, навеки врезавшийся в его память, объял листьями мяты и цветом ландыша. Парень удивленно любовался стройной фигурой и каскадами светлых волос, желая, чтобы их путешествие не заканчивалось никогда.
Незнакомка вывела Северина из леса прямо в ведьму хижину менее чем за минуту. На границе деревьев молча повернулась, наклонилась к его лицу. Он загляделся в бесчеловечные глаза, напоминавшие сияющие голубые озера, привороженный, счастливый и смущенный одновременно, а она легко поцеловала его прямо в губы - словно бабочка коснулась крыльями. От незнакомого чувства, разразившегося под сердцем и в животе, Северин обалдел, закрыл глаза, бессознательно потянулся вперед, стремясь еще... но она исчезла, оставив после себя аромат мяты и ландыша.
За то происшествие Соломия отправила питомца на месяц под домашний арест и заставила наизусть изучить написанный кириллицей талмуд «О созданиях из-за порога», скучность которого превосходила только его объемы.
Северин после этого много дней ходил по лесу, выглядывая и призывая, иногда с притворным отчаянием крича на помощь, но белая панна так и не появилась. Лишь несколько лет спустя, когда юноша совсем забыл о ней, мавка вернулась, чтобы снова указать путь.
Но теперь она не держала его за руку, а неслась далеко впереди, как солнце над землекраем.
- Подожди! — крикнул Северин, трогаясь быстро и до предела.
Он стремился приблизиться к прекрасному лицу, снова прикоснуться к шелку кожи, почувствовать вкус тонких губ и раствориться в голубых глазных глубинах.
