— Я неимоверно счастлив совпавшим обстоятельствам, приведшим к нашей встрече, — Ренард вновь улыбнулся, как показалось его собеседнице, немного мечтательно, и поинтересовался, — Где же вы проживаете, позвольте полюбопытствовать?
— А… я… — Татьяна, не ожидавшая такой каверзы со стороны словно учуявшего какой-то подвох оборотня, замялась, нервно вспоминая все провинции Франции, коих она и знала-то всего две и пытаясь сообразить, существовали ли они уже в это время, или же еще нет, — Я… да я в провинции… Это, знаете ли… — взгляд девушки упал на один из столиков, уставленных красивыми бокалами, явно приготовленными под шампанское или любое другое игристое вино, и она, чрезвычайно обрадовавшись, брякнула, — Коньяк. Да-да, провинция Коньяк.
Собеседник ее, если и удивился, решительно не подал никакого вида. Он лишь мимолетно, достаточно невнимательно кивнул и произнес:
— Вот как? Это довольно любопытно. Быть может, вы как-нибудь расскажете мне более подробно об этой провинции?
— Как-нибудь быть может, — неуверенно проговорила Татьяна и, надеясь, что таким образом все-таки отшила явно назначающего ей свидание оборотня, поторопилась задать свой вопрос, отвлекая его на другую тему, — А где живете вы? В Париже?
— Да, — последовал спокойный и даже отчасти хладнокровный ответ, — Я родился в этом городе. Но назвать его родным сейчас мне несколько затруднительно, — я не сижу долго на одном месте, предпочитаю путешествовать. Вы любите другие страны?
— Совсем недавно осознала, что люблю, — улыбка у девушки вышла несколько смущенной, и она, стремясь исправить это впечатление, слегка вздохнула, — К сожалению, мне пока довелось мало путешествовать, хотелось бы исправить этот промах.
— Могу предложить вам совместную поездку в Англию, — Ренард вновь чуть поклонился, приглашающе протягивая собеседнице руку, — Я собираюсь отправиться в эту страну в ближайшем времени. Как вы относитесь к ней? Я слышал, многие леди, простите, дамы (я уже привыкаю к оборотам речи Соединенного Королевства), недолюбливают чопорных англичан. Очевидно, им милее страстные французы, — при этих словах в глазах молодого мужчины вспыхнул дьявольский огонек.
— Смею вас уверить, я очень положительно отношусь к англичанам и Англии, — поспешила разочаровать своего собеседника девушка и, прижав руки к груди, виновато вздохнула, — Но, боюсь, я не смогу составить вам компанию, месье Ламберт. Мой брат вряд ли обрадуется такой перспективе…
— А вы спросите его, — совершенно неожиданно предложил Ричард, поворачиваясь вполоборота к выходу, — Не ошибусь, предположив, что это именно он направляется к нам в компании молодого де Нормонда?
— Не ошибетесь, — кивнула Татьяна и лишь затем повернулась к выходу, взирая на приближающихся к ним молодых людей. С губ ее тотчас же сорвался полный усталой обреченности вздох. Ну как не стыдно наряжаться настолько потрясающе, что и глаз оторвать нельзя? Говоря начистоту, удивляться роскоши окружающей обстановки, да и красоте костюмов встреченных ею людей, девушка уже немного устала, посему искренне надеялась, взглянув на выглядящего еще некоторое время назад совершенно непрезентабельно «брата», немного отдохнуть от окружающего великолепия. Сейчас же вид хранителя памяти, разбив эти надежды в пух и прах, вызвал у нее глухое раздражение и, хотя и поражал в немалой степени, все-таки не произвел такого впечатления, как Ричард одним только своим присутствием здесь.
Тем не менее, не признать, что Винсент, которому молодой граф, как и обещал, «подсобил» с костюмом, выглядел потрясающе, было нельзя. Приталенный камзол темно-красного цвета, вероятно, тоже бархатный, как и костюм месье Ламберта, невероятно шел хранителю памяти, да и смотрелся, надо признать, куда лучше сшитого явно не по его размеру сюртука; такого же цвета кюлоты, украшающие его ноги, безусловно, выглядели гораздо презентабельнее длинных черных штанов, да и ботинки, или, если быть точнее, мужские туфли, с не менее богатыми, чем у Ренарда, пряжками, определенно выигрывали в сравнении с босыми ногами. Ниже кюлот ноги мужчины были, разумеется, затянуты в белые чулки, под камзолом виднелась белоснежная рубашка с чем-то вроде жабо в районе шеи. Кружев на манжетах Татьяна не заметила, да и не смотрела на них особо, — собранные в хвост такой же шелковой лентой, как и та, что красовалась на голове Ричарда, только не черного, а глубокого бордового цвета, обычно растрепанные темно-каштановые волосы хранителя памяти перетянули на себя все ее внимание.
Пораженная видом своего обычно совершенно неухоженного спутника, девушка даже не сразу обратила внимание на то, как выглядит идущий рядом с ним граф де Нормонд. Она и взгляд-то на него перевела лишь после того, как услышала его обращение к оборотню, не смотря на то, что первые слова хозяина замка явно предназначались ей.
— Надеюсь, вы не скучаете? — вежливо осведомился молодой человек, останавливаясь рядом с Татьяной и ее собеседником и, сдержанно кивнув последнему, добавил, — Добрый вечер, Ренард.
— Добрый, — совершенно спокойно и даже доброжелательно ответствовал мужчина, явно не желая замечать несколько прохладного отношения к себе, — Рад видеть. Позвольте осведомиться, к которому часу приглашены гости?
Эрик мягко улыбнулся и, обернувшись ко входу в зал, чуть кивнул в его сторону.
— Все уже собираются. Видите?
В ярко освещенную залу и в самом деле уже входили, парами и поодиночке, роскошно одетые мужчины и женщины всех возрастов…
* * *
Трудно вообразить себе нечто более изящное, утонченное, и вместе с тем немного тяжеловесно-великолепное, потрясающее фантазию, заставляющее восторженно замирать сердце, чем французский бал начала восемнадцатого века, проводимый в роскошном зале прекрасного, богато и изыскано изукрашенного замка. Женщины и мужчины, мадам и месье, разбившись на пары, кружатся то в довольно быстрых, то в медленных танцах, нежная и мягкая музыка ласкает слух легкими переливами, в глазах рябит от обилия красок, от сказочно прекрасных платьев дам с пышными, длинными юбками, и от разноцветных камзолов кавалеров, а на душе становится вдруг так щемящее сладко, когда осознаешь и себя частью этого великолепия. В воздухе витают тонкие ароматы дамских духов, смешивающиеся с тяжелыми нотками туалетной воды кавалеров, все пространство огромной залы заполняется веселыми людскими голосами, смехом, слышны комплименты, благодарности, радостные возгласы неожиданно встретившихся старых друзей и знакомых, то тут то там мелькают неслышными тенями прекрасно вышколенные слуги, разряженные по случаю в блестящие ливреи. Сознание, даже настроенное на какую-то немыслимую серьезность, начинает мутиться, поддаваясь внушению атмосферы, и все дела как-то сразу вылетают из головы, оставляя лишь мысли о веселой кадрили или чинном вальсе, грациозном менуэте или спокойном гавоте. И хочется только, отбросив все лишнее, подхватить за талию какую-нибудь юную красавицу, или дать согласие на предложение очаровательного дворянина и броситься в пляс, забывая обо всем.
Именно таким был и бал, на котором волею случая оказались наши гости из будущего.
Татьяна не успела опомниться, как все вокруг затопило половодье красок, раздавшаяся неожиданно музыка заставила невольно вздрогнуть, и уже через мгновение весело гомонящая толпа подхватила ее, увлекая с собою и оттесняя от собеседников. Пару минут девушка безуспешно пыталась отыскать в этой немыслимой пестроте хоть кого-нибудь знакомого, но не нашла и, сдавшись на милость судьбы, позволила толпе нести себя, выталкивая иногда то к столикам, то к банкеткам, то к центру зала, где молодые дворяне уже вовсю отплясывали какой-то неизвестный Татьяне танец. Однако, когда девушка обнаружила рядом с собою весело горящий камин, а справа от него — узкую лестницу, в два пролета уводящую наверх, и осознала, что ее оттеснили уже к концу зала, она принялась решительно проталкиваться обратно, справедливо полагая, что найти своих будет легче на том же месте, где они и были потеряны.
