Нет, двадцать первый век, я всё понимаю, но…
Как тут было дело?
В первый день с начала записи камер в бункере уже шатались десятки людей в форме, а также Кирич, собственной персоной.
Кирилл Кириллыч с момента нашей последней встречи ощутимо поправился, начал носить дорогой костюм, часы золотые, даже в помещении рассекал в солнцезащитных очках — хозяин жизни. Уже, блядь, почти не сомневаюсь, что у него точно есть двухсотметровая яхта и целая банда фотомоделей на ней. А ещё, практически на 100 % уверен, что у него есть свой дворецкий, потому что я очень хорошо знаю Кирича.
Новый хозяин жизни, олигарх, нувориш и просто отличный парень, ходил по бункеру с важным видом и беседовал с серьёзного вида дядьками в военной форме. Звук камера пишет не всегда, только когда он достаточно громкий. И программа не считала, что обычный разговор — это достаточно громко.
Только несколько раз я сумел увидеть, как Кирич громко ругается с кем-то по телефону, не подбирая выражений, с матерком. Что-то о поставках некоего груза.
Кирич был здесь где-то две недели, гарнизон бункера пополнялся новичками, пока не достиг численности в двадцать человек. Десять мужчин, десять женщин. Параллельно с проматыванием записей я читал документацию, содержащую в себе сверхценную информацию о том, что же собирался делать Кирич.
Со мной у него подход был однозначен: держать меня в бункере, откуда нет выхода, под охраной двадцати охранников из добровольцев, параллельно проясняя через меня, нормально ли я себя чувствую и договороспособный ли. Для этого в рядах охраны присутствовало аж пять психологинь, имеющих лучшие рекомендации от проверенных Киричом агентств.
К слову, выяснил, где я сейчас нахожусь, по косвенным признакам из документации. Это, оказывается, Курильские острова, где-то рядом с Южно-Сахалинском. Кирич действовал наверняка, создав подземную базу для хранения куклы лича там, где точно никто не будет искать.
Но что же тут произошло?
Два года на ускоренной промотке: ребята активно между собой трахались, жрали интересные таблетки, долбили в нос интересный порошок, играли в видеоигры, читали, смотрели кино, ругались, устраивали совещания по решению межличностных конфликтов, учиняли оргии, бухали и иными способами интересно убивали время. Ждали моего возвращения, но я всё никак не возвращался, о чём беспокоился босс качалки, что сидел в этом кабинете и имел спутниковую связь с Киричом. Телефон этот я нашёл — он разъёбан в хлам чёрно-белым гомосеком. Кирич, как я понял, сказал им просто жить, даже если я не приду, ибо грядёт.
Когда грянуло, а это было исторически недавно, ребятам стало не до прояснения вопросов со странной куклой.
И вот тут стало интересно…
Они как раз праздновали день рождения крепкого блондинистого бородача, который втайне встречался аж с двумя чужими девушками. Ну как втайне… Все всё понимали, но прояснять никто ничего не собирался, потому что у всех рыльце в пушку, тут все мужики, как один, альфачи, а бабы специально подобраны так, чтобы ситуация, когда все со всеми беспорядочно трахаются, была приемлемой.
Праздновали они день рождения, громко музыка играла, по всем телевизорам зачем-то включили запись трансляции с какой-то рейв-пати, все, без исключения, обитатели бункера закинулись интересными таблетками и занюхались интересными порошками, две симпатичные и, как я доподлинно знаю, даже в самые неожиданные щели пробитые, барышни, закатили тележку с большим тортом, а потом виновник торжества внезапно скорчился, раззявил рот в яростном крике и откусил нос очень горяченькой на вид рыжей психологине, которая официально была его девушкой.
Таких безумцев оказалось ещё двое, они тоже набросились на соседей по столу, кто-то вытащил ствол, началась стрельба, ор, паника, никто не успел ничего предпринять, кроме френдли файера по непричастным и всё — финита ля комедия. Ах, да, шкаф сдвинул босс качалки, который, если с ним ничего не случилось, сейчас должен быть жив, ведь он уехал на пищевом лифте.
— «Дом 2», блядь, — заключил я. — Жрали наркоту как не в себя, а потом, блядь, удивлялись, чего это они оказались не способны отразить внезапное нападение…
Хотя нет, не успели удивиться.
Ещё очень полезным была информация о том, где находится спуск на этаж ниже и что там происходило всё это время. Камеры говорят мне, что в зону складов обитатели бункера спускались только чтобы втихаря потрахаться и когда нужно было готовить еду. Кухня там, там и склады. Сложно сказать, что в ящиках, но точно не огнестрельное оружие.
На камерах в кухне не видно следов жизнедеятельности босса качалки, поэтому, думаю, он уже сдох.
— Ну что, пора идти, проводить инвентаризацию? — спросил я вслух.
Лифт находился в конце основного коридора и обычно он открыт, но его закрыл босс качалки, когда оказался внизу. Открытие стальной плиты можно осуществить с этого компа, что я и сделал. Где-то на фоне послышались звуки работы гидроприводов.
— Нет, так-то, не самый плохой финал, если подумать, — произнёс я, нажимая на кнопку вызова лифта. — Два года ёбли с горячими барышнями, а для барышень это было два года ёбли с горячими мужиками, употребления вкусной еды, безудержных марафонов по просмотру фильмов, порнухи, соревнований в сотни видеоигр, а также употребления запрещённых веществ. Сдохнуть после таких блестящих двух лет — для кого-то было бы приемлемо. Я вот, например, сдох как агонист, в борьбе, мучительно выдирая из жопы Судьбы каждый прожитый день…
Несправедливо, сука.
Лифт приезжает, створки открываются и я вижу гниющий труп, а также засохшее пятно из мозгов и крови на стенке.
— А я уже было подумал, что ты настоящий босс качалки… — вздохнул я, подвигая ноги покойника ботинком и заходя в кабинку.
Как бы я поступил, случись со мной вот такая фигня? Ну, наверное, я бы пошёл мстить за своих, взял бы ствол и поехал на лифте наверх, чтобы пристрелить заражённых тварей — это же ведь и упокоение собратьев заодно, чтобы они перестали жрать людей.
А как бы поступил я, но ДО событий, приключившихся со мной в ином мире? Скорее всего, не справился бы со стрессом и прострелил себе башку из табельного. Да, так бы всё и было.
— Ладно, жаль, что так получилось, — вздохнул я, опустив взгляд на босса качалки. — А могли бы стать большими друзьями. Не, Кирич всё правильно сделал, я бы лучше не придумал. Меры предосторожности были не лишними. Хрен его знает, что творится в башке у лича, а теперь можно конструктивно беседовать. Номер Кирича на компе есть, если достану спутниковый телефон и окажется, что связь ещё хоть как-то работает, свяжусь и побеседую.
Створки лифта отворились, мне открылся вид на широкий коридор, заставленный деревянными ящиками. Это армейская тема, я такие на полигоне видел, когда на сборы отправляли с военной кафедры. Ещё аббревиатуры и цифры какие-то через трафарет выкрашены, выглядит серьёзно и брутально.
Только вот я знаю, что внутри всякие относительно мирные ништяки типа средств индивидуальной защиты, антирадиационных препаратов, запчастей к генератору, сухих пайков со сроком годности до второго пришествия Христа, а также приблуд для ремонта освещения — так написано в инвентарном списке с компа.
Я уже знаю, что никакого тебе огнестрела, никаких артиллерийских орудий, ядерных ракет и тому подобного. Чисто хозяйственная тема, чтобы бункер продолжал существовать и дальше. Но я уже знаю, как распорядиться всем этим правильно…
Провизии тут на пятьдесят лет для двадцати человек, чистой воды настолько много, что этим двадцати людям можно принимать хоть каждый день, но это потому что Кирич знал о том, что заражения почвы ядерными осадками не будет — резервуары пополняются из артезианского источника, ради которого строители прорыли шахту глубиной в сто восемьдесят метров.
Но к ядерной войне они всё же, чисто на всякий случай, приготовились, поэтому ОЗК и противорадиационная тема тут тоже есть — в жизни происходит всякое дерьмо.
