Все же, такая приметность, как одежда старинного покроя, иногда доставляет неприятности. Например, излишнее внимание окружающих. Ладно бы, прошли мимо, но им требуется поклониться, да еще так, чтобы я это обязательно увидел. А то, кто знает, вдруг патриций сочтет оскорблением, что простолюдин не оказал ему почтения и вызовет полицию.
Может, плакат себе на грудь повесить: «Поклоны не требуются!»?
Итак. Первое, кровь в комнате Кира не его. Значит, есть надежда, что мой друг жив. Это замечательно! Второе, единственная из всего колледжа, с кем не смог поговорить Кадлаев, Айгуль. Это закономерно. Она, по самые уши, замешана в деле исчезновения Кира. Я уверен, в этом. Третье, единственный человек, способный пролить хоть какой-то свет на судьбу Кира — снова Айгуль. Но она уехала. Вроде, как домой. А откуда она родом, я могу узнать только в колледже. Значит, надо топать туда и получить ее адрес. Все просто.
Допив кофе, я смял стаканчик и бросил его в урну. Прихватив трость, я снова вышел на заснеженную улицу. Что ж, пора наведаться в родное учебное заведение. Вот не думал, что вернусь в колледж так скоро.
По дороге на меня нахлынули воспоминания. И дурацкий обморок на построении, и знакомство с Киром, и наша драка с Карпяном и его компанией. И много чего еще. За волной душевного тепла пришло жуткое ощущение. Настя мертва. Судьба Кира неизвестна. Айгуль, из такой манящей, одурманивающей, превратилась в символ страданий. Стискивая рукоять трости, словно решив раздавить ее, я не заметил, как уже добрался до колледжа.
Все те же решетчатые ворота стояли нараспашку. Покидая колледж, всего лишь полтора месяца назад, мне казалось, что я покидаю его навсегда. Но, как оказалось, разлука была недолгой, а встреча безрадостной.
Я двинулся к воротам. Расчищенные от снега дорожки оказались практически пустыми. И не удивительно, сейчас же разгар дня, все на лекциях, или на стадионе. Хотя, нескольких студентов я увидел. Они кланялись, взирая на меня удивленными глазами. Некоторые даже узнали меня, но не спешили с дружескими приветствиями. Я ведь теперь патриций, а они плебеи.
Решил сразу идти в кабинет директора. Поднялся по крыльцу учебного корпуса, вошел внутрь. Поднялся на этаж и вот, передо мной дверь директорской приемной. Постучал.
— Войдите.
Голос секретаря. Я шагнул в кабинет. Секретарь сурово глянула на меня из-под очков, но тут же изменилась в лице. Поднялась. Поклонилась.
— Ваша милость, чем могу услужить?
Судя по всему, она меня не признала.
— Здравствуйте, мне бы очень хотелось увидеть Петра Сергеевича.
— Присядьте, ваша милость, я доложу о вас. Как вас представить.
— Михаил Шелестов, студент первого курса колледжа, — улыбнулся я.
Она тоже улыбнулась в ответ. Но на лице застыло непонимание. Она серьезно меня не помнит! Хотя, тут целый колледж таких «студентов».
— Скажите, я от его сиятельства Ингвара Воронцова.
Имя моего «папаши», имело прям магический эффект. Во всяком случае, в отношении мелких служащих и чинов. Брови секретаря взлетели вверх, и она поспешила к двери директорского кабинета. Торопливо постучала, и скользнула в кабинет.
Вскоре она вернулась, с приклеенной к лицу улыбкой, пригласила меня пройти к директору. Когда я вошел, Савельев не спеша поднялся, коротко поклонился и вернулся в свое кресло. Его поведение вовсе не напоминало то, как он расшаркивался перед Воронцовым. Ну, так Ингвар — наследник главы рода Воронцовых, а я так, для многих еще и не понятно кто.
— Рад видеть тебя, кхм, вас, ваша милость, — поприветствовал меня директор.
— И я вас, Петр Сергеевич, — соврал в ответ я.
— Что тебя привело к нам? Вас, простите, никак не могу привыкнуть к новому положению вещей.
— Петр Сергеевич, давайте, для простоты, вы будете меня называть, как обычно, по фамилии.
— Ну, с вашего позволения, Миша.
По фамилии называть все же не стал.
— Я ищу Кира, Петр Сергеевич. Надеюсь, на вашу помощь.
Лицо директора стало озадаченным.
— С Кириллом произошло нечто, загадочное и ужасное. Но даже не знаю, чем я могу помочь. Все, что знал, я рассказал полиции. Какие-то несчастья обрушились на наш колледж, в этом учебном году. Сначала, Карпов, с его ужасным поступком в отношении Сухомлиновой. Как она, кстати, и остальные ребята?
— Все погибли.
В этот раз на лице директора отразился ужас.
— Все? — выдохнул он. — Боже!
— Да, Идолище третьего класса, в Японии.
— Да, да. Я слышал о том, что вся ауксилия Воронцова пострадала, но что погибли все ребята, ушедшие с ним.
Он покачал головой.
— Хочешь, Миш, чаю или чего покрепче?
— Нет, спасибо.
— А, как ты спасся? Хотя, извини. Не мое дело.
— Мы, с Ингваром Воронцовым, чудом пробились к остальным.
В подробности я решил не вдаваться.
— Повезло тебе, оказаться рядом я с Белым Витязем.
— Точно.
Кому еще больше повезло — большой вопрос. Но не думаю, что Савельев тот человек, с кем следует откровенничать.
— У меня, из-за поступка его сиятельства, столько проблем теперь, — выдохнул Савельев. — Никто не ожидал, что он проявит к тебе такую милость.
Вон, что! Я думал, директор говорит о том, что Воронцов вытребовал себе неподготовленных ауксов, а он о моем усыновлении. Проявил он милость, ага, они там вместе с его папашей милость проявляют, я аж устал от таких щедрот.
Савельев усмехнулся:
— Несколько уважаемых патрициев уже спрашивали меня, сколько еще будущих аристократов учится в моем колледже.
Я решил не развивать эту тему. Не за тем я пришел, чтобы сочувствовать Савельеву.
— Петр Сергеевич. Я бы хотел поговорить со старостой первого курса, Айгуль Халиковой.
— Нет, Миш, сейчас это не возможно. У нее там трагедия в семье, она уехала пару недель назад.
— А какая трагедия?
Савельев недовольно взглянул на меня, как на человека лезущего не в свое дело.
— Родственники у нее погибли, сразу несколько.
— Прискорбно. А могу ли я узнать, откуда Айгуль родом, из какого города.
— А ты не знаешь, вы же вроде общались, да еще на одном курсе учились.
— Как-то не заходил разговор об этом. Но сейчас, мне требуется узнать ее адрес.
Директор недоверчиво посмотрел на меня. Затем поднял трубку телефона. Когда на том конце провода ответили, он произнес:
— Дело Халиковой принеси мне, пожалуйста.
Пока мы ждали, Савельев еще раз предложил мне «что-то покрепче», но я опять отказался. Петр Сергеевич очень изменился за то недолгое время, пока я отсутствовал. Он словно бы постарел, разом, лет на пять. А то, и на десять. Действительно, этот год для него выдался трудным. Вверенное ему учебное заведение, постоянно оказывалось в центре неприятных событий.
То студенты похищают свою сокурсницу и чуть не убивают еще одного учащегося, то нашествие Идолищ, смерть тренера. Эксперимент Воронцова, обернувшийся гибелью практически всех, кто попал в его ауксилию. И теперь вот, исчезновение Кира. Боюсь, Петр Сергеевич не дотянет на своем посту, до конца года.
Вошла секретарша, подала Савельеву тонкую картонную папку. Тот раскрыл ее. С минуту читал. Затем поднял глаза на меня:
— Халикова поступила к нам из Пермской губернии.
— Так она из Перми? Далековато. А почему не поступила в колледж на Урале? Они ведь есть там?
— Есть, конечно. Но выбрала наше учебное заведение.
— Ладно. А дальше что? Она из Перми, а адрес можете сказать?
— Не из Перми, а из Пермской губернии. А адрес, извини, это личная информация. Не имею права предоставлять ее.
Опять, значит, «не имею права». Так-то он прав, личные данные разглашать нельзя. Но вот мне-то они нужны.
— Петр Сергеевич, давайте проясним ситуацию. Полиция занимается делом Кирилла. Его судьба неизвестна. Айгуль — единственная, с кем следователи не смогли поговорить. Мне, сами понимаете, судьба Кира небезразлична. Я хочу найти его, и для этого мне требуется поговорить с Айгуль. Скажите, пожалуйста, мне ее адрес.
