Да куда деваться. Подбежал, наклонился, вытащил из подсумка здоровяка второй барабанный магазин, свой вынул, заменил этим. Не люблю я их, ненадёжные они, заклинить может что‑то в любой момент. Но плотность огня, конечно, дают потрясающую. На уровне ручного пулемета.
Собственно говоря, они для этих самых ручных пулеметов и предназначены.
Кстати, должно быть тяжело, а я не чувствую. Похоже, что мышцы эти все, что на мне наросли – не просто дутое мясо, а реально функциональны. Сильнее я стал. Понял это ещё когда решетку вентиляции отрывал, а уж теперь и подавно дошло.
Резко рванув вперёд, я нажал спусковой крючок. Затвор заходил туда‑сюда, наружу полетели гильзы, труба глушителя раскраснелась. Первый из бандитов, попавшийся под свинцовый шквал, опрокинулся, так и не успев выстрелить. Второй попытался рвануться в сторону, но не успел, врезался в стену и сполз по ней. Третий вскинул автомат и выстрелил, пуля ударила меня в грудь, заставив качнуться, но я только зарычал от резкой боли и перевел огонь на него.
Я заметил, что на полу, у стены, усажен ещё один труп. Ага, вот что у них наверху произошло. Это, видимо, защитник Шила был. А оттащили его, чтобы не мешал ходить. Ну что ж, это хорошо.
Четвертый вдруг бросил оружие и побежал. Я рванулся наверх, высадил остатки патронов, сбросил барабан на пол, вставил ещё один магазин, уже нормальный.
Бросил взгляд на броник. Не пробит. Пули охотничьи, экспансивные, не берут, даже третий класс защитил. А кто там бежит?
Я рванулся наверх, перепрыгивая через две‑три ступени преодолел пролет, поймал в прицел ногу беглеца и выстрелил. Пуля пробила его голень, он упал, в последний момент успев подставить руки, попытался встать, но колено подломилось, и он снова рухнул.
Я поднялся по лестнице, не спуская с него ствола.
– Не стреляй! – он поднял руку, будто пытаясь защититься. – Забирай все, что есть. Все ключи отдам, захоронку отдам с рыжьем, с камнями, только не стреляй!
Я замер. Прислушался. Вроде тихо. Что, неужели закончились? Всех убил?
А разговоров‑то было. С другой стороны, как минимум одного они сами завалили. Я же видел труп.
А голос знаком. С ним же я базарил насчёт того, чтобы они Шило мне выдали. Ага, значит, это и есть Женя Калым.
А выглядит совсем не как бандитский атаман. Да как самый обычный мужик выглядит, здоровый в целом, чуть полный, туловище большое, руки тоже, а вот ноги худые. Это видно, особенно сейчас, когда штанину кровь пропитала. Пройдись по улице в людный день, на остановке постой – с десяток таких увидишь. Не выглядит он колоритным вором в законе или бригадиром из фильмов НТВ. Просто мужик.
В бронежилете в отличие от своих товарищей, но такое, инкассаторский, третий класс. Примерно, как мой, только расцветки другой. Зелёный, да с логотипом банка. Видимо, с инкассатора и сняли.
– Ты что ли Калым? – спросил я у него.
– Ну да, – ответил он. – Слышь, не убивай, а? Тебе же Шило нужен был, не мы. Мы‑то чего тебе сделали?
– Караван «фабричных» ваши сегодня в промзоне разобрали? – спросил я.
Он осекся, замолчал, глаза забегали туда‑сюда. На лице выражение боли. Ну так, неудивительно, голень прострелена, ещё и кровища хлещет. Вон, целая лужа натекла, уже в проем между пролетами стекать стала.
– Я вопрос задал, – надавил я на него.
– Ну наши, – ответил он, осознав безнадежность своего положения.
– И «санаторских» со «школьниками» вы взяли. Откуда про маршруты знаете? Только не надо мне чесать за то, что они одними и теми же маршрутами ходят. «Санаторские» вообще за все время в первый раз в город пошли.
– Да мы случайно на них наткну...
Я пнул бандита по больной ноге, и он тонко взвыл.
– Сууууука...
– Будешь дальше чесать – вторую ногу прострелю, – сказал я. – Потом – руку. А потом вытащу наружу и зомби скормлю. Все понял?
– Да, – он судорожно вдохнул. – У «фабричных» рубка есть, там эфир слушают. Человек нам докладывает все.
– Как звать?
– Не знаю, – он увидел, что я занес ногу во второй раз, и заорал. – Реально не знаю! Это не я с ним дела вел!
– А кто?
– Лысый! Он караван ушел брать, должен только завтра вернуться!
– Ключи давай сюда. Все.
Калым дрожащими руками залез в карман и вытащил наружу связку ключей. Бросил ее к моим ногам. Сделал то же самое со второй. Ага, они тут по‑видимому, все квартиры пооткрывали. Ну ладно, хорошо.
– Стрелять не будешь ведь? – спросил он.
– Не пристрелю, – ответил я, наклонился и подобрал автомат, лежавший на полу.
Хороший, кстати, «семьдесят‑четыре М», с «калошей» на прикладе, да цевьём от сотой серии, к которой прикручена рукоятка. На «ласточкином хвосте» такая же «кобра», как у меня, только на другом креплении. И ремень имеется.
Я снял ремень, растянул его на максимальную длину, быстро смастерил петлю.
– Эй, ты что делаешь? – спросил он, а когда до него дошло, принялся перебирать руками и ногами, пытаясь отползти.
Я сделал несколько шагов вперёд и лениво пнул его ногой в лицо. Послышался хруст, вопль, я добавил во второй раз и бандитский главарь опрокинулся, ударившись головой о ступень, да так и остался лежать. Его нос превратился в красную сливу, губы лопнули, разбрызгав по лицу кровь.
Обойдя его, я затянул петлю на шее, после чего за нее потащил его наверх. Привязал второй конец ремня к крюку батареи отопления, повернул оконную ручку, впустив внутрь немного свежего воздуха.
После чего схватил бандитского главаря одной рукой за петлю на бронежилете, второй за пояс, и перебросил через подоконник. Раздался громкий хруст ломающихся позвонков.
Ну что ж. Осталось с Шилом разобраться.
Глава 23
Когда я спустился вниз, Шило ещё не пришел в себя. Я забросил его на плечо и потащил вверх по лестнице. Удивительно, но подъем дался мне очень легко, веса бандитского главаря я даже не почувствовал.
Хотелось занять позицию повыше, на случай, если бандиты из группы, ограбившей караван, подойдут сюда. Дело, конечно, уже шло к вечеру, так что рисковать так они не были должны, но береженного бог бережет.
Если бы у меня была рация, я бы вызвал своих товарищей, но увы, никакой связи у нас не имелось. Так что оставалось только ждать, когда они придут сами. Оставалось надеяться на то, что висящий снаружи Женя Калым станет для них сигналом, что все нормально, и что я их жду.
Хотя стоп, там же Степан. Можно подать ему сигнал.
Я выбрал открытую квартиру, которая окнами выходила в ту же сторону, что и дверь парадной. Усадил бандитского главаря на стул, осмотрелся и увидел на серванте моток широкого скотча. Несколько минут, и Шило оказался зафиксирован клейкой лентой. Его ноги я привязал к ножкам стула, руки за спиной, туловище примотал к спинке, да ещё и рот заклеил. Чтобы не болтал лишнего.
Открыл окно, посмотрел наружу. Позиции снайпера я не знал, он занимал ее самостоятельно. Не придумав ничего лучше, я «кинул джамбо» в окно. Теперь остаётся только ждать.
Шило упрямо отказывался приходить в сознание, несмотря на все манипуляции с ним. Я даже подумал на мгновение, что он, возможно, сдох, пощупал пульс. Нет, есть, дышит. В аптечке у меня был флакончик аммиака, так что я достал его, свернул крышку и сунул под нос. Бандитский главарь судорожно вздохнул, закашлялся, после чего открыл глаза.
И замычал. Глаза его округлились. Похоже, он понял, что происходит.
– Ну что, – сказал я. – Мы поменялись местами. И как тебе на моем месте? Нормально?
Он что‑то промычал, но я не стал отклеивать ему рот. Пусть сперва прочувствует все, что ему предстоит.
– Ты меня вот бил, – проговорил я. – Глупо и банально. В «Волке» меня научили другим методам допроса. С подручными средствами, если ты понимаешь, о чем я.
Я вытащил из ножен клинок, показал ему.
– Кизлярский, шкуросъемный, – сказал я. – Кстати, с одного из твоих товарищей снял. Как боевой, честно говоря, не очень, но он мне и не для того нужен. Шкуру снимать я с тебя не буду. А вот обстругать пальцы могу. Зачищу, как карандаши, понимаешь?
