Отверженный 追放者 Часть V (СИ) - Орлов Александр

— Ну что, малыш… Определился со страной? — игриво поинтересовалась она.

— Да, определился.

— Ну и? Куда рванем?

— В Китай. Только вот ты не едешь, Муза.

Она замерла в нерешительности, не зная, что сказать. Вокруг вились противные чайки, из кабины доносились веселые возгласы, но у неё больше не было настроения смеяться.

— Что ты сказал? — расширила она и без того огромные глаза.

— Ты слышала. Я плыву один, ты останешься на берегу, — сказал он спокойно.

— Ты охренел⁈ Ты не можешь меня бросить! Почему⁈ — возмутилась она.

— Все просто, — ты опасна, — объявил он безучастно и не глядя на неё. — Ты — проекция возбужденного подросткового мозга, что получил сильную травму. Средоточие моих тайных желаний, жажды, стремлений, мастерства. Однако ты вышла за рамки своих обязанностей. Ты порывистая и жадная, и оказываешь на меня сильное влияние, противостоять которому я не в силах. В прошлой жизни я был более осторожен.

— Что⁈ Ты винишь меня? В чем конкретно? — злилась Муза.

— Муза, — вздохнул он, — ты каждый день убеждала меня кого-нибудь убить. Каждый день. Ты предложила мне нарушить Правило и казнить ребенка. А ещё… ты несколько раз пыталась завладеть моим телом, и у тебя это даже получилось. Похоже, что ты потеряла контроль, а я его восстановил. Просто посмотри, что мы натворили вдвоем. Меня разыскивает половина чертовой страны, а вторая половина просто желает смерти. Наша тусовка была классной, но за любой вечеринкой следует похмелье. Пора остановиться, я не намерен больше тебя слушать.

— Сволочь неблагодарная, — зашипела Муза, — забыл, сколько раз я тебя вытаскивала? На себе волокла, как ребенка, мать твою! Сколько раз зализывала твои раны, в могиле с тобой сидела, из плена спасала, пряталась в грязи! Это ты забыл, мудила⁈

— Это была не ты, — ответил он, и ни один мускул не дрогнул на его лице. — Ты призрак моего подсознания, я все сделал сам. Ты не можешь влиять на этот мир, тебя здесь нет.

Она с криком размахнулась и влепила ему пощечину, но рука прошла насквозь, будто она была призраком. Она потрясенно посмотрела на свою ладонь, а потом на него.

Он соизволил развернуться в её сторону.

— Больше не получится, — заявил он и поправил очки на переносице. — Прости.

По её щекам покатились кровавые слезы.

— Как ты можешь! — закричала она ему в лицо, срывая голос. — Я же была с тобой с самого начала! Пела тебе колыбельные! Прошла через вселенные за тобой, ублюдок! Я единственная, кто всегда был с тобой… Я твоя Муза, ты не можешь меня бросить…

— Я не бросаю, — ответил он сухо. — Для координации мне всегда хватало лишь твоего пения, я не видел тебя раньше и не общался. Это максимально эффективный способ взаимодействия, на этом и остановимся. Твое вдохновение безгранично и губительно, единственный рациональный выход, — сдержать тебя. Поэтому я не хочу тебя больше видеть, Муза. Иного пути нет. Я оставляю Икари позади, и тебя тоже. Пожалуйста, уходи.

Она простояла ещё несколько секунд, не отводя взгляда от его лица и трясясь, будто она замерзла. Потом разочарованно отвернулась и пошла к трапу.

Он проводил её взглядом, убедился, что она сошла на берег, и отвернулся, вновь глядя на чаек. Какие же наглые существа, буквально летающие гиены…

Для него все вокруг было то фильмом, то романом, то комиксом, а иногда картиной. Неуемная фантазия играла его воображением, не давая скучать.

Вот и сейчас он видел глазами чайки: себя, ржавый паром, пирс и одинокую Музу, что провожала уходящее судно взглядом. Ветер трепал её легкий дождевик, но она не шелохнулась, так и взирая на отплывающий паром. Она будет стоять там ещё долго, даже когда судно превратиться в точку и вовсе скроется за горизонтом. И даже после того, одинокая белая фигура будет стоять и смотреть вдаль…

Человек стоял на палубе, взирал за горизонт и улыбался собственным мыслям. Возможно, он беседовал сам с собой, и, по всей видимости, этот разговор ему нравился. Будто заканчивая мысль, он подул на пальцы на удачу.

Японец лениво размял шею и развернулся, заглянул через стекла на помещение общей каюты. Очереди уже рассосались, теперь можно и пообедать, в его состоянии важнее всего режим.

Муза простит. Со временем. Она поймет, ведь выбора у неё нет.

Он шел по палубе, опираясь на трость, в которой был спрятан нож, и улыбался.

Ветер сменил направление и подталкивал в спину.

Новый мир раздвигал для него горизонты.

И никаких больше Ангелов, Муз и видений.

Лишь он один.

Таких, как он, этот мир ещё не встречал.

Уникальный…

Единственный в своем роде…

Лишенный слабостей…

Настоящий…

Монстр.

Эпилог 2.

Муза медленно шла через туман по выжженной земле. Она брела так очень долго, но не знала сколько. Времени здесь не существовало, — мертвое солнце зависло в зените и не собиралось двигаться, бесконечный день наслаивался на восприятие реальности, превращая поход в бесконечное путешествие без начала и конца.

Она не знала, почему она идет и куда. Просто шла.

Творец не связывался с ней уже давно. Наверное, залег на дно и решил взять перерыв. Он запер её в его внутреннем мире, без возможности сбежать. Все как раньше, но раньше не было так тяжело.

В былые времена она бы уползла в какую-нибудь нору или пещеру и впала в спячку, пока запах жертвы бы не коснулся её ноздрей. Но теперь… Она не хотела спать.

Творец изменился, стал прежним. И если она сейчас смежит свои красные глаза, то тоже потеряет воспоминания. Станет иной, забудет о запахах и вкусах, о чувствах и свободе внешнего мира.

А она не желала забывать.

Её босые ноги оставляли отпечатки на золе, густой туман служил одеянием, кровавая отметка на запястье указывала путь.

Остановившись на холме, она безрадостно окинула взором темную долину. Неожиданно взгляд зацепился за белоснежный силуэт, что так выделялся на черном поле. Надо же, он вернулся. Интересно, зачем?

Она медленно спустилась с пригорка и пошла к нему.

Ангел сидел на земле, рядом со сгоревшими зданиями. Озираясь, Муза поняла, что пришла в бывшую обитель Икари Рио, которую сжег Творец. Развалины школы, магазин, кофейня… Вот и старый дом, остались лишь пепельные руины.

Она бесшумно приблизилась к Ангелу и встала за его спиной.

— Он все же решился, да? — еле слышно произнес он, не повернувшись.

— Как видишь, — хмыкнула она. — Знаешь, Ангел, ты тот ещё больной ублюдок.

— Ты винишь меня в произошедшем?

Он встал на ноги и повернулся к ней, глядя без угрозы, скорее удивленно и оскорбленно.

— Ага. Ты, со своими экспериментами это сотворил. Дал нам попробовать жизнь на вкус, а оставил лишь горечь во рту. Он бы не смог так жить, не выдержал. Ты ранил его так глубоко, как никто не смог бы. И оставил меня страдать вместо него.

— Он изгнал тебя? — с грустью в голосе поинтересовался Ангел.

— Отправил в ссылку. Больше никакого солнца на коже, никакого ветра, вкуса, запаха, секса, крови, возбуждения… Ничего. Я как заключенный, которого выпустили из камеры на сутки, а после заперли обратно. Теперь я знаю, каково это — быть там. И мучаюсь этим знанием.

— Я не знал, что все так закончится, — виновато развел он руки. — Все, чего я хотел, сделать его лучше.

— Чего ты вообще вернулся? — вздернула она нос. — Больше здесь ничего нет.

— Хотел увидеть своими глазами… Сегодня произошло событие, которое не могло не напомнить о нем.

— И какое? — фыркнула она.

— Асами Миса сегодня родила. Я принимал новую душу в мир, — улыбнулся он.

— Стой… — оторопела Муза. — Миса-чан? Она была…

— Да, — просиял Ангел. — Подростковый порыв принес неожиданные плоды. Кто бы мог подумать⁈

— И отец…

— Да, — кивнул он с улыбкой. — Ты тоже приложила руку, насколько помню.

— И ты Ангел у этого ребенка⁈

— Ну а кто ещё, я ведь виноват в том, что направил твоего Творца в эту вселенную. Вина на мне. Кстати, это девочка. Прекрасная, похожа на мать. Но глаза… Глаза отца.