Старый Офр в своё время выручил меня, приняв на хранение камень и даже дав за него залог. Тогда у меня не было ничего и никого, кроме верной Шиззи и желания отомстить. Жестоко и беспощадно. Мы обошли множество лавок, ломбардов и хранилищ, но Шиззи с дар’морном отвергали все кандидатуры, а старика из фешенебельного салона неожиданно признали. Притом хором. Успешный ювелир, он мог бы даже не пустить меня на порог, но выслушал и согласился помочь. Любому пройдохе ничего не стоило выдать меня, но Офр сдержал обещание, нигде не засветил камень, даже когда у него самого начались сложные времена, и вернул, как только я смог выкупить.
С тех пор камень оставался надёжно скрытым от любых вредоносных глаз. Решение выставить его на публику далось нелегко. Но если под меня копают те, кого я подозреваю, он непременно спровоцирует их. А если нет – останется просто шикарной безделушкой, о которой посплетничают и забудут. Драговы камни, хоть и редко, но всё же находят, продают на закрытых аукционах, откуда они оседают в частных коллекциях. Почему бы не в моей? Никто всё равно не знает их истинных свойств.
Недовольство Соиле буквально ощущалось в воздухе. Ему не понравилось, что я усадил Лундан в кресло, где обычно сидел он. Не понравились украшения, будто вдруг проснулась женская стервозная сущность, хотя сам андрогин никогда не носил ни серег, ни какого-нибудь кольца-браслета.
– Ну что там? – тихо поинтересовался я, решив не придавать значения невербальным впечатлениям. Пока мы наряжали Лундан, Соиле с ребятами облетели Зиланийский дворец, где уже начался приём, на предмет обнаружения метаморфов и прочих неприятностей.
– Ничего, – отозвался он. – Традиционная охрана, никаких подозрительных перемещений.
Лундан, выглядывавшая в смотровой иллюминатор, едва уловимо напряглась, и, если бы не сдерживающий цилиндр в её спине, наверняка вытянула бы уши в нашу сторону.
Надо бы её предупредить, чтобы оставалась настороже, и не будь она метаморфом… и желательно не женщиной, я бы так и сделал. Но если она планирует под прикрытием приёма передать информацию своим, лучше ей ничего не знать.
ГЛАВА 8
На этот раз катер поднялся в воздух совсем ненадолго, и в скором времени опустил нас не где-нибудь, а возле правительственного дворца. Похоже, Зил-алил ждало мероприятие самого высшего уровня.
Мы взошли по прозрачной лестнице, ступени которой казались нанизанными на сверкающие металлические стержни. Соиле держался чуть позади, и дальше ещё двое ребят из команды Дирайма. Все в формах, охрана, наверное.
Жених подал мне локоть, и я легко, как положено по этикету, положила на него пальцы.
Лестница, пожалуй, была единственным красивым элементом здания. Во всяком случае, с дизайнером интерьеров мои вкусы определённо не совпадали.
Гигантский зал с высокими зеркальными окнами заполняло нагромождение разноцветных диванов и разноразмерных подушек. Каждый мягкий уголок являл собой стилизацию одной из обжитых планет Спирали, а всё вместе, видимо, должно было символизировать её саму.
Остальное пространство перемежали столы-звёзды с яркими светильниками над ними, уставленные бокалами и тарелками, столь же различными по стилям, как и сами диваны. Шаги глушил мягкий ковёр тёмно-синего, почти чёрного цвета.
Однажды я уже бывала тут. В другой внешности и с другим мужчиной, когда ещё отрабатывала обучение. Каждый метаморф, сформировавшись и выпустившись из питомника, несколько лет отдаёт свой долг тем, кто его вырастил. Исполняет задания, по большей части собирает информацию. Нас осталось слишком мало, у нас нет армии и оружия. Незаметность и информация – единственное, что нам доступно и даёт шанс выжить расе.
Сенатор Густав Кравс в то время был ещё дипломатом и устанавливал связи с закрытым Драг-алилом. Загадочные, неприступные драги очень плохо шли на контакт и редко кого впускали за свою завесу. Даже метаморфам пробиться туда почти не удавалось.
Едва Густав получил назначение, я получила задание взять его в обработку. Попасть в постель к молодому ловеласу оказалось значительно проще, чем разузнать о его работе. Любовниц он менял чуть ли не под костюм, а вот деловую информацию охранял пуще зеницы ока.
Месяца три я изучала его реакции и скрытые желания, подстраивалась, нащупывала, ибо идеала женщины он не имел – хотел их много и разных, и оказался почти не восприимчив к привязке метаморфа.
Со временем, конечно, я его обработала бы. Он уже начинал дорожить моим обществом, доверять и приглашать чаще прочих своих пассий. Но что-то пошло не так и меня срочно отозвали, устроив показательный несчастный случай.
Едва ли Густав долго грустил, вот и сейчас заявился в сопровождении очередной красотки. Несколько расплылся, обзавёлся животиком и мешками под глазами, указывающими на несдержанность в еде и бессонные ночи.
Причину, по которой меня сняли с задания, я так и не узнала, после этого покинула планету и на Зилан вернулась лишь когда настала очередь отрабатывать в питомнике, заниматься воспитанием подрастающих метаморфов. Ещё три-четыре года, и меня ждала свобода. Свобода жить так, как хочу, отдав все долги!
Я с трудом подавила тоскливый вздох, но Дирайм как-то по-своему его истолковал, проследил за направлением моего взгляда и изрёк сквозь зубы:
– Признанный бабник и дипломатическая шлюха. Не знаю, по каким причинам женщины теряют головы и нижнее бельё в его присутствии, но надеюсь, моя невеста не даст повода зубоскалам.
– Вполне справлюсь со столь неотразимым образчиком мужской беременности…
Я осеклась на полуслове, и Дирайм резко обернулся, проследив за моим взглядом.
От соседней стены необъятного зала на нас колко поглядывала Фиона, в белом платье, но уже не блондинка. Вышагивала под ручку с очередным блистательным кавалером, в коих, подозреваю, никогда не испытывала недостатка.
Глаза Фионы опасно сузились, сопровождающий удивлённо глянул на неё – видимо, мегера местного масштаба сжала полированными коготками предоставленное им предплечье. И двинулась к нам, побуждая беднягу тоже подойти.
Богатый красавчик скорее денежной верхушки, чем политической, опасливо поглядывал на Дирайма, похоже, предпочитая держаться с гармом по разные стороны зала. Не знаю, был ли он в курсе об участии Фионы в отборе, но та совершенно не придавала значения комфорту своего кавалера.
– Вижу, вас можно поздравить? – таким тоном ведьмы в прошлые века проклинали неугодных, а не напутствовали молодожёнов в добрый путь.
– Рано ещё, – хмыкнула я, Дирайм же одновременно со мной, к моему изумлению, выдал ёмкое:
– Да.
Фиона приподняла бровь с лёгким недоумением, мол, что это за разногласия в молодой семье? Гадогарм впился пальцами в мой локоть, то ли ожидая подвоха, то ли недовольный тем, что я позволила себе иметь собственное мнение.
– Пока только с помолвкой, – мило улыбнулась я, – свадьба ещё впереди. Дорогой, мы же пригласим заинтересованную девушку, правда?
Лица обоих свела одна судорога на двоих. Дирайма, правда, едва заметно, а глаза Фионы в это время пожирали кольцо, но единодушие, с каким собеседники восприняли мои слова, говорило, насколько замечательная и ладная парочка из них вышла бы.
Спохватившись, Фиона представила нам своего кавалера. Его лица судорога не коснулась – скорее, он излучал интерес, который моя метаморфья сущность ощущала даже сквозь иглу.
– Позволите оставить за собой танец? – поднёс к губам мою руку, к вящему недовольству бывшей конкурентки.
– Моя невеста не танцует, – отрезал гадогарм тоном, пресекавшим любые поползновения в сторону его собственности.
– А жаль, – вздохнули рядом, я обернулась и обнаружила своего старого знакомого Густава Кравса.
Дирайм едва заметно, но очень ощутимо напрягся, всем своим видом показывая, что ловелас ступил на его территорию. Тот сдаваться не собирался, совершенно уверенный в собственной неотразимости, я же перестала замечать что-либо, кроме его спутницы.
