— Может быть, — Небогатов сжал бинокль, — но сейчас, начни мы шарахаться, перетопим в темноте друг друга и без участия японцев. Вероятно, Чагин заметил удирающий разведчик, который нас обнаружил раньше и спешит сейчас к своим. Поэтому следуем за «Алмазом», наблюдателям прибавить внимания, быть готовым к отражению минных атак…
Напряжение на мостике «Александра» росло с каждой минутой, начало нового дня, хоть и вселило надежду, что неприятельские минные силы не ударят «вдруг», в упор, из темноты, но и показало, что эскадру «ведут». В двух-трёх милях по курсу шёл японский вспомогательный крейсер «какое то там Мару», с периодичностью в четверть часа передававший короткие радиограммы.
— Ваше превосходительство, не послать ли «Олега», чтобы отогнал нахала? — Свенторжецкий, с запавшими от хронического недосыпания глазами стоял за спиной адмирала, — ведь подлец ориентирует Того, и курс и корабельный состав сообщает.
— Нет, Евгений Владимирович, пускай Добротворский нас с правого борта прикрывает, сейчас, когда уже не ночь, но ещё и не день, самое время для атаки минной флотилии. «Стреножат» хоть один броненосец и что тогда делать?
— А как же рейд «Жемчуга», отменяется? Пока противник не стянул в пролив крейсера, самое время для прорыва во Владивосток, — старший артиллерийский офицер броненосца лейтенант Эллис задал вопрос, который интересовал многих.
— И вам Вениамин Алексеевич эскадрой порулить захотелось, — усмехнулся Небогатов, — куда же сейчас Левицкого отправлять, волку в пасть? У японцев только быстроходных крейсеров, совсем немного уступающих «Жемчугу» в скорости с полдюжины набирается. А где они — нам неизвестно. Оторвётся Левицкий от эскадры, напорется на «артурских собачек», как их там Владимир Иванович Семёнов называл и что тогда? Встретят они нашего скорохода «с северных румбов», обложат со всех сторон, собьют ход. Нет, «Жемчуг» мы выпустим, только когда будет понятна дислокация неприятельских крейсерских сил.
— Ваше превосходительство, — обратился к адмиралу лейтенант Храповицкий, — сигнал с «Донского», обнаружен отряд миноносцев идущих за эскадрой.
— Слева по курсу дымы, — сигнальщики «Александра» с верхотуры надрывали голос, — один, три, пять, корабли большие, не миноносцы…
— Начинается веселье, — Небогатов отложил бинокль, теперь и с мостика были видны дымы сближающегося с эскадрой отряда японских (а каких ещё в это время и в этом месте?) кораблей, — передать на «Быстрый», «Бравый», «Грозный», «Громкий» пусть оттягиваются к «Донскому».
— Кто бы это мог быть, как считаете, господа, — задал всех интересующий вопрос Эллис.
— Да кто угодно: Того, Камимура, Дева, Катаока, — Бухвостов перед боем находился в своём обычном, мрачно-ироничном состоянии, — если наша затея спрятаться за транспортами провалилась, здесь весь Соединённый флот Японской империи. А проливы Лаперуза и Сангары стерегут несколько вспомогательных крейсеров.
— Справа по курсу миноносцы, — доложили сигнальщики, — шесть, нет семь, восемь…
— Обкладывают, — протянул Небогатов, — ну что ж, начинаем и мы, ход четырнадцать узлов, курс на противника. «Риону» пропустить вперёд второй отряд миноносцев, перейти на траверз «Суворова».
Пока проходило перестроение левой «миноносной» колонны: теперь «Блестящий» с левого борта «страховал» «Александра», «Бодрый» — «Бородино», «Безупречный» — «Ослябю», «Буйный» — «Орла», дабы хоть как-то прикрыть броненосцы от возможной минной атаки от острова Цусима, адмирал общался со штурманами…
— Что скажете, Алексей Петрович, — Небогатов обратился к лейтенанту Северцову, старшему штурманскому офицеру «Александра 3», не пора нам «ворочать» на Владивосток? Я так понимаю, мы сейчас в самом «узком» месте этого клятого пролива.
— Так точно, ваше превосходительство, — не отрываясь от карты, ответил Северцов, — через сорок минут можно и становиться на генеральный курс.
— Значит в 8.15, — Небогатов посмотрел на хронометр, вспомнил обросший совершенно невероятными подробностями анекдот о приключениях мичмана Кульнева, якобы вышедшего из бамбуковой чащи японского островка совершенно голым, раздарившим всё, вплоть до исподнего, прекрасным островитянкам…
Неожиданно для штурманов адмирал рассмеялся.
— Нет-нет, господа, это не нервное, просто загляделся на часы, пришла на память история мичмана Кульнева с «Суворова».
Теперь расхохотались уже штурмана, случай с обменом часов и форменной тужурки мичмана на рыбацкие «шаланды» пересказывался и приукрашивался как в кают-компаниях, так и в матросской среде, грозя стать новым анекдотом флотского, а то и общеимперского масштаба, если рассказчики дойдут до Владивостока. Если дойдут…
— Ваше превосходительство, определены корабли неприятеля, — Свенторжецкий оживился, «проснулся», — это «Чиода», «Акицусима», «Идзуми» и «Сума». Миноносные суда классифицировать не удаётся, но скорее это миноносцы второго класса.
— Так, значит перед нами «охранители» Цусимы, — Небогатов прекрасно помнил тактико-технические характеристики перечисленных крейсеров, — что будем делать с этими японскими «старичками», какие ваши соображения, господа офицеры, будущие Нельсоны и Ушаковы?
— Сближаемся, стараемся «зацепить». Хоть одного да притормозим, а потом и утопим, пока Того и Камимура не появились.
— Заманчиво, но разбрасывать снаряды по второстепенным целям нерационально, они нам для японских линейных кораблей пригодятся.
— Так что же, — вот так и будем идти?
— Нет, так идти не будем, — ответствовал адмирал, посматривая на хронометр, — изменим курс. Сигнальщики, поднять: «КУРС НОРД-ОСТ 23
°
следовать во Владивосток!»
Корабли эскадры, находящейся как раз посредине между островом Ики и южной оконечностью острова Цусима «заворочали» на новый курс.
— Вот так бы в идеале, как по штурманским прокладкам, по прямой, раз и во Владике. Что у вас, Николай Михайлович? — Небогатов посмотрел на хмурого Бухвостова, которому поступило какое-то донесение от сигнальщиков.
— Серебренников просит убавить ход, на четырнадцати узлах опасается аварии в машине, заверяет, что двенадцать «Бородино» держит уверенно.
— Что ж, нам четырнадцать жизненно важны в прямом противостоянии, в бою с адмиралом Того, а сейчас двенадцать узлов или четырнадцать — непринципиально, передайте по эскадре — ход двенадцать узлов…
Более часа ничего не происходило, девятнадцать русских вымпелов целеустремлённо продвигались на север, впереди в трёх милях четвёрка японских крейсеров и восемь миноносок, казалось, эскортировали эскадру Небогатова до Владивостока. Внезапно забухали орудия «Донского». Артиллеристы старого крейсера, казалось, воплощают в жизнь все наставления командующего: размеренно бахали две, или три шестидюймовки, а 120-ти миллиметровые орудия после двух или трёх пристрелочных выстрелов взяли «пулемётный» темп.
Через 15 минут на старом крейсере стрельбу «задробили»…
На «Александре» разглядеть все перипетии скоротечного боя (в том, что это отбитие минной атаки, никто не сомневался) было затруднительно, поэтому офицеры броненосца с нетерпением ждали вестей от сигнальщиков.
— Семафор с «Донского», отбита атака четырёх миноносцев. Один тяжело повреждён, ещё на двух наблюдались попадания, израсходовано 27 шестидюймовых и 94 стодвадцатимиллиметровых заряда. Попаданий в крейсер, повреждений и потерь нет…
— С почином, Николай Иванович! — Бухвостов рассмеялся, — добить бы подранка, но вы же не разрешите…
— Не разрешу, — подтвердил Небогатов, — будьте добры, Пётр Владимирович, запросите «Донской» и броненосцы о состоянии машин.
— Дымы с норда-веста, много, идут на нас, — даже по интонации сигнальщика, было понятно — дело серьёзное.
Артиллерийские офицеры без команды побежали к орудиям, Эллис что-то «колдовал» у дальномера, поглядывая то на командующего, то в направлении предполагаемого появления нового отряда неприятельских кораблей.
— Выскочили из-за острова, долго нас ждали, подготовились, — кавторанг Павел Павлович Македонский, которого Небогатов перетащил на «Александр» исключительно, чтобы два брата Македонских шли в бой на разных кораблях и хоть один из них дошёл до Владивостока (кавторанг Андрей Павлович Македонский — старший офицер «Суворова»), казалось, даже обрадовался началу «дела».
