Поворот на четыре румба вправо, вкупе с увеличением скорости хода эскадры Небогатова привёл к образованию «большой кучи» из восьми японских миноносцев, оказавшихся аккурат между тремя русскими крейсерами и отрядом Того младшего состоящего из «Чиоды», «Акицусимы», и «Сумы» с «Идзуми».
Очевидно, японские миноносцы получили категорический приказ атаковать русские броненосцы, не размениваясь на «мелкие» цели, поэтому «Олег», стремительно накатывая на противника, минут десять стрелял как на учениях — спокойно, сосредоточенно, «без нервов». Бравый Энквист с развевающейся бородой гордо стоял на мостике «Жемчуга» в парадной форме и с завистью смотрел как его «Олег» крушит макак-япошек. Артиллеристы Добротворского добились видимых попаданий в пару миноносцев, ещё два кораблика были накрыты близкими разрывами шестидюймовых «подарков» с самого мощного и современного крейсера Второй тихоокеанской эскадры.
Небогатов с радостью отметил, что его расчёт был верен — «Хасидатэ», «Ицукусима», «Мацусима» не могли угнаться за русской эскадрой и заметно отставали, «Чин-Иен», вообще дымил где-то вдалеке. Теперь четыре миноносца, пришедшие с «симами» должны атаковать без крейсерской поддержки. И против них выставим шесть истребителей, нет, не выйдет ничего у самураев, а нам их атака даже выгодна — поизбить вражеские миноноски днём, значит поубавить вражескую минную флотилию к ночи. Что в сумерках японцы бросят против прорвавшейся эскадры всё до последней шлюпки с миной заграждения на борту, контр-адмирал не сомневался.
Наверняка к таким же выводам пришли и японцы, четвёрка их миноносцев не пошла в отрыв от «мацусим», невероятно разочаровав команды «Блестящего», «Безупречного», «Буйного», «Бодрого» и «Грозного» с «Громким».
«Олег» и «Аврора» после отхода японских миноносок безрезультатно по перестреливались с четвёркой японских крейсеров и разошлись на контркурсах. Опасаясь поворота русских и «зажима» лёгких японских крейсеров между островом Цусима и бронированными гигантами Второй тихоокеанской, японцы на полных оборотах уходили на юг, на пути эскадры Небогатова во Владивосток противника не было. Во всяком случае, в пределах видимости.
— Неужели прорвались, Николай Иванович, — Свенторжецкий был настолько огорошен и ошарашен лёгкостью, с которой эскадра проскочила Цусимский пролив, что не мог согнать с лица детское выражение одновременного восторга и недоумения. Умнику Свенторжецкому это не шло и он всем присутствующим на мостике флагмана, казался изрядно подвыпившим, хотя спиртным от лейтенанта нисколько не пахло.
— С чего вы взяли, Евгений Владимирович, — у адмирала, наоборот, настроение резко испортилось, Небогатов подозревал какой-то хитрый ход Того, заманившего лучшую часть русского тихоокеанского флота в ловушку.
— Пока мы гарантировано оторвались только от китайско-японского антиквариата. Нас не догонят «Чин-Иен», «Хасидатэ», «Ицукусима», «Мацусима». Эти да, не догонят. Но миноноски и «Акицусима», «Чиода», «Идзуми» и «Сума» сейчас перестроятся и пойдут параллельно нам, забегая вперёд для ночной атаки. Думаю, японские миноносцы второго эшелона, поджидают нас в районе Дажелета. К тому же неизвестно где Того и Камимура. Где то они нас должны встретить.
— Николай Михайлович, — Небогатов обратился к Бухвостову, — передайте на «Олег» и «Жемчуг» — пускай идут на Владивосток, если в районе Дажелета японских крейсеров и броненосцев не обнаружат, «Жемчугу» идти во Владивосток одному, а «Олегу» крейсировать там, ожидая эскадру. Если на пути есть крейсера японцев — уходить во Владивосток вдвоём.
— А жаль отпускать япошек, — свирепо оскалился Македонский, — устроили бы им сейчас побоище при Цусиме, три-четыре крейсера точно бы потопили.
— Экий вы кровожадный, Павел Павлович, — урезонил бравого флагмина адмирал, — для нас сейчас каждый час дорог, начинается большая гонка с Того, гонка с Камимурой. Сейчас всё зависит от механиков и кочегаров. С каждым часом мы ближе на 12 миль к Владивостоку. Да, Николай Михайлович, совсем из головы вылетело, распорядитесь, снизить ход по эскадре до двенадцати узлов, не хватало нам сейчас поломок. Курс НОРД-ОСТ 23
°
, запросить командиров о состоянии машин и расходе угля. Вот теперь можно и отобедать не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. Но без шампанского, — его откупорим только во Владивостоке, до которого нам ещё идти и идти.
Глава 8
«Жемчуг» и «Олег» уходили вперёд, отрываясь от эскадры. Но Добротворский успел отсемафорить на «Александр» об утоплении одного и тяжёлом повреждении двух миноносцев противника.
— Георгия зарабатывает, — ревниво отметил Племянников, — чтоб сразу и орден и орлов на погоны. Никого же не утопил, подбил, — да соглашусь. Но чтоб утопить…
— Чем плох офицер, желающий сделать карьеру, — возразил старшему офицеру Бухвостов, — Леонид Фёдорович побывал в бою, нанёс повреждения неприятельским судам. Во многом умелые действия «Олега» сорвали атаку минных сил врага на броненосцы.
— Полно, господа, не о том думаете, — в кают-компании «Александра 3» контр-адмирал был единственным, кто не разделял всеобщую эйфорию от прорыва.
— Николай Иванович, но горизонт чист! Да, с кормы плетутся миноноски и три крейсера, а путь на Владивосток — открыт! Нет ни Того, ни Камимуры, — флагмин Македонский из критика адмирала превратился в его ярого почитателя и искренне не понимал, почему Небогатов так хмур, чем командующий озабочен.
— Вы заметили, господа, что сегодня в деле, из шестнадцати японских миноносцев не было ни одного крупного, мореходного? — Небогатов поднялся из-за стола и, прохаживаясь по кают-компании, продолжил ставший уже привычным для офицеров «Александра», «курс небогатовских лекций».
— Означает же это только одно, — Того и Камимура с лучшими, эскадренными миноносцами «рванули» к проливам Сангарскому и Лаперуза. Значит, убедил Константин Константинович, в серьёзности своих намерений, честь ему и хвала за это. Но вот уже почти десять часов как японцы знают о составе нашей эскадры, а маршрут и так понятен. Следовательно, к адмиралу Того сейчас летят самые скоростные суда японского флота, с новостями. Что предпримет командующий Соединённым флотом Японской империи? Как думаете, господа.
— Того отправит на перехват, прямо к Владивостоку, Камимуру с четвёркой быстроходных собачек, — мичман Всеволожский, страшно волнуясь, тянул руку как гимназист, и получив одобрительный кивок Небогатова, спешил изложить свои соображения, — возможно, добавит с десяток эскадренных миноносцев. Но у нас восемь крупных миноносцев, «Олег» будет ждать у Дажелета, «Жемчуг» приведёт «Громобоя» и «Россию». Уверен, — отобьёмся, даже если ночью преследователи и попытаются устроить минную атаку.
— Зря вы, Николай Иванович отправили от эскадры «Олега», — решился покритиковать начальство лейтенант Ден, — сегодня, перед наступлением сумерек «Олег», «Аврора» и «Алмаз» вместе с миноносцами могли бы вдрызг разнести преследующих от пролива японцев. У них старые и слабые миноносцы, они за броненосцами еле-еле выгребают, да и уголь, наверняка на исходе, для боя и манёвра может не хватить. А наших минарей «Рион» подкормит…
— И всё-таки обидно, — лучшие, сильнейшие броненосцы России убегали от старых японских крейсеров и древнего китайского трофея, — мичман Князев был искренне расстроен, — поверни на «Мацусимы» и за час от эскадры адмирала Катаока не осталось бы ни одного вымпела…
— Да как вы не поймёте, господин мичман, — адмирал сейчас был очень похож на профессора, объясняющего бестолковым студиозам азы предмета, — не можем мы сейчас рисковать. Утопили бы эти японские корыта, даже не получив «привет» от вражеских миноносцев и что в итоге? Потеряно, нет, не час, — как минимум — три часа драгоценного времени, расстрелян боезапас, а линейные корабли Японии приблизятся к нам за это время на полста миль. Не время расслабляться и радоваться везению, держите в уме бой с Камимурой и Того, держите!
