Попаданец. Чужая империя (СИ) - Грошев Григорий

— Купеческий ланч, — объяснил следователь. — Закуски, вторые блюда с гарниром, выпивка. В разумных пределах. Ты, должно быть, о подобном и не слышал.

— Нет, — покачал я головой. — Кто я? Простой бродяга. Изгой общества. Если бы не вы, пал бы голодной смертью.

Иванов опять улыбнулся, на этот раз — лукаво.

— Втягиваешься. Я уже всё про тебя знаю, Семён, — сказал он. — Люблю загадки. Это, знаешь ли, моя слабость. Покуда мои товарищи веселились на родительские деньги, я читал детективы. Зачитывался ими. Как тебе купеческий ланч?

— Очень вкусно.

— И всего-то пять рублей, — пожал он плечами. — Специальная цена для нашей жандармерии…

— Пять рублей! — воскликнул я. — На свалке платили пятьдесят копеек за смену…

— Так то на свалке, — объяснил он. — Мой детектив имеет сотню рублей в месяц. Это минимум! И бесплатный проезд на бюджетном транспорте. Тебя пускают в метро?

— Доводилось бывать.

Иванов опять улыбнулся. Он был крайне приятным полицейским. Где-то в глубине души я понимал, что это всё не просто так. Но разум отказывался верить.

— Так вы заплатите за меня? — на всякий случай спросил. Денег-то у меня всё равно нет.

— Ну разумеется. Считай это гуманитарной помощью. Жестом доброй воли.

— А сколько вам денег платят? — зачем-то спросил я.

— В нашем обществе подобные вопросы неприличны, — ответил Фёдор Михайлович и тут же стал серьёзным. — Известно ли тебе, что не все дворяне работают исключительно ради денежного довольствия? Либо взяток?

— Конечно, — согласился я. — Например, врачи…

— Эти крохоборы? — возмутился он с показным видом. — Ты хорош. Нет, дружище, во врачи идут только и исключительно ради ассигнаций. Особенно в дантисты. Даже мне с моими капиталами порой боязно смотреть на счета.

Подали ещё пива. Я совсем успокоился. Быть может, Фёдор Иванов — это друг? Но едва я расслабился, как неподалёку от входа появились двое мужчин. Они о чём-то пошептались с распорядителем, и тот показал в нашу сторону своей изящной ручкой.

Один из гостей, что носил некое подобие кителя, зорким взглядом обнаружил Фёдора и кивнул ему. Я посмотрел на своего благодетеля.

— Это и есть Соловьёв? — спросил.

— Угу, — он кивнул. — Ну, рассказывай. Как бежал из камеры. Как выбрался. И почему ошивался прямо возле участка.

— Я… Я ничего не помню, — ответил я.

Но Фёдор Михайлович не рассмеялся. Он даже не улыбнулся. Следователь смотрел на меня строго и придирчиво, будто пытался найти изъян. Я подумал, что нужно как-то его обмануть. Соврать. Сказать то, что он хочет услышать.

— Ладно, — я сделал вид, что сдаюсь. — Только вам расскажу, и только за ланч. Ночью проснулся. Захотелось в туалет, а спросонья не понял, куда идти. На удачу подошёл к двери, толкнул — она открыта. Ну я потихоньку, потихоньку… И ушёл. Никто не хватился.

На короткий миг следователь сморщился. Будто моя версия уже была у него в голове, но он боялся её подтверждения. Он отхлебнул пива. Что-то просчитывал в своей голове. Я ощутил покалывание в висках, но оно тут же прошло.

— Крепкий. А металлическая дверь? — спросил Иванов. — Которая у аквариума? Это место, где дежурный сидит.

— Была подпёрта чем-то, — наугад бросил я. - Никого не было.

— Вот ведь болваны! — выругался он негромко и хлопнул кулаком по столу. — Так я и думал! Мало того, что забыли запереть камеру… Оставили пост...

К нам подошла очаровательная официантка и поставила два красивых бокала с пивом.

— Вам — Стелла Артуа, как всегда, — улыбнулась она. — А вашему, кхм… Другу мы решили предложить Сусанное.

— Отлично, — кивнул следователь.

Когда девушка отошла, он мне подмигнул и сказал:

— Мы его в армии называли — ссаное. Не самый плохой вариант, на самом деле.

Готовясь к отвратительному вкусу, я отхлебнул. Фантастика! Какое-то крафтовое пиво с идеальным послевкусием. Тут же приложился от души, выхлебав половину.

— Пей-пей, — кивнул Фёдор. — Допьёшь — ещё подадут. Значит, так. Про свой тихий уход из участка ты не говоришь никому. Никому.

— Так точно, — ответил я.

— Даже если пытать будут, — продолжал Иванов. — А я за это… Ну ладно. Так и быть, отменю постановление по бродяжничеству. Обойдёмся без пяти плетей.

— Спасибо и на том, — кивнул я. — А что со смертью Анатолия?

— А вот тут всё непросто, — вздохнул следователь. — Хирурги указали причиной смерти остановку сердца. Но родня покойника требует, чтобы провели дополнительные научные изыскания. Мол, ты его ударил в грудь — и от того сердечко замерло. Бред, конечно, но как я могу отказать безутешной вдове?

— Вот как, — вздохнул я. — Нет, я его ударил только по лицу. Один раз. От этого не умирают.

— На время разбирательства будешь содержаться в камере, — сказал следователь. — Ежели повезёт тебе, в скором времени станешь свободным человеком. Будешь в своей деревне рассказывать, что обедал в самой «Республике». С легендой московского сыска. Всё равно тебе никто не поверит, так что, как говорится, наслаждайся моментом.

Он снова засмеялся, хотя было не смешно, и я тоже решил улыбнуться. Да и пиво сделало своё дело. В целом, всё было хорошо и интересно. Еда, напитки, общество жандарма. Пока из соседнего зала вдруг не раздался истошный крик. Помогите, врача! До сих пор не знаю, почему я бросился туда, стремглав.

Глава 15. Побег

Если бы вы узнали, сколько людей в России ежегодно умирает от асфиксии, то перешли бы на измельчённую и тёртую пищу. Природа подарила человеку странное тело. Кожа способна выдержать прямой контакт с пламенем, пусть и недолго. Бедренная кость переносит нагрузку в 250 килограммов. Печень в состоянии переработать многие виды ядов.

Но перекрой всего одно маленькое отверстие трахеи — и человек задохнётся в течение трёх-четырёх минут. Есть второй глаз, вторая рука и почка… Многие органы парны. Почему же природа не сделала резервный источник для доступа воздуха? Во время работы в реанимации к нам однажды доставили старушку.

У неё к горлу прилип кусок замороженного сала. Воздух поступал сквозь крошечное отверстие — находчивый внук догадался всунуть в горло бабушке какую-то трубку. Старушку откачали, реанимировали — она почти не пострадала. Но такая история больше исключение, чем правило. Даже если человека спасали, мозг мог получить необратимые повреждения. Овощ - хуже, чем труп.

Знакомый старшекурсник рассказывал, как он поехал на осмотр места происшествия в составе следственной группы. Умерший стоял возле раковины. Да-да, стоял, он мне даже фотографию показал! Подавился блином. Мама погибшего до последнего отказывалась верить в смерть. Итак, в чужой империи я бросился на крик, вбежал в соседний зал.

Тот был выполнен в восточных мотивах. Низкие столы, гобелены, ширмы. Официантки, одетые в кимоно. Посуда из Японии: я такую видел в московском суши-баре. Возле перевёрнутого столика лежал крупный мужчина. Он задыхался. Его голова лежала на коленях у рыжеволосой женщины.

— Игорь! — истошно вопила она. — Игорь!

Проблема в том, что при асфиксии люди часто не могут понять источник проблемы. У человека дыхательные пути перекрыты, как он объяснит, что его беспокоит? Начинают подозревать инфаркт или инсульт, а то и вовсе розыгрыш. И теряют драгоценные секунды. Я же бросился к мужчине и попытался перевернуть его на живот. Не тут-то было.

— Вы кто?! — возмутилась рыженькая, не допуская меня к пациенту. — Я врача звала!

— Пустите, — сказал. — Задыхается же!

— Охрана, выведите этого сукиного сына! — потребовала женщина властным голосом.

В глазах Игоря застыл ужас. Я просто оттолкнул нахалку, перевернул мужика на бок и с силой, несколько раз надавил ему руками на живот. Да-да, прямо лёжа. Разумеется, делать упражнение нужно было стоя, но времени, как я понимал, не оставалось. Ощутил какое-то движение, что-то похожее на рвотный рефлекс. Уж простите за подробности.

Вновь перевернул мужчину на спину, засунул руку ему в глотку — и достал длинную полоску чего-то чёрного. Потом — сгусток плохо пережёванной пищи. Услышал, как воздух с хрипом врывается в его лёгкие. Вновь положил пациента на бок, снова сделал несколько толчков в живот, чтобы тот выплюнул остатки пищи.