Дерзкая. Трилогия (СИ) - Шитова Наталия

— Мама, ну я тебя умоляю! — вскипел Лерка. — Он лжёт. Он и не думал оставлять тебя в покое. Он выжидал. Ему там делать нечего в вечности, почему бы не подождать… Надо было мне его не в дверь, в окно выкинуть, чтобы подольше свои кости подбирал!

— Погоди-ка… — у меня все мысли перепутались. — Откуда ты знаешь, что именно он мне когда-то обещал?! Откуда ты вообще о нём знаешь?!

— Мама, не кричи, — Лерка заговорил тихо, медленно и твёрдо. — Давай-ка спокойнее. Без нервов. Да, я знаю всё. И о Примаре, и ещё много о чём.

— Ты не можешь ничего знать!!!

Лерка покачал головой, и опять заговорил со мной, как с завзятой истеричкой, уверенно и терпеливо, чеканя каждое слово:

— Мама, ещё раз! Слушай, пожалуйста, что я говорю. Я. Знаю. Всё. Я знаю про тебя и моего отца, на которого я так похож. И я прекрасно знаю, что это за перец с ушами, которого я только что вышвырнул отсюда.

— Кто посмел тебе рассказать?!

Лерка покачал головой:

— Никто бы не посмел. Но я хороший сканер, мама. Настолько хороший, что это иногда очень мешает. И теперь я просто всё знаю. Я всё это прочёл. То там, то тут. Что-то у папы, что-то у дяди Юры, что-то у дяди Гайла… — он поколебался немного и добавил. — И у тебя тоже. Много чего.

Я просто смотрела на него, не зная, что и сказать. Меня уже не на шутку знобило.

— Прости, мама, — виновато сказал Лерка. — Прости, пожалуйста. Мне нужно было знать, за что ты себя так мучаешь.

— Теперь знаешь?

— Да, — кивнул он. — Я знаю. Знаю, как погиб мой отец и почему.

Я всю жизнь даже думать боялась о том, что будет, если Лерка когда-нибудь узнает правду. Я была уверена, что он никогда меня не простит и не захочет больше меня знать.

— И как давно ты всё это прочёл?

— Так не враз же… Ну, пара лет уже, как всё выяснил до конца.

Я закрыла лицо руками. Не было сил смотреть Лерке в глаза.

Он шагнул и обнял меня.

Давненько он в последний раз сам меня обнимал. Лет в семь, наверное. Потом стал стесняться. Себя тискать позволял, но сам ни-ни. Суровый парень рос.

И вот вдруг. Да ещё так покровительственно, как обнимает старший брат маленькую сестрёнку.

— Раз уж ты всё знаешь, сын, то зачем ты угрожал Примару? Ты же должен понимать…

Лерка осторожно отстранился и сказал довольно резко:

— Нет, не должен я понимать такое! Я не могу в толк взять, почему вы все пошли у него на поводу? Почему никто не захотел просто это прекратить? Почему тебя оставили наедине с этим? Как они могли?

— Не смей судить!

— Я не сужу. Чтобы судить, надо сначала понять. А мне пока не понять. Никого из вас не понять… — он вздохнул и угрюмо замолчал. — И моего отца…

— Стоп!

Он даже вздрогнул.

— Пусть ты всё знаешь, но эта тема — табу, Валериан. По-прежнему.

— Но ведь…

— Твой отец любил меня. И он очень сильно любил бы тебя. Из всего, что ты знаешь о нём, значение имеет только это.

— Да. Хорошо, — кивнул Лерка. — Ясно. Как скажешь.

Он повернулся к двери, открыл её и выглянул в коридор.

— Убрался восвояси, — усмехнулся он, хотя и не особо весело. — Надеюсь, он меня хорошо расслышал.

Я потянулась к Лерке, погладила его по щекам. У него дрогнули губы, но он всё-таки взял себя в руки и улыбнулся.

— Что же теперь будет, сын?

Лерка опять крепко обнял меня:

— Ничего не бойся, мама. Пока я с тобой, Примар тебя не получит.

Да, мой хороший. Мой умный, взрослый, замечательный сын. Пока ты со мной, тебя он не получит тоже.

Очередной общий сбор в блоке у Лерки был назначен на вечер. У Олега только что закончились четвёртые сутки после операции, и он ещё отлёживался. Бертан и Ларс распределяли сканерские ресурсы в соответствии с новым планом. Юра пытался найти в архивах следы наших давних врагов. Я весь день бродила в ближних и дальних окрестностях главного корпуса, сверяла карту. С одной стороны, можно было подумать, ну кому придёт в голову ставить неучтённые двери под носом у иерарха и его специальных служб. А с другой стороны, известное дело: если так думают все, но это, возможно, самое подходящее место. Заодно я искала что-то похожее на нестабильную плотность воздуха, такую, как в Юркином лесном поместье.

Бродить в одиночку было очень неуютно, особенно поначалу. Всё время с того момента, как меня навестил Примар, за каждым углом и за каждым деревом мне мерещился силуэт невысокого ушастого человека. В наш блок я вечерами возвращалась со страхом, каждый раз подозревая, что он вполне может меня там поджидать. Я не удивилась бы, появись он опять. Но Примар больше ни пришёл, и я не могла решить, хорошо это или плохо.

Май, хоть и навязался накануне в напарники, объявился только после полудня и — что неудивительно — таскался следом за мной, хотя ему, вероятно, было смертельно скучно. Он-то эту местность знал до мелочей, и все двери и мембраны мог отыскать вслепую.

Я ходила, не торопясь, часто останавливалась, чтобы сориентироваться по карте. Май во время таких задержек прислонялся к какому-нибудь дереву и дремал. Вид у него был усталый.

— Бурная ночь? — поинтересовалась я, когда он в очередной раз почти уснул.

— Что-то вроде того.

— Ты умеешь найти себе приключение.

— Скорее, я не умею отказать тем, кто находит себе приключения, — буркнул он. — А Валард на этот счёт большой мастер.

— Чем он тебя нагрузил на этот раз?

— Вчера под вечер пришлось лететь к тем дверям, где твой муж попал в завал. Валард снял там постовых на всю ночь. Мне пришлось их заменить и ждать почти до утра, а потом Валард с девчонкой появились на выходе из тамбура на высоте в двенадцать метров. И мы ещё три часа спускали вниз обездвиженного человека. Долго промучились, как его закрепить, чтобы совсем не убить об стены. Девчонка потом сползла сама по верёвке, мы с Валардом только страховали.

— А потом?

— А потом Валард увёз их в своём вертолёте, а мне велено было подежурить, пока не прибудет очередной наряд гвардии. Короче, спать не пришлось.

— Весело, — согласилась я. — И через какую дверь они возвращались?

— Из Комарово.

Да, своим отказом я устроила сыну непростую проблему. Решение, которое он выбрал, было, действительно, по времени самым быстрым, но без помощи Мая ничего бы не получилось. Вдвоём со своей подругой Лерка не смог бы переправить лежачего больного через тот каменный колодец. Значит, пришлось бы выдумывать что-то более сложное и долгое. В какой-то момент я пожалела, что не разрешила сыну воспользоваться беседкой. Но это сожаление пришлось задавить. Разум всё-таки настаивал на том, что я поступила правильно. В конце концов, если вдруг что, на меня можно навалить ещё грехов, всё равно клейма ставить некуда. Но чтобы Лерка потом жил с мыслью, что я уступила его настойчивости, и это стало причиной беды… Нет уж, пусть лучше Май немного поспит на ходу. Так значительно меньше ущерба.

— Ты тут целый день ходишь. И как успехи? — осведомился, наконец, Май.

— Никак. Карта достоверна. И никаких аномалий здесь нет.

— Ну, для меня их нет и там, — улыбнулся он.

— Странно. Вот очень странно. Почему ты ничего не чувствуешь? Даже Лерка что-то услышал вокруг лесного поместья.

— Разве?

— А я тебе не говорила? И он тебе не сказал?

— Нет, — Май внезапно стал серьёзным. — А это, кстати, довольно интересно. Только не надо мне пересказывать его слова, я сам его спрошу.

Неизвестно, чем это стало вдруг ему так интересно, но Май поспешно ушёл в здание, а я ещё раз проверила территорию вблизи нашей двери. Дверь как дверь. Нормально замаскирована. Никаких странностей вокруг. Корректировать карту дверей, которая была в планшете, не требовалось. Нашей двери на этой карте никогда не было и быть не должно.

Дело шло к закату, и я тоже вернулась в здание главного корпуса и поднялась к иерарху на этаж. Дверь в холл была распахнута настежь. Оттуда пробивался свет и слышался негромкий голос Мая: