Дерзкая. Трилогия (СИ) - Шитова Наталия

А «недолго» тем временем затягивалось.

Я осторожно подключилась к Олегу, ровно на столько, чтобы различать, что происходит в соседней комнате.

Олег и Лерка сидели рядом на краю кровати.

— …Ты слишком сурово к себе относишься, сын. Ведь ничего страшного не случилось.

— Не случилось, да. Но могло. Я едва всех вас не подставил.

— Тут нет твоей вины…

— Разве? — Лерка злобно прищурился. — Ещё как есть.

— Злой умысел никогда не лежит на поверхности. Иногда только случай позволяет заранее его распознать. У тебя не было такого случая. Ты не должен чувствовать себя виноватым…

— Папа! — Лерка вскочил и сжал кулаки. — Папа, ты можешь учить меня, если я чего-то не знаю, ругать, если я заслужил, требовать с меня, приказывать… В общем, если ты будешь говорить мне, что я должен делать, я всегда выслушаю. Но никогда!.. Слышишь меня, никогда не смей говорить мне, что я должен или не должен чувствовать! Ты меня понял?!

Олег всплеснул руками:

— Да что же ты такой въедливый? Нельзя же к каждому слову так придираться… Ну, прости меня, сын! Больше не буду так говорить.

Лерка перевёл дыхание и сел обратно. Олег попытался потрепать его по шее, но Лерка раздражённо вывернулся:

— Перестань, пап!

Олег вздохнул:

— Сын, поверь мне: это всё пройдёт.

— Не пройдёт.

— Лера, никто не ждёт, что ты её забудешь в один миг. Для этого нужно время.

— Мне не нужно время! — вскинулся он. — Я ничего не хочу забывать!

— Я опять неправильно выразился. Ты и не забудешь. Но пройдёт время, и это уже не будет болеть.

Лерка шмыгнул носом.

— Ей в любом случае ещё хуже, — неожиданно заключил он.

— С чего бы?

— Я хотя бы счастлив был. Пусть сдуру, но счастлив, — пояснил он и добавил совсем тихо. — А ей пришлось меня терпеть. По приказу.

— Да у тебя совсем каша в голове, сын. Ещё не хватало тебе её жалеть!

— Жалеть? Нет, пап. Всё совсем хреново, — угрюмо проговорил Лерка. — Я её люблю. Всё равно люблю. И я больше не хочу это обсуждать.

— Не будем… У тебя какие планы на завтра?

— Рано утром пойду к Трою.

— Как он там?

— Да плохо, пап. У него пока ничего не получается. Даже поесть самостоятельно. Трой в депрессии, Кори в отчаянии. Их мать плачет круглые сутки, — Лерка вздохнул и замолчал.

— Я утром полечу к Юре. Нужна его подробная консультация. Если можешь — присоединяйся к нам. Заодно и совещание проведём.

— Хорошо, я тоже прилечу. От Троя вернусь, и к вам.

Олег встал, хлопнул Лерку по плечу и вышел ко мне в холл.

— Хочу пойти допросить Бертана. Не желаешь поучаствовать? — сразу сменил он тему, явно не желая больше говорить о Лерке.

— Я хочу сама с ним поговорить, одна. Можно?

— Поговорить можно, но мне нужен официальный допрос. Для протокола. Дело уже не личное. Вопрос безопасности правящего клана.

— Хорошо, тогда сначала я поговорю, потом ты допросишь.

Олег недоверчиво фыркнул:

— Рискованно. Ты можешь так поговорить, что потом он закроется, и я от него ни слова не добьюсь.

— О, да. Поговорить я могу по-разному. Но сейчас будет так, как надо.

— Ладно, пойдём.

В помещениях службы безопасности было безлюдно, только ночные дежурные. Когда мы добрались до входа в тюремный блок, Олег сказал:

— Сейчас я распоряжусь, Бертана приведут в кабинет.

— Ты потом делай, как хочешь, а я поговорю с ним прямо здесь, в камере.

— Плохая идея. Камеры намертво заблокированы лучшими сканерами. Я не смогу вас слышать. Ты не сможешь позвать на помощь.

— Мне не придётся звать на помощь. И не надо нас слышать. Это будет разговор наедине… Но для твоего спокойствия прикажи разблокировать его камеру. Я заблокирую её сама.

Олег кивнул. Некоторое время ушло на то, чтобы его приказ дошёл по ментальным каналам до дежурного исполнителя в сканерской службе, но, когда Олег подвёл меня к камере Бертана, охранная блокировка была уже снята. Олег приложил ладонь к панели замка, открыл дверь.

— Удачи, — он легонько шлёпнул меня по плечу. — Если что — сразу же зови.

Я вошла в камеру, и Олег прикрыл за мной дверь.

Тюремный пенал из металла и пластика ничем не отличался от больничных палат в медицинском блоке несколькими этажами выше. Разве что отсутствием двух вещей: панели медицинского оборудования в стене и перегородки между камерой и санузлом.

Бертан лежал на койке, отвернувшись к стене, и на моё появление никак не отреагировал.

— Здравствуй, племянник!

Он вздрогнул, медленно повернулся, сел, пригладил пальцами смятые, разлохмаченные волосы и, наконец, взглянул на меня.

— Здравствуй, Катя.

Он огляделся по сторонам.

— Мне даже не предложить тебе сесть, не на что.

— Да я не гордая, я и рядом с тобой посижу.

Он встал, разгладил руками постель и снова сел. Я опустилась рядом с ним.

— Что делать будем? — спросила я.

Он пожал плечами и промолчал.

— Это то, чего я боялась, Бертан. Я этого не хотела, но была почти уверена, что так и случится. И что нам теперь делать?

— Делайте, что хотите, — деревянным голосом отозвался он. — Мне всё равно.

— Совсем недавно ты говорил, что готов на всё, чтобы остановить Бэста.

— А я и готов. Только какая теперь разница, на что я готов? Вы вывели меня из игры. Ни помешать вам, ни помочь вам я больше не смогу.

— Когда ты отправился на встречу с Бэстом, ты нам помогал или мешал?

— Мне просто надо было их увидеть. Бэста и Рину. Я никогда не слышал о сестре, пока Бэст не сказал недавно… Я должен был её увидеть. Неужели этим я нанёс такой серьёзный ущерб нашей безопасности? Я всего лишь познакомился с сестрой.

— Которая заодно с Бэстом.

Он несколько раз медленно кивнул.

— Да. Заодно. А как могло быть иначе? Мать воспитала её как верную помощницу для брата. И она уже почти три года везёт это на себе совсем одна. Ничего для себя, всё только, как скажет Бэст.

— Извини, Бертан, но ты меня не разжалобишь.

— У меня нет такой цели, — усмехнулся он. — Она недостижима. У кого получится разжалобить женщину, которая своими руками взорвала своего беспомощного аналога?

— Спасибо, дружище. Умеешь подколоть, — вздохнула я. — А главное — знаешь, чем.

Бертан неожиданно обнял меня за плечи и, наклонившись ко мне, спрятал лицо в моих волосах.

— Прости, Катя. Прости, пожалуйста.

— Так, держи-ка себя в руках, — пробормотала я в некотором замешательстве от этого внезапного порыва. — Вечер воспоминаний у нас был в прошлый раз. Сейчас дело совсем в другом.

Он разогнулся и отпустил меня.

Неужели Бертан решил, что его слова сделали мне настолько больно? Кажется, этот парень слишком хорошо обо мне думал. И был слишком строг к себе.

— Постарайся, Бертан, больше так не делать.

— Как?

— Не мешай в кучу то, что нас связало в прошлом, с тем, что нас сейчас разделило.

Он повернулся ко мне:

— Хорошо. Не буду. Я, вообще-то, ни на что уже не рассчитываю. Я же понимаю, как всё это выглядит: как конфликт интересов и измена. Но я сейчас не сделал ничего, что могло бы причинить вред кому-то из Вебстеров. Я знаю, что вы за мной всё это время следили. Не знал, кто и как, но был уверен, что о моей вылазке вы узнаете сразу…

— Я за тобой следила, Бертан.

Он вскинул брови и понимающе кивнул:

— Я польщён, в какой-то степени. Меня держали за серьёзную фигуру.

— Просто мне не всё равно.

— Неужели? — удивился он.

— Мне далеко не всё равно. И то, что произошло, меня…

— Разочаровало? — усмехнулся он. — Мне жаль.

Меня охватило дикое, совершенно неуправляемое раздражение.

Я вскочила с койки, прошла несколько шагов туда-сюда.

— Для чего я, по-твоему, всё это делаю? Зачем я вообще вернулась сюда через двадцать лет? Мне нужно то же самое, что было нужно тогда. Мне надо сберечь своих! Чтобы все, кого я люблю, были живы, целы и здоровы!.. Ты меня не разочаровал, Бертан. Ты меня просто убил! Ты мою надежду закапываешь! Я ничего не смогу сделать одна! Точно так же, как тогда, понимаешь? Если ты меня бросил, я ничего не смогу сделать! Бэст доберётся до каждого из нас. Я поняла, как работает его аккумулятор — он ещё не готов к следующему раунду, но скоро он подзарядится и ударит. Куда он ударит — я не знаю. Никто, кроме тебя, мне не поможет!..