Хозяйка Красного кладбища - Гущина Дарья

В те времена, видимо, и зло было крайне простым и прямым в намерениях – убить и (или) украсть. Но с годами оно усовершенствовалось и стало изощрённым – сломать скамейку или испортить воду, залить скользким зельем тропы или разбросать дохлых крыс… Смотрители никогда с этим не боролись, и зря – ой, зря.

Мелкое зло – оно как пунцовая плесень в моей ванной. Если не чистить каждые два-три дня, не накладывать дополнительные наговоры и не опрыскивать стены зельями, расползается от потолка до пола, заполняет собой каждую щель – и подтачивает защиту изнутри. И защита всё чаще пропускает внутрь тех, кто приходит на кладбище с очевидным намерением нагадить, а потом открыто гадит в священном месте. Или же – позволяет человеку вынести то, что ему не принадлежит. Как Сажен недавно преспокойно вынес доразломные монеты.

«Делу препятствовать нельзя. Ищеец и в склеп при нужде пролезет, и без твоего ведома тайники обчистит, если надо, и с кладбища найденное вынесет, – возразил Ярь, зависнув над столом. – А скамейки и крысы… Несерьёзно же».

– Было, – я положила ложку и протянула руку, ловя свёрнутый трубкой лист. – Пока предположительно вода не разбудила «старичка». Что это?

«Тебе по силам», – помощник привычно угнездился на спинке стула.

Я развернула лист и быстро прочитала текст.

– Ярь, это всё та же защита дома! – возмутилась я. – Я рехнусь такую на каждый склеп ставить!

«А ты чего хотела? – помощник насмешливо прищурился. – Шепнула два слова, размазала по двери комок земли – и готово? Нет таких. И не будет. Начало начал, Рдяна, вспоминай: чем больше слов и сложнее их вязь, тем сильнее защита. И это не та, что на нашем доме стоит. Это посильнее. Если бы мы такое на дом поставили, а ты малая в нём спряталась, то дед, имея намерение отшлёпать тебя за проказы, даже на порог бы ступить не смог. А ты, имея намерение коварно пересолить деду суп, не смогла бы выйти из своей комнаты».

Я весело фыркнула, свернула лист, доела суп и предложила:

– А если его на участок наложить? Связать ближайшие склепы метками, протянуть между ними меточные стены – и на них наложить наговор?

«Хорошо, – одобрил Ярь. – Но, как ты помнишь, чем больше места – тем тоньше защита. Наговор рассчитан на наш дом. Значит, участки нарезаем такие же».

Я прикинула размеры предполагаемых участков. Получалось, можно объединить три-четыре склепа под одной «крышей». А главное, не нужна сила посоха. Наговор – это разговор с землёй, просьба откликнуться и защитить. Хоть круглосуточно работай, пока не охрипнешь и не свалишься.

– За дело, – я встала, пересилила себя и сразу же вымыла посуду.

А вдруг мама. Или ещё кто-нибудь. Ну и суп остался. Да, мой, но он вполне съедобный, особенно если гость голодный. Очень голодный.

Одевшись и вооружившись посохом, я вышла из дома и отправилась в обитель неспокойников. Конечно, по-хорошему начинать надо не с них, но к упокойникам идти поздно – Красное уже закуталось в багряную туманную дымку от корней деревьев до скамеек. Вот-вот стемнеет. И уж лучше я сейчас потрачу силу на ещё одно погружение склепа, чем на «мост».

Два погружения утром – два вечером, и как раз останется немного силы на всякий случай, будь то беспризорный покойник или Сажен со своим очередным «деревом».

Когда он уже с новостями придёт? Хоть бы записку написал! Ну жуть же как интересно, раскопал ли ищеец что-нибудь… Да хоть что-нибудь!

«Сосредоточься, – Ярь невесомо опустился на моё плечо. – Позже в облаках витать будешь».

– Да улетишь от вас… – уныло отозвалась я, петляя по узкой тропе среди шуршащих деревьев. – Помечтать и то не даёте.

Ярь насмешливо свистнул:

«Вы, люди, вечно всем недовольные. Работы много – помечтать некогда. Нет работы зимой – хоть замечтайся, а ты на стенку от безделья лезешь. Дело не во времени или его отсутствии, а в натуре твоей беспокойной. И в голове дурной».

– Грешна, – я выразительно шмыгнула носом и добавила: – Сам такой.

Помощник засвиристел-засмеялся:

«Да, порода. Кровь. Дух. Все такие».

Выбравшись к первым ракушкам, расположенным вокруг фонтана, я проверила номера склепов, достала новый справочник и пробежалась по спискам. Так, здесь погружать нечего, то есть только защита.

– Ярь, а тебе не пора ли на облёт?

Темнело стремительно и неумолимо. Осень.

«Нет, – свистнул Ярь. – Сначала за тобой понаблюдаю. Ты такую защиту никогда не ставила. И даже не пробовала».

– Пробовала, – возразила я, устроив посох и справочник на широком бортике фонтана, и притянула первую щепотку земли для метки. – Когда мне лет десять было. Когда я длинные наговоры отрабатывала.

«И?» – заинтересовался помощник.

– Сундук, на котором я тренировалась, дед смог взломать только через седмицу, – я улыбнулась. – Жутко ругался – оказывается, там хранились важные документы. Запретил мне после этого в кабинет заходить. А я же не знала, что там, в этом сундуке. Мне велели – я и отрабатывала.

«Если тогда твоих сил хватило на седмицу, то сейчас должно хватить на год точно, – довольно свистнул Ярь. – И если мелкой смогла, сейчас и подавно сможешь. Но я с твоего позволения посмотрю».

– Разметь тогда нужный участок, – я хмуро глянула на склепы, озарённые красным огнём факелов и плюща. – Темновато.

Да и глазомер у меня так себе.

«А ты говоришь, на облёт давай», – усмехнулся помощник и вспорхнул с моего плеча.

Пока я творила метки, Ярь замелькал красным всполохом между склепами, расчерчивая тьму искристыми полосами. И разметил он не один участок, а сразу два – по одну сторону от фонтана и по другую, в каждом – по четыре склепа.

«Понятно?» – свистнул помощник.

Я кивнула и наговором раскидала метки по «углам» воображаемого дома и вдоль стен. Потом создала ещё одну, побольше, размазала её по бортику фонтана и скороговоркой выдохнула наговор. Вокруг склепов взметнулись высокие пыльные стены, зависли на мгновение и мягко осели на землю. И воздух внутри защиты слабо зарябил.

«Молодец! – похвалил Ярь. – С первого раза смогла!»

– Со второго, – поправила я, начиная делать метки для следующего участка. – Сундук тоже в зачёт, это даже дед признал. Разметь, будь другом, остальное. Хотя бы участков пять. Чтобы всё сделать наверняка. Ярь, и давай заодно проверим каждый склеп. Чтобы все покойники были на месте.

«Здесь все наши ребята на своих местах, – уверенно сообщил помощник. – Дальше – да, обязательно просвищу каждый. Сам об этом думаю со вчерашнего вечера».

И он скрылся за деревьями. Где снова зашелестели, опадая, листья. Замелькали, разгораясь, огоньки силы. Заколыхался, поднимаясь и расползаясь, туман. А с низкого грязно-серого неба мелко закапало. Что меня, конечно же, не остановило.

Как и огромный объём задуманной работы.

Я накинула на голову капюшон куртки, засучила рукава и продолжила творить. Метки. Наговоры. Заодно убрать новую листву. Следующий участок. Метки. Наговоры. Глотнуть горячего чаю. Метки. Наговоры. Листва. Чай. Метки. Наговоры. Листва. Попутный склеп – под землю. Метки. Наговоры. Листва.

«Рдяна, скоро полночь, – напомнил Ярь. – В постель!»

Я очнулась от работы, нашла взглядом фонтан и удовлетворённо улыбнулась. Почти половину обители заговорить успела – она меньше, чем у упокойников или животных. Три попутных невостребованных склепа из списка рискнула убрать под землю. И всё-таки – всё-таки! – надо рисковать и каждый раз делать чуть больше прежнего. Иначе к посоху, этой твари чудотворной, не привыкнуть.

– Пойду проверю святилище – и спать, – согласилась я устало, закидывая на плечо посох. – Беспризорных нет?

«Нет, – свистнул Ярь. – Закрываемся?»

– Закрывайся.

– Погоди! – прозвучало из-за деревьев весёлое.

– Саж! – я чуть не споткнулась от неожиданности. – Откуда ты тут?!

– Силд Дивнар любезно отправил «мостом» прямиком к тебе, – Сажен вынырнул из-под низких ветвей и прямо спросил: – Рдян, есть пожрать? У меня то свежие следы, то поиски, то сходы, и хоть бы одна сволочь чаю предложила. Просто чаю.